- И люди, следующие этим правилам, угодны богам?
- Конечно, ваше преосвященство. Только те, кто жил согласно заповедям, займут места в светлых чертогах хрустальных дворцов на Звезде. Те же, кто нарушал писание, после смерти станут слугами и бедняками, - сказала Лаура не без удовольствия, поскольку ее ждал хрустальный дворец.
Тут Галлард впервые повернулся к ней:
- Как вы считаете, стал бы мир хуже, если б заповеди были иными?
Прямой взгляд архиепископа встревожил Лауру. Вот сейчас он мог положить руку на ее шею или потрепать волосы. Но этого не случилось, его преосвященство продолжил:
- Если бы, скажем, первая заповедь велела нам жить в деревянных домах и каждое утро читать стихи? А вторая гласила бы, что купаться можно только в реке, но не в озере? А третья говорила, что мужчины должны носить юбки, а женщины – штаны, - плохо бы стало от этого?
Лаура нахмурилась. Последние слова приарха напомнили крамольные речи ее брата. Быть может, это намек? Галлард уже знает о проступках Джереми?.. Нужно быть очень осторожной!
- Ваша светлость, боги неспроста дали нам заповеди. Дело смертных – подчиняться, а не оценивать. Я проявила бы страшное высокомерие, если б взялась судить о поступках богов.
Галларду понравился ответ, суровый взгляд слегка потеплел.
- Да, мы – черви в сравнении с божественной мощью. Не нашим слабым умом постичь замыслы властителей порядка. Но одно можно сказать наверняка: худо было бы, если б заповеди у всех были разные. Мы, поларийцы, понимаем друг друга, поскольку говорим на одном языке. Мы способны торговать друг с другом, поскольку золотой эфес ценится повсюду. Мы все признаем власть императора и Великих Домов – потому мир не тонет в кровавой смуте. Если бы вместо лордов страной правили актеры, это была бы глупая страна, но она могла бы жить. Но если б одни подчинялись актеру, другие – сапожнику, а третьи – банкиру, - все перебили бы друг друга.
Лаура затаила дыхание. Кажется, она догадалась, о чем говорил приарх, но догадка была слишком смелой. Если Лаура ошибочно выскажет ее, то вызовет ярость. Но если не выскажет – покажется глупой, а глупость – худший порок для агатовца…
- Вы говорите о том, что содержание заповедей не так важно, как их единство? Одинаковая вера, какой бы она ни была, сплачивает людей?
Галлард медленно кивнул:
- Именно так, юная леди. Стремясь погубить нас, Темный Идо сеет раздор. А спасти смертных может только тот, кому хватит силы объединить их и уничтожить распри.
- Но простите, ваша светлость… Видимо, я неверно поняла… Будь добр к слабым, говорит заповедь. Как же боги могли объединить людей силой? Разве насилие – это добро?
- Конечно, добро, если служит единству. Если ваши дети подерутся меж собой, вы разнимете их силой или позволите колотить друг друга? Если на псарне появится бешеный пес, вы прикончите его или подождете, пока он загрызет остальных?
Рука приарха сжалась в кулак. Мышцы заиграли на предплечье, и вдруг Лауре подумалось: какова эта рука наощупь? Ладонь мужчины очень многое говорит о нем. Отец и дед, и брат нередко клали руку ей на плечо, и Лаура сразу прочитывала их настроение, даже мысли…
Галлард не прикоснулся к ней. Лаура ответила, когда пауза затянулась:
- Не смею судить, ваше преосвященство. Возможно, меч мудрее пера, но нужно быть очень смелым человеком, чтобы признать это.
Он смотрел так, будто ждал продолжения. И Лаура смотрела, силясь понять: неужели это не проверка, а подлинный интерес? Разве Галларду действительно важно, что она скажет?..
Лаура смешалась. Все мысли вылетели из головы, едва она поняла, что может быть услышана. Лаура с трудом нащупала даже не мысль, а некое чувство, и наспех облекла его в слова:
- Я хочу сказать… Только отчаянный храбрец может делать зло во имя добра. Как будто принимаешь решение вместо богов…
- Мудрые слова, - сказал Галлард без тени улыбки. – Очень мудрые. Праотец Вильгельм убил Перстами тех шаванов и объединил Империю, но нарушил священный запрет. Я понимаю, что он был прав, поскольку время доказало его правоту. Но откуда сам он знал, что поступает верно? Как поступил бы я на его месте?..
Лауре показалось, что она слышит сомнения в голосе приарха. Очевидно, слух ее подвел. В соседнем кресле сидел не мелкий Альберт и не Джереми, и даже не отец. Галлард Альмера был самым твердым из мужчин, кого знала Лаура. Он не стал бы колебаться даже перед труднейшим решением.
- Вы поступили бы верно, ваша светлость. Как бы сложно это ни было.
Галлард произнес ровно, без эмоций:
- Вы хотели знать, миледи, за что наказана ведьма на столбе. Она была известной женщиной в городе Флиссе: хозяйкой музыкального салона и альтессой бургомистра. Она убеждала бургомистра перейти на сторону моей племянницы Аланис и отрезать мне доступ к Дымной Дали. Она не погрешила против заповедей Праматерей, однако служила Темному Идо, сея хаос. Если б ее план удался, Флисс восстал бы, и мне пришлось брать его штурмом. Сотни и тысячи человек погибли бы у стен. Я спас их, отняв единственную жизнь.
Лауре перехватило дух. То было страшное признание - на первый взгляд, циничное, бездушное, как речи брата. Но, кажется… почти наверняка, она поняла истину приарха. И в своей правде он был непогрешим, как Великий Вильгельм.
- Вы поступили милосердно, - прошептала Лаура.
- Нет, я убил ее зря, - жестко рубанул Галлард Альмера. – Мне не пришлось бы казнить альтессу бургомистра, нескольких офицеров и баронов, множество болтунов и чужих агентов – если б я вовремя убил свою племянницу Аланис. Можно было обойтись одной-единственной жизнью.
Лаура не знала, что сказать. Чего ждет Галлард? Ее сочувствие унизит его, одобрение – рассмешит. Она слишком слаба, чтобы судить о таких вещах.
- Будь добр к стоящим ниже, - произнесла она.
Он спросил устало и угрюмо:
- Желаете ли что-нибудь, миледи?
Она чуть не ляпнула в ответ: положите руку на мое плечо, тогда я точно пойму, что вы обо мне думаете.
- Я очень надеюсь, что мой муж Альберт оградит меня от подобных решений. Прошу, если можно, научите его принимать их.
* * *
Лаура унесла с собою мысли о Галларде Альмера и Перстах Вильгельма. Первые были слишком сумбурны, чтобы делиться ими. Но вторые можно было обсудить на прогулке с братом.
- Как ты считаешь, кто похитил Предметы?
Джереми хохотнул. В последнее время он начинал усмешкою большинство ответов — уж такие идиоты окружали Джереми, что не могли спросить ничего умного.
- Неужели сложно понять? Адриан же не сам проказничал с Перстами! Был у него какой-то пес, который умел использовать Предметы. Он и в Запределье шалил, и Эвергард сжег. Теперь Адриан умер, а пес-то остался!
- Думаешь, он украл достояние, чтобы вооружиться?
- Конечно! Или просто продать и денег заработать.
Брат говорил о Предметах, будто о чем-то будничном: о ножах или даже ложках. Лаура так и не привыкла до конца к его цинизму.
- А по-твоему, боги допустят такое?
- Ха-ха-ха! Боги явятся в мир и все исправят! Хоть думай немножко перед тем, как спросить. Если кто и не допустит, так это Ориджин. Он ненавидит пса с Перстами и будет искать до последнего. Хорошо бы нашел.
- И вернул бы достояние?
- Достояние — ерунда. Главное, пес хорошо пощипает Ориджина, а нам это только на руку. Чем он слабее, тем больше наше влияние! Вот лучше взгляни-ка.
Он дал сестре записку, полученную волной из Сердца Света. Лаура прочла набор пустых вежливостей от деда.
- Ах да, ты же не знаешь! - как бы спохватился Джереми.
На деле он прекрасно помнил: отец не учил Лауру фамильному шифру Дома Фарвей. Отец и сын были единодушны: не стоит доверять курам.
- Дед пишет вот что: он почти согласовал с шиммерийским королем покупку очей, а попутно закинул удочку на счет моего брака. У короля шестнадцать дочек — будет из кого выбрать!
- Самые красивые уже замужем, - метнула шпильку Лаура.
- Самые красивые еще юны! Мне достанется нежный южный цветочек, представляешь? Воспитаю так, как мне захочется!
- Как отец воспитал маму… - вполголоса обронила Лаура.
- Мать заслужила, агатовская зазнайка. А ты всегда думаешь не о том. Представь себе Дом Фарвей через двадцать лет! Отец — правитель Надежды, я — его наследник и зять короля Шиммери. Ты — жена герцога Альмера. Ты должна следить, чтобы Альберт оставался трусливым цыпленком. Тогда Галлард помрет, и править будешь ты…
Джереми внезапно умолк, глядя в темную арку подвала, мимо которого прошел только что. Высмеиваемые им боги вмешались в его жизнь, послав случайную встречу.
- Кажется, там кто-то есть… - шепнул Джереми, напрягая глаза. - Эй, ты! Выходи, кто бы ты ни был!
- Ы… у… у!.. - из подвала выскочил немой монах.
- Какой тьмы ты шпионил за нами?! Я — посол Дома Фарвей!
Монах как будто не заметил его. Сопя, пробежал в шаге от Джереми и устремился к покоям приарха. Левую руку монах прижимал к груди под сутаной, словно рука была ранена или сломана.
- Он следил за мной! А теперь расскажет приарху!
Так тебе и надо, - подумала Лаура. Еще подумала: вряд ли за тобой, он за всеми следит. А сказала вслух:
- Как он расскажет, если немой?
- Вот и узнаем!
Схватив сестру за руку, брат помчался через двор к конюшне. Лорд Альберт прощался на ночь со своим любимым пони. Джереми оттащил мальчонку в сторону и прошипел угрожающим шепотом:
- Знаешь, как подслушать приемную Галларда?
Альберт не понял. Джереми встряхнул его, повторил с нажимом:
- Всюду есть слуховые окна. В приемной тоже. Покажи, куда ведет!
- Нельзя… нельзя! Дядя ужасно разозлится!
- Он не узнает.
- А если узнает? Нет, нельзя, я боюсь…
Джереми мигнул по сторонам — никто ли не видит. Схватил руку Альберта и ею толкнул Лауру в грудь. Сестра упала на спину, Альберт вскрикнул от испуга.
- Знаешь, как Галлард опекает ее? Покажи слуховое окно, иначе скажу ему, что ты ударил!