- Время пока терпит… до завтра, во всяком случае. В крайнем случае, - жестко прозвучал мужской голос, - Эва?
- Хорошо, что не у всех людей на Земле горе, как у нас с тобой, Марк. Решайте свои вопросы, господин адвокат. Желаю вам удачи, - раздался женский голос - неожиданно глубокий и зрелый. Я как-то смогла повернуть голову, чтобы взглянуть. Иностранка… не славянка точно - низкие объемные скулы, узкое интеллигентное лицо, большой рот, светлые, будто даже водянистые глаза и очень неожиданно - возраст. Ей было не тридцать и даже не сорок - гораздо больше. Но дай Бог каждой так выглядеть. Она скупо улыбнулась мне, проходя к такси. За ней прошел и мужчина.
- Отпусти уже, - прошипела я.
- Ни хера! - выдохнул он, - извини - позволил себе лишнего, слишком соскучился. А еще решил - ты определилась в мою пользу... обрадовался. Я слишком сильно обрадовался, Мариш... но теперь ни хрена - я не вернусь на исходную. Давай, ты сейчас скажешь, что именно делала здесь - у моей работы? Садись в машину! Слушай... - сбавил он тон, увидев выражение моего лица: - Ты взрослая женщина, умная женщина… и есть такое дело, как гордость, обида, опасения и даже страхи. Я тоже прошел через это. И понимаю сейчас, что зря терял время, - захлопнул он за нами дверку и развернулся ко мне, расстегивая пальто и резко ослабляя галстук, будто он душил его.
- Что ты здесь делала? Честно, смело… признайся, а потом можешь и шире выразиться, я вижу, как тебя распирает.
- Мимо… - кашлянула я.
- … проезжала. Сколько той Москвы? Ты трусишь, врешь, юлишь. Я так же мямлил, боялся сказать что-то не то и тянул, тянул блядь. Кота за яйца! И чем ты лучше меня?
- Не шлялась по блядям! - выплюнула я.
- У меня же уникальный случай - измена без желания и чувства измены, - горько выдал он, - но это и правда - я ходил туда не за удовольствием. Даже физиология работала на психику, давая короткий болезненный спазм и дикое чувство слабости потом - больной, опустошающей, убивающей на хрен способность и силы чувствовать что бы то ни было. Я ходил потрошить себя, я убивал свой страх перед жизнью неосознанным страхом потерять тебя. Это сложно - понимаю, я сам въехал с трудом, потому что получается бывают такие... моменты - совершаешь что-то, будто и осознавая, но уверенно объяснить причины своих же действий не в состоянии. Объяснил док - насколько уж... но все это я уже говорил тебе - раньше. Это было, к сожалению... огромному моему, и...
- … и продолжалось бы дальше, - машинально продолжила я, а перед глазами встала сцена с Барком - я так и не смогла понять и объяснить... и даже самой себе.
- Не думаю так… - вытер он пот со лба белоснежным платком. Пижон! Тонкий терпкий запах его парфюма стал ярче. Опять что-то новенькое. И пальто, обувь, даже галстук - Щербаков выглядел дорого… разгулялся на воле скотина - кипела я. А он продолжил: - Уже имела место ремиссия - больше двух лет. Я учился справляться. Ты влияла на меня благотворно.
- Страх перед жизнью? - дошло с опозданием, - о-охренеть! Жизнь со мной была такой страшной?
- Страхов хватало, просто я оберегал тебя от них. Например, когда пришлось ломать себе руку.
- Пришлось… ты просто сломал ее!
- Ни хера не просто! Я изучил расположение вен и артерий и вложил руку меж перил так, чтобы максимально исключить их разрыв. Еще нужно было рассчитать приложение силы - не хотелось открытого.
- Что ты лепишь, идиот? - схватилась я за ручку двери.
- Не дергайся ты, истеричка! Да что же такое? - рявкнул он, - выслушай наконец. Я тогда засветился чередой успешных дел и одно из них - Парфеновское, там получилось особенно громко. Меня заметили и загоняли в ОПГ.
- Ты берега попутал. Наши дни с девяностыми!
- Не я попутал, а эти ребята. И не наши дни, это в прошлом. Сейчас «иных уж нет, а те далече». Мне даже не предложение сделали, а сразу вручили клиента с условием полностью отмазать. Я должен был профессионально корректировать дело, а они по моим рекомендациям грамотно сгладили бы острые углы - опасные свидетели не пропали бы - слишком топорно, а знали бы что говорить… вынуждены, нужно было оценить улики, грамотно расписать сценарий. Да - группировка была небольшой, но серьезной и с крышей. А методы как раз девяностых. В случае провала миссии, так сказать, вначале мне ломают левую руку, потом правую, потом - левую твою…
- И…что? - просипела я.
- И… наша следственная машина уступала им в скорости принятия решений. Пока бы раскачались, нас с тобой уже не стало бы. Я трусил делать эту хрень - боюсь боли, как все нормальные люди. Но не зря же? Был один интересный человек в Москве… вряд ли они контактировали - не тот уровень. Но раз в моем лице они выбрали «самое лучшее», то я и подумал - а почему бы еще кому-то более авторитетному тоже…? Руку сломал и объяснил, что это его люди наказали меня, сломав предплечье - плохо, неграмотно сработал. Облажался.
- Бред… Господи, чушь какая... Ну бред же! Это все проверяемо. И там был двойной... перелом.
- Бред только и мог сработать, а проверять эту чухню у них просто не было времени. Я просто не видел других вариантов, а так… и правда - настолько бред, что просчитать невозможно. В голову не придет.
- В нормальную! Ты же... нет - я помню, что ты не спал ночами. Но потом же пошел к врачу!
- Не верил, что оставят в покое. Но, сломав еще и кисть в наказание, оставили - я стал неинтересен. А ходил я тогда… «к врачу». Это был последний случай… эпизод. Следующий раз - когда ты начала процедуру развода.
- Имела право… - прозвучало растерянно. Я все еще обдумывала... Дело, к которому привлекли сразу нескольких юристов, а Слав представлял эту группу в суде, действительно получилось громким. А потом Славка будто "потух"... потом он долго еще брал мелкую бытовуху да отмазывал голодных пильщиков кабелей.
- Нет! - взорвался вдруг он, - так - не имела. Ничего не объяснив, ты бросила меня, всячески унижая и оскорбляя своими действиями и уничижительными фразочками в суде и на работе… Ты флиртовала блядь со всеми подряд, и чтобы я это видел! Ты смотрела сквозь меня, я стал пустым местом - вдруг, сразу, ни с того, ни с сего! Когда ты была для меня всем! Ты помнишь - что и как ты делала? С каким... холодным цинизмом и садистским удовольствием? Чтобы сделать мне как можно больнее. Я ответил тем же.
- Ты-ы… потом заступался за нее - отстаивал Тайку, когда Валя решила уволить ее - я случайно узнала.
- Больше того, - глухо отметил Слав, - я поддержал ее потом деньгами - пару месяцев, пока нашла работу. Она мать-одиночка, а Валька уволила ее с волчьим билетом. Хотя виноват только я - просто грязно использовал ее.
- А она что - была против? - рявкнула я.
- А вот ее как раз можно понять, Марина. Она хотела устроиться в жизни как можно лучше и устроить своего ребенка. Возможно увидела в этом свой шанс. Она не была твоей подругой, а мы к тому времени были уже в разводе.
- Да я ненавижу тебя… - проныла я. Градом хлынули слезы.
- Тихо, Масенька… тихо, моя... - сложив платок другой стороной, он аккуратно вытер мои щеки: - Это же хорошо, что ненавидишь - лучше, чем то безразличие. Я тоже тебя ненавидел. Ты должна была сказать о причине развода, мы бы поговорили… или нет, но я хотя бы знал причину и не сходил бы так с ума. Я тоже ненавидел тебя, Мась, даже были мысли - если бы ты погибла тогда, мне возможно стало бы легче. Тяжелее, но легче… По крайней мере, это было бы справедливо... так тогда казалось. Ты же убила меня! И даже хуже. Уж лучше бы заказала, в конце концов!
- Какого хрена тогда тебе нужно от меня сейчас? - мстительно высморкалась я в его платок, - я тоже мечтала, чтоб ты сдох - до того, как я все узнала. По крайней мере… смогла бы со временем жить, не чувствуя себя самцом оленя.
- Это всё те самые стадиии принятия неизбежного... гнев. И мы все их уже прошли, - кивнул он, отбирая у меня платок и вручая свежий.
- Да у тебя неиссякаемый Клондайк в карманах!
- Иногда клиентки плачут. И даже частенько, - отстраненно отметил он, - Марина, давай потихоньку успокоимся... прошло почти четыре года, так?
- Так, и что теперь дальше? - шмыгнула я носом. С-скотина… всю душу вынул.
- Это много, гадство, - кивнул он, - мы с тобой оба пытались жить порознь. Выживали и спасались, как могли… но не получается у меня! Без тебя не вижу смысла. Я однолюб, Мась. Уже говорил тебе - тогда еще, но ты мало что похоже услышала…
- Тогда я сделала аборт от того парня… с Урала, - сделала я последнюю попытку заставить его отпустить меня. Если он так плохо переносит боль. Я уже не выносила ее.
- У меня… - выдохнул он, - у меня все было не так насыщенно. Н-ну… тогда док прав - не то я тогда выбрал время.
- Док… док… что ты там нашел? У своего дока… - злилась я, - и о чем ты «уже говорил мне»?
- Что начинать отношения с другими женщинами… претило, скажем так, воспринималось, как насилие над личностью.
- Шлюхами перебивался? По привычке, - хихикнула я, чувствуя, что опять польется сейчас и хлынет. Стянула наконец шарф - в машине становилось жарко.
- Нет, смысла не было - самое страшное случилось, я тебя потерял. Все остальное оказалось не таким уж… решаемым так или иначе. Есть договорные отношения «без обязательств» и это удобно. От тебя ничего не ждут, ты тоже… если совсем припрет, встретились, распрощались и забыли друг друга до следующей встречи.
- Куда мы катимся, Господи? В какую жопу? - прошептала я.
- И я об этом думал. Это такой ритм жизни, Мась - бешеный, и люди не справляются с ним, не успевают жить по-настоящему. Маринка, - осторожно обнял он меня, - согрей меня чуть-чуть, посиди так… Когда я ждал в больнице, пока тебя оперировали и вытягивали из комы, был ужас… острый, дикий страх потерять тебя. Но и злость тоже - что влетела, что толкнула меня сделать то, что я сделал. И еще вина - лютая... Потом Рита сказала из-за чего все, и я понял - ты так спасалась от боли, но и я тоже спасался - как мог. Дурак понятное дело. Мы все могли бы решить даже если не примирением сторон, то хотя бы не так больно и страшно. Все исправимо и решаемо, одну только смерть нельзя исправить. Как ты справляешься - без нее…? - скользнула в его голосе тоскливая нотка.