Глава 20
На работе вспоминаю легкую растерянность на лице Руслана, и снова улыбка сама собою трогает губы. Неужели думал, что я могу воспринять всерьез? Судя по реакции на мой смех – да.
Ловлю себя на мысли, что мне становится интересно, что же он выкинет дальше. Лучше бы меня интересовало то, в каком платье я пойду на собственную свадьбу. Но увы, не интересует.
- Да, папулечка, - отвечаю на телефонный звонок.
- Не отвлекаю? – интересуется папа, после получения отрицательного ответа продолжает, - Олег в шестнадцать пятьдесят встречает Данияра в аэропорту. Поужинаешь с нами?
Вот это новость. Почему я не в курсе того, что она прилетает на несколько дней раньше? Хороши отношения, ничего не сказать. Вообще не понимаю, что между нами с ним происходит. Раньше всё было иначе, мы оба больше дорожили нашими отношениями и друг другом. Какова вероятность того, что всё будет как прежде?
- Он мне не сказал, - констатирую факт.
- Хотел со мной о чем – то поговорить. Не думаю, что из этого стоит делать тайну. Лучше скажи мне, у вас всё в силе? – в голосе папы отсутствует волнение, словно стоит мне сказать, что я передумала, и он примет как данность.
Только я так сказать не могу. Картинка моего будущего в моей голове устоялась, менять я её не хочу. К тому же почти всё организовано, отказаться, значит всех подвести.
- Я не передумала, - отвечаю, как мне кажется правду.
Природного обаяния и магнетизма в Нагорном хоть отбавляй, но надо быть совсем дурой, чтоб из – за интрижки (его резко вспыхнувшую симпатию по другому назвать я не могу) пустить под откос годами строящиеся отношения.
- Отлично, тогда ждём тебя в семи часам в «Бульваре». Водителя прислать за тобой?
Кто кроме папы будет ещё так заботиться?
- Я доберусь, постараюсь без опозданий.
- Мне твоя самостоятельность не по душе. С маленькой девочкой куда проще было, - смеется. Мы с ним оба знаем, проще со мной не было.
- Мне скоро тридцать, а я до сих пор с тобой живу. Слишком уж я самостоятельная, - усмехаюсь.
Не вижу, но чувствую, папа там улыбается.
- Ты же знаешь, как я этому рад. У меня ещё есть время до вечера придумать, как отвадить Данияра, чтоб ты со мной и осталась. Может денег ему предложить? – задумчиво произносит, я хохочу.
- Слишком я дорого тебе обхожусь. А когда ты внуков захочешь, тоже приплатишь кому – то? – совсем не обидно, он шутит, я это знаю.
- Не думаю, что с этим будут проблемы. Желающих хоть отстреливай, - интонации очень сердитые, он умеет перестраиваться очень мгновенно.
Мысли о Руслане мелькают. Может и правда такой метод его остановит.
- Не преувеличивай. Данияр и тот, вон, сколько времени собирался, - мой голос звучит мягко.
- Слишком долго, согласен, - вздыхает.
Он никогда не был против наших с Данияром отношений, как собственно и не давил. Во всех вопросах, не касающихся моей безопасности, мне было разрешено набивать собственные шишки. Возможно, потому что меня особо на приключения и не тянуло. Семья у Данияра Эльдаровича очень даже приличная, папа занимается бизнесом. Дядя сенатор. Мама и сёстры посвящают себя исключительно дому. Пятен нет, во всяком случае тех, которые на глаза общественности бы попадались.
О том, что он может быть вспыльчивым, я узнала только тогда, когда начала плотно общаться с Семёном. В то, что это с работой исключительно связано он не верил. Мы ругались, он прилетал выяснять отношения. Только спустя несколько месяцев он прочувствовал сам. Поэтому мне ой, как не понятно, почему он спокойно отнесся сейчас, повод был более веский. Возможно, вечером будет «бум».
- Дочь, - папа мягко меня из мыслей вырывает, - Ты тут?
- Да, прости, отвлеклась.
- Я говорю, тебе машина нужна. Когда выбирать поедем.
- Мне ещё страховая не выплатила.
Папа то – ли вздыхает, то – ли давит смешок.
- Дааа, это дело в корне меняет, - мои слова его забавляют, - Я готов дать тебе ещё один шанс, - его снисходительный тон не позволяет ошибиться.
Папа вспоминает тот случай, когда он мне на восемнадцатилетние подарил дорогое авто, а я его продала, чтоб помочь одной семье материально. Они отца семейства потеряли, и женщина одна с пятью детьми осталась, вот я не долго думая и... Когда папа увидел, что взамен я корейца купила, пару дней со мной не разговаривал, на дольше его не хватило. И вот сейчас он намекает, что готов, спустя десять лет снова попробовать на меня положиться. Напрасно.
- Я ведь могу одну из твоих брать, если сильно надо, - уже совершенно не хочется от него зависеть материально, да и нет необходимости в этом.
- Малыш, мне не жалко, но они старые. Надо свою, - дома у нас нет времени так душевно общаться.
- Я куплю чуть позже. Там транспортники какие – то мутные, - признаюсь нехотя. Он мне ничего не скажет, но оскомина во рту появляется.
- Леня решит, даже не переживай, - с детства казалось, что нерешаемых вопросов для отца нет. С возрастом поняла – мне не казалось.
Как только разговор подходит к концу, мандраж начинается. Выяснять отношения мне не хочется, но и не обсудить это нельзя. А если Дан реально подумал, что я с кем – то другим… Боже, мне даже думать об этом не хочется. От таких мыслей, к вечеру моя голова начинает просто раскалываться. В такси меня ноги еле несут. По дороге успеваю рассмотреть всю заднюю часть водительского подголовника, посчитала все трещинки, к моему несчастью, отвлечься это не помогло.
Пятьдесят метров от парковки до входа кажутся безмерно долгими, воздух густой. Природу своего страха не понимаю, лично я плохого ничего не делала, но он меня увидит и всё поймет.
Глава 21
Быстрым шагом направляюсь в нужном мне направлении, папа всегда занимает один и тот столик, единственный из всех, который не просматривается. Как только я появляюсь на горизонте, Данияр поднимается с несвойственной ему прытью. Не успеваю сориентироваться и поздороваться, он уже меня обнимает, чувствую его вкус у себя на губах. Когда Дани начинает углублять поцелуй, напрягаюсь, ладонями стараюсь оттолкнуть его от себя. Боже! Да что же это такое, не при отце же.
Спустя несколько мгновений он поддается, нехотя хватку ослабевает.
- Я так соскучился, малышка, - шепчет мне в губы, заглядывая в глаза. В этот момент он кажется таким же родным, как и раньше. Взгляд теплый, на губах улыбка немного грустная. Моё сердце гулко колотится.
- Я тоже, - не знаю, вру или правду говорю. Очень сложно. Мягко отстраняюсь от него, перевожу взгляд на папу. Смотреть в глаза не получается, стыдно. Бьет озноб, чувствую себя так, словно стоит папе только заглянуть мне в глаза и он все поймет.
- Привет, папочка, - подхожу ближе и обнимаю. Папа уже поднялся, чтоб поприветствовать, - Я, вроде, не задержалась.
- Ты умница. Как раз вовремя, - бегло пробегаюсь по его лицу, стараюсь, чтоб наши взгляды не встретились, - Мы уже успели всё обсудить. Теперь можем поужинать вместе.
- Без меня значит всё обсудили, очень интересно, - надуваю губы немного, пока расстилаю на коленях салфетку, - Я так и останусь в неведении? – смотрю на Данияра с вопросом.
- Саяр, ты и так в курсе всего. Я недопустимо долго с отцом твоим не встречался, это не правильно. Выпал из жизни в последнее время, неверно расставив приоритеты. Теперь сожалею, - жених смотрит в глаза, очень пристально. Взгляд не такой, каким смотрит Руслан, не будоражит. Он словно ищет ответы на свои вопросы во мне, - Мурат Азатович помог мне немного в себе разобраться, - папа едва заметно кивает.
В дальнейшем вечер проходит спокойно, смущение постепенно рассеивается. Я нахожу в себя силы поднять на папу глаза, он в ответ смотрит с теплом, но внимательно, тянусь рукой к нему, он в ответ сжимает мою ладонь. Та самая молчаливая огромнейшая поддержка, на которую я могла всю свою жизнь рассчитывать. Какой бы не была ситуация, я знаю точно, папа примет мою сторону, если увидит хоть малейший шанс на то, что происходящее пойдет мне во благо. Не говоря уж о том, что он моя точка опоры и стена пуленепробиваемая, железобетонная, для меня он надежнее цитадели Алеппо.
Мне было лет десять, когда мы с папой посетили Сирию впервые, не одна другая страна на меня не производила такого впечатления. Величие непередаваемое и незабываемое, от эмоций дух захватывало. Я бы и сейчас посетила, но увы, исторические потери необъятные. Отвлеклась.
- Как у вас сегодня прошло? Я наслышан, - спрашивает отец.
Оу, он о судебном заседании говорит. Я воодушевляюсь.
- Весьма удачно, - улыбаюсь ему в ответ, сдержанно, - Но думаю, они апелляцию подадут, деньги - то есть, чего не скажешь о времени.
- Мне сегодня звонили, просили тебя попридержать, - усмехается папа. Уже интересно. Его глаза загораются.
- Как далеко ты послал? – забываю о присутствии тут Данияра.
Папа медлит, что – то прикидывая.
- Ну… Немного дальше, чем родина их находится.
Я смеюсь. Москва и нас решила почтить своим вниманием, выкупили поля сельхоз назначения, затеяли стройку. Администрация, слегка запоздало, но всё же опомнилась, как это обычно бывает, с приходом нового мэра.
- Я представляю, этот нежный посыл, - в памяти всплывает, как директор школы не любил визиты папы. Сам вызывал и при этом надеялся, что у папы времени не найдется. Но на меня оно было всегда, вплоть до отложений в суде.
- Там народ адекватный? – в разговор Данияр включается, в голосе проскальзывает волнение.
Папа слегка головой качает.
- Деньги большие, но они не рискнут. Да и смысл. Вопрос по сути решеный, - переводит взгляд на меня.
- Да, до конца недели надо решение подготовить, - тянусь к своему бокалу с апельсиновым соком. Алкоголь так и не пью, как обещала себе.
- Узнаю подход, - смеётся папа, - Кто выигрывает, тот и пишет.
- Разве так можно? – спрашивает Данияр с удивлением. Он немного в другой сфере трудится, работу я с ним обсуждаю не часто, нам и без того было всегда о чем говорить.