— О чем задумалась, дорогая?
Посмотрев на мужа, неуверенно начала делиться тем, что беспокоило.
— После того, как твоя бывшая одноклассница начала с нами работать, я…
— Что такое? — нервно переспросил Иван.
Не понимала, почему он так нервничает.
— Она такая яркая, — вздохнула и отвернулась. — Может, мне тоже стоит купить что-нибудь поярче?
Муж облегченно рассмеялся.
— Родная, тебе очень идет неброская одежда. Да и зачем тебе быть яркой, хочешь привлекать других мужчин?
— Что? Ты же знаешь, я люблю только тебя и мне никто не нужен!
Тварь!
Рыдаю в коридоре, свернувшись калачиком.
Отчетливо понимая, что если так продолжать жить, то я умру.
Никто не поможет мне, кроме самой себя.
Никто.
Я сама должна вылезти из этой ямы. Должна избавиться от предрассудков и ложных убеждений. Перестать искать в мужчинах смысл жизни, чтобы потом не собирать свой мир по кусочкам. Должна жить для себя. Мне тридцать, и что? Это ведь не конец.
Я еще могу успеть столько испытать и пережить, если позволю себе.
Но почему не позволяю? Почему из-за одного человека ставлю на себе крест и хороню себя заживо?
Почему я решила, что страшная? За что я так себя не люблю? Ведь я у себя одна.
Не хочу быть правильной и хорошей девочкой. Не хочу зависеть от одобрения других.
Хочу жить, как хочу.
Хочу выпустить своего внутреннего ребенка и шалить, рисковать.
Хочу стать плохой и почувствовать, каково это.
Слезы перестали литься. Теперь я лежу на полу и улыбаюсь, как идиотка. Внутри так легко.
Но сомнения так и лезут без спроса.
Смогу ли я одна пройти этот путь? Не сдамся ли? Ведь тогда все вернется.
О, нет!
Петр и Евгений будут моим канатом, с помощью которого я вытяну себя из болота. Они станут не смыслом, а лишь моим инструментом.
Я буду эгоисткой, а не содержанкой!
Я смогу! Я спарвлюсь и выберусь из этого дерма!
Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.
Могу произнести вслух, и мне не стыдно.
Хихикнув, услышала звонок в дверь.
Оу, кто это?
Моя квартира разгромлена, и именно в этот момент кто-то решил заглянуть?
Хотя, плевать. Если что-то не нравится, пусть идут на все четыре стороны!
Сдув непослушную прядь с лица, открыла дверь и удивилась.
— Знаю-знаю. Мы должны дать тебе время, и я не должен был появляться на глазах до твоего ответа, иначе Биг Босс меня убьет. Но мы же ему не скажем? Я принес вино и шоколад. Можно поболтать по душам, и я даже не буду приставать.
Улыбнувшись, сделала то, чего этот невыносимо горячий мужчина не ожидал. Схватила за кожаную куртку, притянула к себе, привстав на носочки, и поцеловала, громко застонав.
Грешный на вкус.
Именно то, что доктор прописал.
— Воу, Мышонок.
— Хочу тебя, — страстно произнесла, убирая из его рук вино и шоколад на тумбочку.
— Как бы мне это ни нравилось, но…
— Хватит болтать, — недовольно произнесла, стягивая с него куртку.
— Кто ты и что ты сделала с Мышонком? — спрашивал между поцелуями.
— Может, ты перестанешь болтать и наконец-то меня трахнешь?
— Наглая, — восторженно произнес, когда его белая футболка полетела на пол.
Скорее, отчаянная.
Ммм… какое тело.
— Раз я теперь наглая, — провела пальцами по груди вниз, — то ты скромный?
Кусая губы, с интересом посмотрела на мужчину.
Только подумать, в моей прихожей стоит полуобнаженный красавец и я не краснею.
Почти.
— Даже не надейся, крошка, — развязно произнес и подхватил под задницу. — Где у тебя тут спальня?
О, да!
— Первая дверь справа.
Чуть не споткнувшись о гору разрезанных тряпок, Петр не бросил меня на постель, как дикарь. Наоборот, чувственно целуя, осторожно опустил на кровать.
Наше дыхание сбилось, а тела сплелись.
— Не хочу задавать лишних вопросов, — пробормотал, целуя шею.
Какой же кайф.
— Вот и не задавай!
Обхватила ногами талию и выгнулась, закатив глаза от удовольствия.
Как же давно я не ощущала тяжесть мужского тела. Эту твердость.
— Ты уверена?
Навис надо мной, ходячий секс.
Волосы растрепаны, глаза горят, губы притягивают внимание.
— Да, но только у меня просьба…
Покраснела.
— Презерватив в бумажнике есть, Мышонок, — усмехнулся.
— Я не про это, — буркнула, отведя взгляд.
Надеюсь, он не сбежит.
— Говори, киса, не стесняйся.
Произнося все это, осыпал подбородок и уголок губ поцелуями.
— Будь осторожен, у меня давно никого не было.
Ну вот, я это сказала.
— Насколько давно? — заглянул в глаза.
— Год, — неуверенно проговорила.
Приподнял бровь.
— Полгода я в разводе, и последние полгода брака, или чуть больше, Иван не хотел меня, — начала объяснять.
Унизительно.
— Как тебя можно не хотеть?
Дыхание перехватило от последующего поцелуя. Страсть, как раскаленные угли, тлеющие в камине, омывала теплом низ.
— Я буду нежен, — обещает, снимая с меня одежду, а затем белье.
Смотрит потемневшим взглядом прямо мне в глаза и медленно раздвигает ноги. Мне стыдно, щеки горят, но я продолжаю смотреть в похотливые глубины ровно до того момента, когда он опускает голову вниз.
Скользит языком по внутренней части бедра, опаляет дыханием там и дарит влажный поцелуй, от которого темнеет в глазах.
Каждое движение языка вызывает стон. Пальцы впиваются в простынь, а спина выгибается.
— М-м-м…
Что он творит… Мамочки.
Хнычу, чувствуя, как оргазм… нет, не приближается… он несется навстречу и взрывается яркой вспышкой, ослепляя на мгновение.
Слишком давно не было разрядки.
Хватаю ртом воздух, пока дрожь волнами прокатывается по телу.
Потрясающе.
Обмякаю, и Петр целует все выше, скользит губами по твердым соскам, ключице. Целует в губы, разделяя со мной собственный вкус.
— Теперь я понимаю, почему ты такой самодовольный, — слабо улыбаюсь, перебирая волосы на его голове.
— Надо взять презерватив, — хрипло произносит, поцеловав в шею.
С удовольствием наблюдаю за голой задницей, пока он торопливо копается в кармане брюк.
Его голодный взгляд то и дело возвращается ко мне, словно боится, что я сбегу.
— Можно мне?
Забираю квадратик и разрываю его под нетерпеливым взглядом мужчины.
Краснею, пока медленно раскатываю по всей длине и наслаждаюсь судорожным вздохом Петра, его взглядом сквозь ресницы.
— Больше не могу, — отчаянно произносит, и я тут же оказываюсь под ним.
Напрягаюсь, и по горькому опыту готовлюсь к боли, но чувствую только прикосновение пальцев внизу.
— Расслабься, — шепчет на ухо.
Не сразу, но постепенно мне это удается, и тело отвлекается на ласку.
— Чувственная девочка, — довольно замечает.
Его губы осыпают поцелуями кожу, обжигая дыханием. Язык вырисовывает круги вокруг соска, подразнивая.
Забываюсь и сжимаю волосы на голове Петра.
— Пожалуйста, — прошу.
Петр нависает надо мной, и я чувствую, как он миллиметр за миллиметром наполняет меня, растягивает.
Никакой боли, только легкий дискомфорт и жажда ощутить его полностью.
Тихо выругивается и проникает глубже одним резким толчком.
Наши стоны сливаются, как и наши тела.
Мои ладони поглаживают спину, пока он мучительно медленно двигается.
Сла-а-адко.
— Да… — шепчу и двигаюсь навстречу в этом восхитительном танце наших тел.
С каждым поцелуем, толчком голод разрастается.
Движения быстрее и резче, стоны громче, наслаждение сильнее.
— Ещё, — требовательно прошу, сжимая мужские плечи.
Спинка кровати стучит об стенку, по спальне разносятся пошлые звуки соития и рычание Петра.
— Да. Да. Да.
Неожиданно Петр закидывает мои ноги к себе на плечи и проникает глубже, даря более яркие ощущения.
— Поласкай себя, — приказывает хрипло.
И я впервые делаю то, что хотела постоянно в процессе секса, а не в ванной после него.
Кайф.
— Да, вот так, детка! Как же ты горяча.
— Я… я…
Бросаю попытку предупредить и бурно кончаю, словно душа вырывается из тела и летит вверх, чтобы потом резко вернуться.
Петр, не сдерживаясь, кончает следом, его чувственный стон проникает сквозь вату наслаждения, и я улыбаюсь.
— Надо помыться, — замечаю.
Наблюдаю, как он завязывает презерватив, откидывает его в сторону и ложится в постель, прижимая к себе.
— Потом.
— Мы потные, — зеваю и морщу нос.
— Плевать. Давай поспим пару часиков, — просит, вдыхая запах моих волос.
И я позволяю себе окончательно расслабиться и закрыть глаза, после чего незаметно для себя уснуть.
Глава 8
Солнечные лучи проникали в окно и ласкали теплом наши обнаженные тела.
Так приятно, как нежные поцелуи любовника.
Удивительно, что, просыпаясь день ото дня в этой спальне, я не ощущала такого.
Возможно, ты, дорогая моя, была сосредоточена на том, как поглубже себя закопать?
Возможно и так, но это сейчас не главное.
Главное, что теперь я чувствую тепло солнечных лучей и хочу жить.
Дыхание перехватывает от одной мысли, что я решилась сесть в машину и теперь крепко держу руль, готовая учиться управлять своей собственной судьбой.
Прикрыв глаза, улыбнулась и потянулась, ощущая, как растягиваются мышцы, как окончательно просыпается тело и сладко саднит между ног.
О, боже мой, Нина, кто-то вчера решил рвануть навстречу смерчу.
О, да! И ни одной капли сожаления.
Повернувшись на бок, посмотрела на Петра. Этот мужчина даже спит дерзко. Ничего милого или умилительного, один сплошной секс.