Меня, когда я открыла дверь, чем-то ударили, и все.
— Конечно, — согласился Василий, — вы были без сознания, когда вырвали кому-то из насильников клок волос. Кроме этого, под ногтями у вас следы кожи.
Вы без сознания всегда так отчаянно сопротивляетесь? — весело спросил он.
— Извините, — вмешалась стоявшая у дверей Либертович, — но мы договорились, что вы просто спросите...
— Где ваша мама? — неожиданно для Резковой спросил Себостьянов.
Валентина испуганно взглянула на Либертович. Когда повернулась к нему, он увидел в ее глазах страх.
— У меня в квартире, — тихо сказала Валя. — А в чем дело?
— Просто хотел ее видеть. Звонил в деревню, там ее нет. К вам она приходит?
— Вчера, сразу после вас, была. Вот, — как бы подтверждая свои слова, показала на вишню в вазе, — принесла.
— Не подумайте, — улыбнулся Себостьянов, — что я такой настырный мент.
Нет, я сейчас пришел просто как знакомый. Вот, — смущенно улыбнувшись, приподнял пластиковый пакет, из которого торчали три розы. — Куда их поставить?
— На подоконник, — немного удивленно проговорила Резкова.
Он вытащил из пакета банку с розами и осторожно поставил на подоконник.
Затем достал шоколад, конфеты, кулек с виноградом и положил все на тумбочку, Либертович, насмешливо улыбаясь, смотрела на него:
— В следственной практике появились новые приемы? Или так поступают, когда потерпевшие не дают показания?
— Так поступают все люди, когда приходят в больницу к знакомым.
— Вот как! — улыбнулась Раиса Борисовна. — Значит, вы пришли просто как знакомый Валентины?
— Надеюсь, вы не станете возражать? — взглянул на нее Василий.
— Я бы, конечно, ничего не имела против, — с деланным сожалением проговорила Раиса Борисовна, — если бы сейчас, — она взглянула на часы, — не пришло время процедур. Так что извините, но...
— Я понимаю, — кивнул Василий. Повернувшись к по-прежнему с удивлением смотревшей на него Вале, кивнул. — До свидания. Выздоравливайте.
Когда Василий вышел. Валя, кусая губы, посмотрела на Раису.
— Где мама? — чуть слышно спросила она.
— Наверное, у тебя в квартире, — пожала та плечами. Достала из кармана халата сотовый телефон и протянула ей.
Василий отдал белый халат гардеробщику и пошел к выходу. В это время в вестибюль вошли Стахов, Колобок и Викинг. Себостьянов остановился. Олег тоже.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Колобок, не обращая внимания на Себостьянова, прошел до гардероба.
— Три халата, — сказал он.
— К кому? — небрежно поинтересовался сидевший в углу с журналом в руках охранник.
— К Резковой.
— Не положено, — буркнул тот и снова уткнулся в журнал.
— Как это не положено? — недовольно спросил Колобок.
— А так, — бросил охранник.
— Молодой человек, — подойдя к охраннику, сказал Викинг, — мы пришли навестить нашу знакомую Резкову Валентину, принесли ей...
— Не положено, — прервал его тот.
— Слушай, ты, — проводив взглядом идущего к выходу со двора клиники Себостьянова, раздраженно посмотрел на него Стахов, — положенных...
— Я могу видеть лечащего врача Валентины? — Викинг обратился к смотревшей на них с интересом дежурной медсестре.
— Ну, — опуская журнал и медленно поднимаясь, охранник вызывающе уставился на Олега, — договаривай!
— Все путем, — оттесняя Олега в сторону, кивнул Колобок. Медсестра, подняв телефонную трубку, сказала:
— Раиса Борисовна, вас спрашивают знакомые Резковой. Вы выйдете? — Выслушав ответ, положила трубку и покачала головой. — Сегодня она не может. Но передала, что состояние Резковой улучшилось, можете не волноваться.
— Премного благодарны, — поклонился Викинг. — А передать Вале фрукты мы можем?
— Да, — улыбнулась сестра. — Составьте перечень передачи, и я отдам.
— Как в тюрьме, — буркнул Олег.
— С вами приятно было поговорить, — улыбнулся Викинг, — потому как чувствуешь, что на страже здоровья больных действительно стоит чуткий, хороший человек. К вам же, — повернувшись, он взглянул на насмешливо смотревшего на Олега охранника, — сие не относится. И я постараюсь, чтобы ваше место занял человек, который понимает, что он в данное время не охраняет преступников, а поддерживает покой в медицинском учреждении.
— Да я чего, — стушевался тот, — просто...
— Подумайте над этим, молодой человек, — наставительно сказал Викинг. — А сейчас еще раз спасибо. — Он улыбнулся медсестре. — И до свидания. — Кивнув Колобку на дверь, поставил перед девушкой хозяйственную сумку. — Переписывать не стану, — снова улыбнулся он, — так как не сомневаюсь, что Валентина получит все. Спасибо вам. — Не успела смущенная медсестра ответить, как он быстро вышел вслед за Колобком и Олегом.
— Если я правильно понял, — догнав Олега, сказал Викинг, — посмотревший на тебя не совсем доброжелательно молодой человек — твой знакомый. И отношения у вас совсем не приятельские.
— Это Себостьянов был, — ответил за Олега Игорь. — Следак. Он раньше в угро работал. Потом из Дагестана приехал, его там подстрелили трохи, и его дядя, он у него какой-то туз в мусорской колоде, в прокуратуру следаком поставил.
— Минутку. Я почему-то думал, что угро и прокуратура — разные системы.
Впрочем, так же, как и следственный отдел.
— А хрен их знает, — буркнул Колобок. — Просто сказал так, как слышал.
— Тогда понятно, — кивнул Викинг. — Может, он там временно. А вполне возможно — практикуется. Он, случайно не знаешь, — снова обратился он к Игорю, — нигде не учится? Ну, например, в юридическом?
— Заочно, — буркнул Олег.
— Тогда это объясняет его работу в прокуратуре, — кивнул Викинг и вдруг рассмеялся.
— Ты чего? — недоуменно уставился на него Колобок. Олег тоже с удивлением посмотрел на Викинга.
— Просто вспомнил, — продолжая посмеиваться, сказал тот, — как ты, Олег, и тот мусор друг на друга смотрели. Раньше за один такой взгляд в лицо швыряли перчатку и стрелялись на дуэли. Знаете, — чтобы как-то разрядить обстановку, продолжил он, — например, я жалею, что время дуэлей ушло. Хотя бы потому, что с любого подлеца, кем бы он ни был, можно было спросить. Конечно, на дуэлях погибали и хорошие люди. Но тем не менее...
— Альфред, — спросил Колобок, — кто ты есть? Порой так говоришь...
— В данное время я ваш очень хороший знакомый, — весело ответил тот, — и брат вашей тоже неплохой знакомой. И еще. Не надо вопросов обо мне. Врать я не хочу, потому что стараюсь не лгать тем, кого считаю своими друзьями, а правду сказать не всегда можно. Всему, как говорится, свое время.
— Ништяк, — согласился Игорь.
— Почему нас к Вальке не пустили? — зло спросил Олег.
— Насколько я понял, — ответил Викинг, кому-то чертовски не хочется, чтобы она видела тебя. Скорее всего Хвату. Хотя здесь я, кажется, не прав. Хват имеет нескольких парней с крепкими кулаками и только поэтому нужен кому-то.
Допустим, тому же Гобину. — Он остановился. Колобок и Стахов — тоже и, переглянувшись, повернулись к нему. — Выходит, что Гобин не желает этого, — пробормотал Викинг. — А почему? — Снова переглянувшись, Олег и Колобок пожали плечами. — Вот когда мы узнаем это, — сказал Альфред, — тогда многое поймем.
— Что? — удивленно спросила Роза.
— Он приходил не как следователь, — немного раздраженно повторила Либертович, — а вроде как просто ее знакомый. И знаешь, — торопливо добавила она, — это уже плохо. Резкова может начать говорить с ним. Еще два таких посещения...
— Так сделай так, — раздраженно сказала Роза, — чтобы этого не было!
— Не могу! — громко сказала Раиса. — Он следователь. По факту изнасилования Резковой возбуждено дело. Есть заявление. И здесь Себостьянов имеет полное право. Я как врач могу только ограничивать время разговора его с Резковой. Запрещать совсем — опасно. Прокуратура может настоять на медицинском освидетельствовании Резковой, и тогда... — Не договорив, замолчала.
— Рая! — плачущим голосом воскликнула Гобина. — Я тебя умоляю! Я не переживу этого! Я заплачу столько, сколько...
— Перестань, — прервала ее Либертович. — Я делаю и буду делать все, что смогу. Пусть позвонит Яков.
— Хорошо, я передам. Он обязательно позвонит.
— Сучка! — зло выдохнул Хват и мощно ударил прямым правой рукой по боксерской груше. Как бы добивая противника, врезал по ней пяткой.
— Хват, — негромко обратился к нему сидевший на спортивном мате крепкий, мускулистый мужчина в трусах, — может, давай подловим ее братца? Он часто один шастает.
— А что? — поддержал его один из стоявших у стены парней. — Отделаем его хорошенько. Он тогда в кабаке борзеть начал.
— Потом Элеонора, — возразил Хват, — с нас шкуры спустит. У нее все схвачено. Да и парнишки в охране — не балуй. Надо что-то другое придумать. — И снова ударил по груше.
— Тогда выцепить ее мужика, — немного подумав, предложил мускулистый. — Она с ним хоть и в разбеге, но он часто к доченьке заныривает. Вот и...
— Если бы эту самую доченьку... — засмеялся невысокий плотный парень. — Вот тогда бы Элеонора поняла...
— Тогда бы мы поняли, — прервал его мускулистый, — что помирать нам рановато.
Хват, взглянув на него, ухмыльнулся. По его взгляду можно было понять, что он принял решение.
— Где вы были? — встретила вошедшего Викинга полная женщина средних лет.
— Ходил в туалет, — серьезно ответил он.
Она растерянно смотрела, как он снимает кроссовки.
— Но, — неуверенно проговорила женщина, — меня просила Элеонора...
— Прасковья! — Викинг, улыбнувшись, повернулся к ней. — Я давно хотел узнать, как будет ваше уменьшительное имя? — Женщина, удивленно округлив глаза, пожала плечами. — Но в детстве вас мама как-то называла?
Ее щеки порозовели, и она быстро ушла на кухню. Стоявшие у дверей Олег и Колобок, переглянувшись, засмеялись.
— Мать ее не любила, — вполголоса проговорил Викинг. — Дать дочери такое имя...
— Дядя Альфред! — выбежала из комнаты Аленка. Подхватив ее. Викинг дважды прокрутился на месте. Девочка со смехом обхватила его шею руками.