- Мариш… - донеслось от дивана. Он сидел там и, по-видимому, уже какое-то время. Сцепив ладони и напряженно подавшись ко мне. Волосы влажные, взгляд ищущий, а может просящий. Щетина эта модная… не люблю небритость. Хотя ему идет…
- Извини, Слав. Но я и себя тебе не доверила бы - странная у тебя любовь - с допусками. Или она тоже изменилась? Пускай там и просто секс был в мужском его понимании, а с Тайкой - месть, но ты еще и на других нехило заглядывался…
- Мариш… это долгий разговор. Уже объяснял, но могу еще раз - подробно. Я сам себя - того, не понимаю сейчас. Я не сделал бы так, потому что знаю теперь другие способы, а еще понял, что ты для меня - всё, котенок. Не нужны другие… Добиваться, флиртовать, что-то говорить… игры эти, словоблудие - я просто не смогу этого с чужим человеком, не хочу. Ты хотя бы попытайся узнать меня настоящего… хотя я и сам себя еще не знаю. Раздвоение какое-то… не шиза, не боись, - беззащитно как-то улыбнулся он, - но ты хоть присмотрись, а? Дай шанс. Других баб больше не будет, я по тебе смертельно соскучился. Но подожду… сколько скажешь, пока сама решишься. Или не решишься - я и это пойму. Но хотя бы попробуй, попытайся…
Я напряженно смотрела ему в глаза. Нет… ну без очков точно другой. Не шиза? А вот у меня похоже…
- Ты хочешь быть уверен в моей безопасности, так? - решилась я.
- Да. Для начала - да, это важно. Я должен знать… это не ультиматум, а потребность - пойми пожалуйста. Должен знать о состоянии твоего здоровья с первых уст, не толкай меня на подкуп, а я сделаю это, просто не смогу спокойно существовать, не зная.
- Хорошо. Звони… три раза в день. Я буду докладывать.
- Это уступка, я понимаю, - внимательно смотрел он на меня.
- И большая, - согласилась я.
- А заезжать? Иногда. Я изучил… случайно увидел в Буке книгу - называется «Девочка, девушка, женщина». Автор француженка, очень подробно все и в том числе - о правильном питании в разные сроки. Если я понемногу, хотя бы раз…
- … в неделю. Но без рук - совсем, держи расстояние… Славка! А почему ты не спросишь - чьи это дети? - злилась я на себя, на свою слабость, на то, что иду на уступки - сознательно иду. Глупо?
- Ты же не с ним, - угрюмо кивнул он, - главное, чтобы здоровы.
- Иди, Слав… пожалуйста, иди уже, - держалась я, - дай мне время подумать, обдумать… Не дави и не ходи. Я не знаю - что я смогу!
- Во сколько ты ложишься? - встал он.
- Какая… тебе-то что? В одиннадцать-двенадцать.
- В одиннадцать позвоню. Буквально два слова - все в порядке и я сегодня усну, котенок… затрахался уже без сна, подсел опять на колеса.
- З-звони, - выдавила я из себя. Пусть скажет спасибо Лешке - какое-то рацио в этом было.
Закрыв за ним дверь, я пошла и набрала себе теплую ванну. Бросила любимую апельсиновую бомбочку, развела лимонную пенку… Спи, Славка, пока спи. Боюсь, остальное бессмысленно - не твои это дети, вот в чем дело. Вот в чем оно…
Глава 26
На следующий день с утра (мы договорились созваниваться в девять) последовал такой же короткий разговор, как и вечером:
- Доброе… как ты?
- Нормально, - замерла я, с подозрением ожидая, что он затянет разговор, выдавливая из меня общение. Но нет…
- ОК. Когда тебе удобнее среди дня? В четыре?
- Угум, - отбилась я с чувством, что что-то идет неправильно. Тягостным, неприятным чувством - будто я сознательно вру, понимая, что потом меня обязательно на этом спалят.
Но я же умею гнать ненужные мысли? Чем и занялась параллельно с утренними процедурами. Потом съездила и сдала кровь.
А ближе к середине дня пошли запросы с Авито. Я обещала перезвонить, а о встрече договорилась с первой позвонившей, четко дав ей понять, что цена окончательная. Она согласилась. Но, наверное, где-то там - наверху, решили, что деньги для меня, это плохо.
Смотреть товар пришли мужчина и женщина. А еще злой мальчишка… очень злой мальчишка лет шестнадцати с длинной модной челкой и взглядом загнанного зверька. Мужчина держал его на руках. Внес в прихожую…
- Са-адитесь… там, - пропустила я их в гостиную.
Мальчишку осторожно усадили на диван, и он сразу же резко отвернулся и замер.
- А зачем вы мальчика сюда…? - начинала понимать я.
- Посмотреть надо бы… примерить? - отводя взгляд, глухо отозвался мужчина - высокий, видный, но какой-то замученный, что ли? Хотя ничего удивительного… А еще видно было, что ему неловко. Женщина - тоже лет под сорок, в широких джинсах, футболке х/б без принта и растянутой кофте. И лицо… ей тоже было не по себе. Вздохнув, она обратилась к мальчику:
- Васенька, взгляни, сынок - как тебе… а где ж оно само - кресло? - заоглядывалась она.
А мальчишка вдруг дернулся в сторону и согнулся, вздрагивая всем телом. Плакал? Молча, горько, отчаянно. Мать кинулась к нему:
- Ой, тихо! Тихонечко. Что ж ты? Мы же с батей все для тебя…
- Зачем вы принесли мальчика? - повторила я, присев в кресло и уже зная ответ: - Поторговались бы и без Васи.
- Простите, - вздохнула женщина, - люди разные, знаете… больше - недобрые. Мы уж кидались по объявлениям, а тут ваше… Смотрели что оно такое - лифт этот. Я бы смогла оставлять его одного и выйти на работу - на реабилитацию много нужно, а мы совсем на мели. Вот, - достала она из кармана кофты пакетик, аккуратно обернутый газетой, - все, что наскребли с родни - здесь восемьдесят. Больше нет.
- Я расписку напишу, к нотариусу сходим, если нужно, - кашлянул отец, - постепенно выплачу потом.
- Да как ты выплатишь?! - вскрикнула женщина, - когда сейчас всё на Центр уйдет, только на него работать и будем.
- Ну и оставили бы в доме инвалидов! - заорал вдруг мальчишка и зашипел, стиснув зубы. Чтобы не наговорить совсем лишнего?
- Господи… - быстро гладила его мать по спине, - у нас же, кроме квартиры, и нет ничего, но как ее продашь? А жить ему потом где? Муж работает водителем на грузовике, я в столовой… таскать с горя начала, продукты ворую, - текли у нее по лицу слезы, - кровь еще сдавали по очереди… почку еще разве? Так каменная болезнь у меня, а от отца основной доход, нельзя ему надолго в больницу.
- Можно я поговорю с Василием? Выйдите пожалуйста, я потом вас позову. Не переживайте так, - попросила я. Подождала, пока пара тихо прикрыла за собой входную дверь. То, как покорно они ушли, оставив со мной ребенка (пускай и большого уже), буквально убивало. Но нужно было убедиться в правильности принятого решения.
- Василий… или как ты предпочитаешь, чтобы тебя звали?
- Какое вам дело? Чего вам? - быстро вытер парнишка рукавом глаза и отвернулся опять.
- Реабилитация… значит есть надежда, что встанешь на ноги?
- Они обещали, - огрызнулся он, - только фигня все - у меня не получается, я не могу все это - один! А на Центр денег все равно не будет, даже если вы вполовину цены отдадите. Они опять потащат меня куда-то - позориться, снова… - скрипнул он зубами, - ненавижу!
- Я так отдам лифт, Вась - даром. И знаешь, это не голый альтруизм, - хмыкнула я задумчиво, - у меня есть свой, корыстный интерес. Если ты справишься, если получится… сколько времени всё займет, если будут и деньги, и желание?
- Год… или больше? Я не знаю! И не нужно меня жалеть… - дрогнул у него голос.
- Ты же сам себя жалеешь.
- Ни хрена я не жалею! Мне может - позорно, - окрысился он.
- Ты ревешь. Жалеешь значит. Хочешь сказать из-за позора? А что позорного - попасть вот в такое положение? Это беда, а не стыд. А родителей за что ненавидишь? Когда человек загнан в безвыходное положение, он не только украсть может, или вот так хитрить, а и ограбить, даже убить. Твои предки пока что убивают себя - пашут, кровь сливают, рискуют работой, сердце сажают - болит за тебя. А что тебя насильно притащили сюда… так сработало же? Мама у тебя молодец. Пусть эти деньги пойдут на реабилитацию. Если у тебя получится, может и мне зачтется, а? Как думаешь? Я сделала кое-что похуже, чем твоя мама. Зови их! Покажу вам, как эта шайтан-машина работает. Тут много полезных функций. Только руки качай. Если руки сильные - сам сможешь и в туалет, и на кровать, и на стул сесть. Моя мама не могла - только с чужой помощью, но я справлялась, хотя видишь - какой я тощий дрыщ… а она была очень полной под конец, - печально вспоминала я.
- Сильные руки, - блеснул из-за челки влажный глаз, - я подтягивался на турниках и отжимался до ста раз без перерыва.
- Когда это было? Я не знаю… эспандер, гантели, может что еще? Да ты сам должен знать, это мужские заморочки.
- Я постараюсь. И верну вам лифт, сразу же верну!
Когда они ушли, я легла полежать и подумать. Хотелось пожаловаться кому-то, потому что… молодец мама у Васи. Чувство такое - дура я, дура! И - невозможно было иначе. Их наболевшее горе несравнимо с моим безденежьем. Неважно, я не жалела. Но теперь нужно быстрее искать работу.
После короткого разговора со Славом в обед, я позвонила Вале и поинтересовалась обещанной должностью.
- Ты дома? - поинтересовалась она, - ага… тогда приглашаю обмыть окончание процесса развода той самой дамы, которую ты мне подогнала. Я выкатываю.
- Это решает все, Валь, - веселилась я, - с удовольствием, а куда…?
Встретились мы в тихом и явно привилегированном ресторане, о чем говорил и дизайнерский интерьер и широкий выбор блюд. Сортовое стекло, фирменный фарфор, приборы из мельхиора…
- Недавно открылись, - с интересом огляделась Валентина, - я решила, что и тебе будет интересно взглянуть. А меня Виктор отпустил - сегодня дом на нем. Нус-с… выбирай чего душенька пожелает, но осторожно - я здесь тоже впервые и ничего не знаю. А-а… вот молодой человек нам все и объяснит. Скажите, милейший, а что скрывается под вот этим красочным названием? Не помешала бы простенькая расшифровочка, вам не кажется? - блеснула она стеклами очков на официанта…
Заказав блюда, мы расслабились на удобных диванчиках. Она с бокалом белого вина, я с соком.