- Слав сделал коррекцию, - брякнула я и неловко умолкла. Нашла тему…
- Я видела - на похоронах, - спокойно отреагировала Валентина, - вы общаетесь? В курсе уже, что он поучаствовал в твоем спасении? Извини - не сочла нужным нервировать тебя в больнице, да и потом… - внимательно смотрела она на меня.
- Общаемся… если это можно так назвать, - вздохнула я и обрисовала ей общую картину.
- Неплохо, - подытожила она, - и тебе польза и ему в искупление.
- И это все, что ты скажешь? - поразилась я.
- Сказать я могу много чего, но оно тебе нужно? Я буду предвзята - у нас с ним обоюдная неприязнь. Что делать? Я рада, что он ушел, но! Не стану тебя настраивать против него, потому что ваша история похоже и для него не прошла просто так… а может тяжелая обстановка сказалась - он Риту любил, это все знают. Так что… Но он мало похож сейчас на того дуралея…
- Он никогда не был дуралеем, - почему-то обиделась я, - может оболтусом…
- Да - так точнее. Дураком он и правда никогда не был, но какой-то законченности, взрослости ему не хватало. Сейчас будто стал серьезный мужик… и переживал за тебя, Мариш, очень сильно переживал - даже я впечатлилась. Подумай, присмотрись, пусть это будет только твое решение. Если сможешь - попытайся… не сможешь - хоть попользуйся. Тем более, что и ему это нужно - зачем бы иначе ему твои проблемы?
Я кивнула - где-то так.
- Теперь о делах, - резко сменила тему Валентина, - секретарь судебного заседания - адская работа, ты в курсе? Каторга.
- Ну, приходилось общаться - сама понимаешь. А один раз разговорились, - вспоминала я, - но она была секретарем у судейки, которая относилась к секретарю и помощнику, как к челяди - те выполняли большую часть ее работы. Можно сказать - пахали вдвое больше нее. Но что поделать: не нравится - уходи. С мужчинами-судьями работать легче, лучше бы так…
- С мужчинами всегда работать легче, - согласилась Валентина, - Атанасов Михаил Викторович, слышала?
- Старенький, - вспомнила я, - а кто помощник?
- Тоже мужчина - имени не помню. Но нагрузка там ого-го - от трех до пяти судебных заседаний в день. На тебе будет куча документации, а зарплата - ни о чем, всего около двадцати тысяч. Плюс только в стабильности и возможности спокойно уйти в декрет. Думай. Сегодня-завтра нужно дать ответ, должность там как-то традиционно уже декретная, общение с беременными наработано, относиться должны нормально. День тебе на раздумья… Ну, наконец-то, - выдохнула она.
Несли наш заказ. Попробовав салат, мы переглянулись. Я усмехнулась:
- Неплохо, но посмотри - зал не забит, а готовили почти час. Сколько же еще придется ждать горячее?
- Старались. Буду знать, куда приглашать людей на переговоры. Приятного...! Я домой не заходила - голодна, как…
Дома я улыбалась, раздеваясь и готовясь ко сну. К ночи ресторан переполнился и забурлил. И нам с Валентиной пару раз передали дорогое шампанское и такую же неподъемную в денежном отношении бутылку вина. Подношения были вежливо отклонены, хотя Валентина попутно отметила:
- Молодцы мужики - порадовали. Красиво, приятно… Не перевелись еще гусары.
Я печально улыбнулась.
Она замечательно выглядела даже в строгом офисном костюме и с гладкой прической. А в раскосых очках, пожалуй, была своя прелесть. Я приблизительно представляла себе… и оделась похоже - в строгую юбку и белоснежную блузку с атласным жабо по обе стороны V-образного выреза. Вечер удался?
Но вот к ночи опять одолели мысли о проклятых деньгах. С Валей эпопеей продажи кресла-лифта я не делилась - не хотелось портить встречу тяжелыми воспоминаниями о Васиной беде. И опять же - я не смогла бы поступить иначе - понимала это, но чувство, будто из-под меня убрали подушку безопасности, не проходило. Это нервировало.
И то ли поэтому, то ли еще что… но я сама рассказала об этом Славу, когда он позвонил в одиннадцать. Он спросил, как дела, а я вывалила на него информацию.
- Я - твоя подушка безопасности, Мариш, как бы у нас ни сложилось. Не беспокойся - деньги не главное, Риту они не спасли. Главное - береги себя. До утра…?
- До утра…
Уснула я спокойно, а утром в девять он опять звонил.
Попользуюсь, чего уж… В ожидании этих звонков я больше не чувствовала себя одиноко. Непонятно, необъяснимо… но это так.
Глава 27
Работа секретаря судебного заседания действительно вначале показалась мне адом. Хорошо хоть Атанасов снизил для себя нагрузки - уже не тянул, но два-три судебных заседания в день было. Это означало, что я печатала протоколы, а между… старалась успеть сделать всю остальную работу: готовила извещения, повестки, оформляла уже готовые протоколы и дела, передавала их в канцелярию, заполняла журнал учетных дел, принимала разные жалобы от посетителей, обязательно улыбаясь при этом… И делала еще кучу бюрократической работы.
Но постепенно втянулась и приспособилась... Например, вначале писала судебные протоколы, как попало - что успею услышать, а потом уже расшифровывала их с диктофона, но это и правда был ад - я не успевала и работу приходилось брать домой. Поэтому и начала, если было нужно, просить ответчиков и истцов повторить то, что я не успела записать. Атанасов отнесся к этому с пониманием.
Седой щуплый мужчина с казацкой фамилией оказался замечательным дядькой с кучей детей и внуков. И похоже опыт работы с беременными у них с помощником правда имелся - мне даже прощались проколы. Хотелось бы назвать их незначительными, но в судебном деле мелочей не бывает.
Самое ужасное было, когда дело на 180 листах я сшила, опись сделала, а в самое начало забыла прикрепить какую-то подписку свидетеля. Шеф обнаружил это, казалось, только взяв дело в руки. Это было очень нервно и плохо, конечно. Но он счел, что я и так уже наказала себя и вежливо попросил всё исправить. Всё… Да, я наказала себя сама - пришлось расшивать, вставлять, проверять, опять подшивать.
В этой работе были и другие особенности. И они не ладили с моей беременностью - на исследовании материалов суда просто ужасно хотелось спать, а на провозглашении длинных приговоров надоедало, а дальше и просто трудно было долго стоять.
Но Валя знала к кому меня отправляет, поэтому и допустила вариант работы в суде. Помощником судьи оказался тоже неплохой человек - невысокий мужчина средних лет и очень приятный, потому что, если мне случалось отпрашиваться на прием к врачу или по состоянию здоровья, он подменял меня без вопросов. Но я знала, что наглеть нельзя и оформлять за меня абсолютно все он не будет. Что-то все равно меня ждало. Пока вникнешь и подтянешь этот хвост, уже образуется следующий. На этой работе вообще лучше было не ходить в отпуска и не болеть. А если судья берет много процессов, ее правда можно назвать каторгой. Меня вынудили обстоятельства, но что заставляло людей годами работать здесь за копейки? Ситуацию прояснил тот самый помощник Атанасова - Анатолий. Он поднялся как раз из секретарей и мечтал о месте судьи. Я верила, что у него получится - умный мужик, терпеливый… настоящий трудоголик.
У меня со всеми там сложились нормальные отношения, были даже знаки внимания со стороны мужчин. Но всё сразу прекратилось, когда на обеде в столовой я во всеуслышанье обозначила свой беременный статус. На игривый подкат:
- Откуда в нашем замшелом… кхм, устоявшемся уже коллективе эта прелестная фиалка?
Я ответила в том же духе: - Все в устоявшемся, штатном режиме - декретная должность.
- Шо, опять?! - восхитился мужчина.
- Ну да! Целых двое, - погладила я живот, - будем знакомы? Марина…
С тех пор мы с ним перешучивались и даже делились анекдотами, которые иногда были на грани… но подкаты резко прекратились. Со временем, правда, все-таки выяснилось, что я одинока, но это ничего не меняло. Я была права - чужие дети мужчин не вдохновляли.
А я все больше привыкала, исполняя обязанности и воюя с проблемами: ужасно раздражало то, как работает наша почта - отправишь повестку в суд, а она доходит до адресата тогда, когда судебное заседание уже прошло. Поэтому при возможности приходилось всех обзванивать. Но многие не брали трубку или не считали нужным явиться - повестки-то нет. Еще постоянная нехватка канцелярии и бумаги… пока допросишься, накопится куча работы, поэтому иногда приходилось докупать самой.
А еще секретарю нужно быть любезным со всеми, даже с подсудимыми. Бывали откровенно наглые, которые хамили и грубили. Неприятно… вначале в течении дня оправлялась от полученных «комплиментов», но со временем научилась абстрагироваться и показывать вежливое безразличие.
А однажды ко мне подошла женщина цыганской внешности и спросила сколько стоит, чтобы она выиграла одно дело. А когда увидела мои изумленные глаза, обозвала меня дурой и сказала, что я скоро попаду под машину и погибну… Я не суеверна, но потом долго было не по себе.
Был еще моральный аспект - поначалу я вникала в суть каждого судебного процесса, интересны были все подробности, особенно если дело резонансное. Но потом примелькалось, что ли? И я перестала удивляться равнодушию судей - принимая все это в душу, работать невозможно. Мне же с непривычки постоянно жаль было пострадавших людей - хоть плач, но особенно тяжело давались процессы с несовершеннолетними. Я уже чувствовала свою причастность к детскому вопросу, может поэтому? Но и волокиты в этих случаях было море - на заседания нужно было вызвать кучу педагогов, инспекторов по делам несовершеннолетних, законных представителей. Пока всех соберешь…
По утрам и среди дня мы коротко созванивались со Славом. Утром звонил он, среди дня - я. Однажды, когда я не приняла его звонок, потому что шло заседание, он примчался в суд. Воспользовался адвокатской корочкой, конечно, потому что я заметила его в кресле у самого входа. Отвлеклась, растерялась... попросила ответчика повторить. Слав поднялся и вышел, потом дождавшись меня на выходе. Было неловко - явно сорвался с работы. Так мы и договорились о порядке связи.