- Говорим не о том… - нервно дернулся собеседник, - причина моего визита не интересует от слова совсем?
- Пока нет, - согласился хозяин кабинета, - я за эти несколько минут уже устал от тебя, Влад. Пикироваться скучно, доказывать что-то и навязывать свою помощь не собираюсь. Предпочитаю, знаешь ли, плодотворно сотрудничать к обоюдной пользе. К тому же, еще… - приподнял он белоснежную манжету рубашки и взглянул на циферблат не самых дешевых часов: - Семь минут и время приема выйдет. Сеанс, как я уже сказал, пристрелочный, а значит бесплатный.
- И все-таки странные методы.
- Нормальные. Я не отказываю в помощи, а даю время еще подумать - когда ты уже что-то обо мне понял. Угождать не стану, щадить не буду, а вот с пользой для дела покопаться в самых свежих и больных и даже уже давно заживших ранах – обещаю. Результат – тоже, хотя ты свою проблему уже сожрал, употребил, переварил и стал с ней, похоже, одним целым. Тебе не нужна срочная, сиюминутная помощь, так же? Даже если имеем стресс, то не в активной фазе. Просто осточертело, просто смертельно устал, просто тоскливо, противно и тошно… от себя самого в первую очередь.
- Давай уже… назначай время, - отвернулся посетитель.
- Вот… - чиркнул что-то в отрывном блокноте врач, - писулькой, на бумажке, чтоб не забылось. И прими сейчас валерианы, что ли? Расслабься. Агрессия из тебя так и прет.
- А ты не пропишешь? Валериану.
- Так ты пока еще не мой пациент. Вот заключим договор… а там уже по протоколу. Как это будет? Вначале встречи два-три раза в неделю, чтобы навести мосты доверия, так сказать. Потом реже, возможно даже изредка, только когда ощутишь необходимость. Сеансы могут быть разной продолжительности. Сроки? Без понятия.
- Мрак, тьмище какое-то… - обреченно подытожил пациент.
- Светлого в моей работе мало. Но ломать я собираюсь твои проблемы, себя как-то… уж какой есть. И сам себе дорог. А ты?
- Понятно. До встречи… Михаил Артемьевич.
- Не напрягайся. Раз уж мы на «ты», то давай и по имени.
- Может в итоге еще и подружимся? – поднялся мужчина из кресла, оправляя одежду.
- А это сильно вряд ли, - усмехнулся врач, - мужику всегда тошно выворачиваться наизнанку, и ты не исключение. Сейчас придется смириться с этим, но потом лучше просто оставить позади. И разумнее.
- Всего доброго!
- Валерианочки все-таки… рекомендую.
- Грушу замесить, чтоб песок сыпался. Рекомендую, – появилось на лице Влада что-то, отдаленно напоминающее улыбку. Мужчина остановился у двери, изучая врученную специалистом бумажку, будто прикидывая - удобно ли будет в это время? Но улыбка эта... казалось, его губы одеревенели и просто не хотят растягиваться шире. Психотерапевт откинулся в кресле, пристально изучая его лицо пока натужная гримаса постепенно не ушла с него. Врач рассеянно постучал ручкой по столу и чиркнул что-то на листе бумаги. Поднял взгляд.
- Еще минуту! Не главная проблема... но основная, подвигшая на обращение ко мне – трудности с мимикой, так же? Болезненность или...? Некоторую скованность в области жевательных мышц я заметил сразу.
- С жеванием как раз больших проблем нет, - непримиримо сузил глаза мужчина.
- Но небольшие есть? Вернее - терпимые, так? Ты непроизвольно тормозишь мимику, опасаясь болезненности. А мигреневые боли… ночной скрежет зубами – как с этим? Может боли в ушах или шейном отделе?
- Нет, только челюсть, - пришлось признать.
- Ты у врача, Влад. Здесь ты обязан говорить все, как есть. Признавая боль и свою слабость перед ней в том числе, иначе мы зря потратим время. Придется идти навстречу друг другу. Я делаю это легко… Присядь и расслабься по возможности... может быть немного больно.
Влад нехотя развернулся от двери и опять сел в кресло. Врач неторопливо протер руки бактерицидными салфетками, бросил их в мусорную корзину и прошел к нему за спину. Помахал ладонями на весу, чтобы просохли и осторожно исследовал нижнюю часть лица, задавая вопросы о болевых ощущениях. Пациент по его просьбе сделал несколько манипуляций нижней челюстью. Потом врач вернулся за стол и сделал запись.
- Ну и что там... с мордой лица? – нейтрально поинтересовался Влад.
Очень говорящая напускная бравада.
- Я подготовлюсь и следующий раз мы все подробно обсудим.
- Все-таки серьезно? – насторожился мужчина.
- Орофациальная боль, как следствие стресса – распространенное явление, но оно… как бы сказать? Немного эфемерно, наверное – ее трудно диагностировать. Лечат мигрени, невралгии, уши и даже зубы… и ты наверняка уже обращался с этим стоматологу, так же? Ну вот... Не считаю, что проблема с мимикой в том числе, необратима. Но придется уделить ей отдельное время у другого специалиста. Не стоит переживать… с сегодняшнего дня твои проблемы уже поделены надвое. Разберемся…
Глава 3
До копейки собрав мелочь сдачи (похоже пора начинать ее считать), я присела на ближайшую к киоску лавочку и потерянно огляделась. Зелень от зноя чуть привяла, небо будто выцвело, солнце совсем с катушек слетело, привычно шумит и смердит выхлопными газами проезжая часть, уныло ползут уставшие от жары люди… А я будто за непрошибаемым стеклом - звуки превратились в шорохи, а реальность словно просела, не пуская в себя. Сознание плывет, не желая принимать очевидность, а в животе легко и щекотно, будто там резвятся воздушные шарики. И на душе тоже замечательно гадко. Разочарование…
Зашибись, Марина - приплыли. Дно!
Ватные пальцы с трудом скрутили с бутылочки пробку. И опять не слава богу - рука дрогнула, как чужая и вода плеснула мимо цели. Тупо наблюдая, как промокает на груди блузка, я все еще пыталась понять - что это было? Ну-у… собственной дури рано или поздно всегда найдется оправдание. Но он-то?!
Бездумно просидев в тени еще какое-то время, поняла, что рискую уснуть прямо здесь – на жаре, стресс явно выходил каким-то не таким боком. С трудом собрав себя, вяло зашевелилась и набрала Бобровой. И что я ей скажу? В голове ни одной умной мысли. Дурных – навалом. Может потом? – проскользнула трусливая. Гудки, гудки… о-о?
- Валь… ты говорить можешь? Если нет, я лучше потом.
- Недолго - могу. Ты странно голос тянешь… что-то с Ритой? – насторожилась она.
- Нет, теперь это что-то - со мной, – выдохнула я и решилась наконец. Какая это, мать его, стадия принятия, если в голове только «ачётакова?» А действительно - что, собственно, такого?
- Валя. Барк меня уволил. Трахнул и уволил. Или я его… не суть.
- Что, простите, сделал? – сел у Бобровой голос.
- Короче… - обреченно прикрыла я глаза, - шла я увольняться, вернее хотела бессрочный отпуск, но это утопия, понятно… И тут – он. Подслушал частный разговор, а с юмором у него крайне плохо, как я теперь понимаю. Затащил меня в свой кабинет, угрожал там и обвинял... думаю - просто проораться нужно было. Хотя и я… где-то да - несла пургу. Но частный же разговор! И горький сарказм, если что. Юмор! Это все равно, как… пожелать скоропостижной эректильной дисфункции – соль в том… любой поймет, что просто шутка! Недобрая, злая даже, но шутка, мать его! А не руководство к действию. Но он же… это пипец, Валя - абсолютно невменяем! И никакие доводы, представь… И тон еще – недопустимо, исключительно мерзкий! Там просто… и я – за грудки его…
Из трубки донеслось что-то похожее на орлиный клекот.
- …притянула, чтобы встряхнуть хорошенько – заставить прийти в себя и начать уже думать! Он тоже схватил и чуть зубы не выбил...
- Что-о?! Побои? – изумилась и враз собралась даже голосом Боброва.
- Нет... зубами! А дальше… а дальше я решила – и хрен с ним… всем. Так и вышло. И неизвестно еще кто там – кого? Так что предъявлять ему я не намерена. Но и с волчьим билетом уходить тоже глупо. Что мне делать? Нет - мысли есть! – заверила я подругу, - и даже не одна, но все они скорее…
- Увольняться ходила из-за Риты? – перебила меня Валентина.
- … садистской направленности… - помолчав, я тоскливо подтвердила: - Да, все неправильно. Я зарабатываю деньги и отдаю чужому человеку. Но хоть и сиделка… все равно выматываюсь в ноль - ночами не сплю, днем мысли не собрать, переживаю, названиваю. Не вижу смысла, не тяну такой режим. И просто… сколько там осталось, столько и хочу с ней побыть.
- Совсем плохо? – насторожилась Валентина.
- Да. Развивается… в общем, почти закономерное в ее случае поражение сетчатки. И раньше зрение – сама знаешь, а теперь совсем слепнет. Ну и все остальное, как по мед. справочнику. Прогноз хреновее некуда, его просто больше нет… - неохотно и так же тихо призналась я.
- Ты не говорила… почему ты ничего не говорила?
- Рита просила, она не хочет…
- Ладно! Понимаю ее. Ну… тогда все правильно. А зачем с Барком? – последовал жесткий вопрос, а дальше с явной издевкой: - Предало тело, утонула в его огненном омуте, изнемогла от страсти?
- А разрешите – не матом? Я не за этим вообще-то, - растерялась я, - какого ты взъелась? Я свободная женщина, даже если выгляжу здесь, как животное… теплокровное. Но ты-то какого хрена, Боброва? Не включай со мной акулу! Все случилось вполне осознанно, хотя здравого смысла, конечно, в моих действиях - ноль, - отвечать спокойно, что равнялось «достойно», не получалось. Не отпустило еще, похоже… Хотя какого я вообще заморачиваюсь?
- Да что такого?! Было себе и было!
- Нет, ты уточни, будь добра, причину, - чеканила она, - у тебя к нему точно - ничего?
- Ничего? Боже… - выдохнув, я даже улыбнулась: - Не ищи ванильные реки там, где их нет и быть не может. Это случайность! Я его, как живого человека с трудом воспринимаю, а мужиком так вообще никогда не видела.
- Я не про то… неправильно формулирую, наверное. В том, что ты расслабилась наконец и позволяешь подарить себе удовольствие, нет ничего плохого. Наоборот! Но, насколько я знаю, он состоит в браке, - огорошила Валентина.
- Как-то не интересовалась его статусом, - промямлила я, по-новому осознавая то, что произошло: - И что сказать – не знаю. В голове одни маты.