Хотя я и не совсем на мели - все-таки трешка в центре. А нам с детьми хватит пока и одной комнаты... лет так на пять. Как раз столько и протянем на разнице. И где-нибудь на окраине, чтобы воздух чище и от Барка дальше. Я не боюсь этого человека, но не знаю на что он способен, вот что хреново. Нет, не отобрать детей - в сказки о внезапной отцовской любви я не верю. Им, через одного и свои не очень-то нужны. Но Валя круто его сделала, так что мне пока лучше не высовываться - во всех отношениях.
Так что Барк в качестве помощи (материальной) мною не рассматривался. Там семья, но и не только это: даже будь он холост... стоило просто представить, что придется заговорить с ним, и волосы вставали дыбом. Отторжение, неприязнь, стыд... На фиг, на фиг. О нем я думала только в связи с наследственностью, а она будто и ничего так – и внешность, и интеллект. Некоторые моменты, характеризующие его, упустим… - умничала я в тишине палаты. И постепенно это умничанье завело меня не туда, я допустила мысль…
«А если бы родились те дети от Сани? Маленькие богатыри со способностью не просто замечать, но и видеть цветы на высокогорных полянах?»
И – будто оцепенение, будто сжались и стали уже все вены, артерии и капилляры в теле. И молотком в голове - не думать, нельзя. И... поздно уже - защипало в глазах, закрутило в носу, пережало горло. Мамочка, помоги… меня же простили!
Но надежда только на себя – привычно, наработано: техника «пятидесяти вдохов». Вдох на 1,2, выдох на 3,4… Мысль гнать. Всплыла – начинай сначала. Я три раза сбрасывала счетчик, пока дошла до пятидесяти. А дальше пошли стихи, их я когда-то подбирала долго и кропотливо, Агния Барто подошла идеально - четкие, рубленные фразы уверенно теснили своевольные мысли.
Круто в этот раз… промокнула я пододеяльником мокрое от слез лицо и пошла умыться и кое-что простирнуть. Легко в этот раз не отпустит – нужно было занять себя и все равно чем, лишь бы плотно. Стихи в голове сменились песнями. Следующий этап – спеть в голос что-нибудь бодренькое, звуки тоже отвлекали. А лучше бы кто-нибудь вошел, заговорил. Или самой выйти на улицу и идти, идти... до предела внимательно вслушиваясь и вглядываясь в окружающее и буквально впитывая запахи, звуки, виды.
Ничего, я спою... тихонько. И даже спляшу, если понадобится. Что-то да сработает.
Глава 16 Год и десять месяцев назад. Девиантное (нетипичное) поведение
- Ну что же – вам повезло, у вас было неплохое детство, - расслабленно заключил доктор.
- Да, сейчас понимаю. А казалось – вполне себе обычное. Затянулось оно правда, а закончилось в ту мою днюху, - задумчиво вспоминал Влад, - пришлось потом продавать дачу… хорошую дачу на берегу реки чтобы закончить учебу. До третьего курса еще можно было говорить о переводе на бюджет… просто включился бы и смог. Что, собственно, потом и сделал. Но позже отчислений как правило не бывает и мест получается тоже.
- Небольшие трудности мужику только на пользу – по себе знаю.
- Когда понимаешь, что надеяться больше не на кого?
- Но не у всех получается собраться и сосредоточиться на самом важном на данный момент... – доктор помолчал, отложив ручку и чуть подался вперед, внимательно глядя на пациента: - А теперь очень важный для меня вопрос… Я понимаю, что событие давнее, но может вы припомните, как пережили тот период?
Влад тоже весь подобрался и даже полы пиджака поправил. Раз важный вопрос… привык уже доверять лечащему. Ответил дисциплинированно:
- Давнее. Помню. Спал на ходу, не врубался. Или вырубался – хрен его… - вдруг напрягся мужчина и странно посмотрел на врача: - А вечером после похорон я пошел в клуб.
- В шумной обстановке, на людях переживать личное одиночество проще? – понятливо кивнул тот.
- Я не думал тогда… и об этом, и кажется вообще. Там вышел на танцпол. Не помню лиц, не помню музыки, разговоров. Даже не пил, кажется, но знаю, что дрался, а проснулся у Вадима – мой однокурсник… жил у него потом еще неделю. С тех пор подружились.
- А как сейчас ваши отношения? – живо заинтересовался врач.
- Друзья и их поддержка - важно, конечно, – понял его Влад, - а никак наши отношения. Там та же ситуация… от него тоже ушла жена, но еще можно было все спасти. Я хоть как-то… хоть через жопу, док, но все-таки пытался, а он просто не стал. Я… правильно сказать, наверное - наблюдал его перед этим. Тут нужно сказать, что Вадька всегда был идеален - в хорошем, реальном смысле. Редкий красавец, умница, семья у него… И слетел с катушек. Марионетка, кукла… даже я дергал за ниточки, не веря глазам. В детстве, знаете - тыкаешь палочкой в червяка на асфальте, чтобы проверить живой он вообще? А я чтобы понять – нормальный он на фиг или совсем ёб…? Н-да… Это полный трэш, когда адекватный мужик разом превращается в невменяемое нечто. И всё, нет больше человека – дикая охота, понеслось!
- И?
- И… в нашей тройке по части лидерства я всегда был в конце, даже после Виктора.
- А в чем причины? Можете объяснить?
- Причины? В образе понятно. Приспособился, наверное – тогда, после родителей. Казалось, так легче – не лезут с сочувствием, не замолкают, когда подходишь… не тяготятся тобой и твоим горем, не тупят, пытаясь что-то сказать по поводу и без. А ты тоже не знаешь ни что сказать, ни как себя вести. Бесило и раздражало все это… неимоверно.
- Да, хорошо вас понимаю.
- Ну и само как-то… нащупал удобную нишу – типа пофигист и долбодятел. Остряк, приколист... Может идея еще с танцпола зашла - не думал в эту сторону.
- Чувствуя опасность для себя, мозг включает защитный механизм. Ищет способы и поднимает броню.
- Да хоть как… но жить стало легче. А все-таки, знаете… наверное, все еще с танцпола, я же почти не помню, как туда попал. Может и правда нельзя было дома? - замер Влад, вспоминая: - Тихо слишком… но какие-то звуки были со всех сторон - многоквартирный дом, не частный. Но звуки привычные, как и раньше и я так… напряженно фильтровал для себя каждый. Казалось ко всему, что я слышу, так же привычно добавится… вот-вот сейчас - шаги отца, и он что-то скажет… или мама. Я не смог - сбежал, струсил. Взрослый практически мужик.
- Зря вы так, - не согласился доктор, - это что угодно, но не трусость. И взрослые переживают психологические травмы труднее, чем дети. Дни, месяцы… сколько? Затянувшейся психотравме почти всегда сопутствует грубое вмешательство в эмоциональное состояние личности. Новое психологическое поведение даже не редкость – оно почти норма. Пассивность бывает сменяется агрессией - человек борется с чувством… не важно - вы вот не хотели жалости к себе. Многое зависит от душевных и физических качеств, не стоит винить себя еще и за это.
- Я не винил, просто впрягся… чтобы не лезли с расспросами и сочувствием. Так было проще и легче, еще и телки дают. Раньше – хрен, а когда наплевательски и через губу к ним – пожалуйста. Так что в нашей тройке я был в амплуа пофигиста, а когда и шута - было особо херово, и я откровенно бузил. В лидеры не лез, на авторитет не претендовал, а вот наблюдать любил и до сих пор люблю. И тут – такое с Вадькой. Вот где девиантное поведение – человек с открытыми глазами идет «под поезд» - сознательно, добровольно. И невменяемо в то же время. И смотреть на это было… как бы объяснить? Болезненно любопытно, наверное - будто ты сам под гипнозом. Потому что выглядело нереально странно. Там феномен посильнее, чем ваши стигматы. В том смысле… - тормознул Влад.
- Я понимаю, кажется… да – понимаю. Даже сумасшествие бывает странно завораживает – будто открывается иной мир.
- Походу Вадим был где-то на подходе… В общем, вначале я пытался как-то намекать, наводить на мысль, что ему элементарно имеют мозги – грамотно, умеючи. Используют, разводят, уводят из семьи, как тупого бычка. Что обидно – я же его знал! Высказать прямо, наорать нельзя – будет только хуже, только круче закусит, еще и врагом потом станешь. Я же не авторитет, а так – пиздобол, сам херню порол по поводу семейных ценностей, находясь в образе. А он признанный лидер и всегда прав.
- Вы не хотели изменить свой стиль поведения? Не устали играть?
- Я больше не играл, док, я так жил. К сожалению.
- А с женой?
- В смысле – с женой? Я же ничего не делал специально, не притворялся, даже не думал уже об этом… Хотя да, вы правы – рядом с Мариной и при ней шутом я не был, скорее гусаром, - кивнул задумчиво Влад.
- С Вадимом отношения прерваны? Друзей у вас больше нет?
- Он сейчас не лучше меня, каждый хлебает свое. Работаем.
- А третий ваш друг?
- А Витька поглотили, как личность – мяукнуть не смеет. Тихая деградация в подкаблучника. А может там так и нужно – семья, дети… или с Валентиной его - только так, но факт то, что он боится жену, реально. Я даже провел эксперимент, грязный надо признать… сейчас не рискнул бы повторить. Зато выяснил, что да – боится до усеру. А в итоге из нас троих только он и в шоколаде. Боброва скоро поглотит и контору. И будет права - мы с Вадимом слегка не в себе, хотя и ломим за десятерых, а она адекватна, деловита и грамотна. Стерва и дрянь баба! Это не склочный треп, док – говорил ей в глаза. И у Вадьки, и у нас с Мариной мог быть шанс, но бракоразводные процессы вела она. Все взяла на себя, только поиздеваться надо мной оставила Маришке. Но та на нервах, а Валентина… она все делала с холодной головой, по договору, мимо друзей и привязанностей. Да какие друзья?! Я никогда и не питал иллюзий… - получалось печально, гадство. Влад вспомнил грустного Пьеро и даже улыбнулся – дожился. Мдя...
- Можно еще такой вопрос, - шевельнулся врач, - вы делились… рассказывали Марине о трудном периоде после смерти родителей?
- Жаловался в смысле… ныл, как сейчас вот и плакался? А зачем? И так ясно, что хреновые времена. Всегда старался не грузить никого своими проблемами. Вы исключение, док, но это по настоятельному требованию, - усмехнулся Влад, - и менять поведение специально, как видите, не пришлось - шелуха спала сама, но легче почему-то не становится. А что так?