«07 июня 20хх
Стопроцентный результат на контрольной. Ай да я! Смахивает на название цветка — “Айдая”. Игривое у меня настроение в последнее время. Когда я как бы случайно шучу насчёт смерти, ● ● ● ● морщится и говорит всякие забавности. Он понемногу раскрывается как личность. Он точно сражается сам с собой».
«30 июня 20хх
Жара. Но я не против. Когда выступает пот, я чувствую, что живу. На физкультуре мы играли в баскетбол. Но главное, ● ● ● ● потребовал, чтобы его имя не упоминалось в “Книге жизни с болезнью”. Я отказала — подражая ему, с ядом в голосе, но, в отличие от некоторых, я по натуре сговорчивая, и мне бы стоило выполнять иногда его заявки. Больше его имя здесь не появится».
Она сдержала слово. В дальнейшем моё имя действительно не всплывало. И я понял ещё кое-что. Вот причина, почему мать Сакуры не смогла установить, кому именно дочь рассказала о своей болезни. Если задуматься о страданиях её родных, пожалуй, зря я об этом попросил. Чем дальше я читал, тем больше в этом убеждался.
«08 июля 20хх
Сегодня мне посоветовали, что время лучше тратить на то, что действительно хочется сделать. Я призадумалась, и мне захотелось взять этого советчика с собой погулять, а заодно поесть жареного мяса. И мы договорились на воскресенье…»
«11 июля 20хх
Мясо — объедение! И вообще, весёлый был денёк. Жаль, нельзя написать подробней. Могу сказать одно: я до самой смерти не устану напоминать всем и каждому о том, какие потроха вкусные. И ещё…»
«12 июля 20хх
На скорую руку изобрела, чем заняться, и до отвала наелась сладостей. Идея пришла по дороге в школу, я продумала, как мне затащить кое-кого с собой, сверстала план и его осуществила. Голова была занята только этим, и экзамен я, наверное, не сдала».
Перестав упоминать моё имя, она полностью прекратила писать о том, что обо мне думает. Вот я осёл.
К этому времени она стала вести записи практически ежедневно.
«13 июля20хх
С этого дня буду записывать сюда всё, что мне хочется сделать.
· Хочу поехать в поездку (с мальчиком).
· Хочу поесть вкусных потрохов.
· Хочу поесть вкусного рамэна.
Здорово я придумала!»
«15 июля 20хх
· Хочу сделать что-нибудь неправильное с парнем, но не с тем, которого люблю (ха-ха).
О поездке напишу, когда вернусь».
«19 июля 20хх
Результаты экзамена оказались выше ожидаемого. Поездка тоже удалась, и Кёко меня простила. Сказала бы я, что летние каникулы начались очень даже хорошо, но нет — впереди ещё дополнительные занятия. Вот же блин!»
«21 июля 20хх
Это был совершенно ужасный, прекрасный день. Я немного всплакнула, когда осталась одна. А сегодня только и делаю, что реву».
Наверное, она о том дне. Когда мы все ошиблись.
Когда я прочёл, что она плакала одна, где-то в лёгких меня пронзила неожиданная боль.
«22 июля 20хх
Я в больнице. Проведу здесь пару недель. Какие-то показатели выбились из нормы. Мне немного… Нет, здесь врать не надо. Мне очень тревожно. Но на людях я храбрюсь. Не вру! Просто храбрюсь».
«24 июля 20хх
Попыталась отогнать тревоги танцами — и попалась. От стыда и от облегчения, что он меня навестил, на глаза навернулись слёзы, и мне стоило отчаянных усилий их скрыть. Но потом мы хорошо посидели. Прямо от сердца отлегло…»
«27 июля 20хх
Было одно забавное происшествие, но по правилам я о нём написать не могу. Напишу-ка лучше про фокусы…»
«28 июля 20хх
Остаток моей жизни сократился вдвое».
Я хоть и читал молча, но от этой строчки лишился дара речи.
«31 июля 20хх
Я соврала. Пожалуй, впервые — так откровенно. Он спросил меня, что случилось, и я снова чуть не расплакалась. Чуть всё не выложила. Но решила, что так нельзя, и ничего не сказала. Не хочу отпускать ту обыденность, что он приносит. Я слабая. Когда-нибудь я скажу правду».
«03 августа 20хх
Он волновался за меня. Я снова соврала. Увидев, как просветлело его лицо, я не смогла сказать правды. Но я рада. Даже не верится, что чему-то в жизни можно так радоваться. Я не знала, насколько сильно ему нужна. Позже, оставшись одна, от избытка чувств я проплакала уже и сама не помню сколько. Пишу здесь для того, чтобы о моих истинных чувствах люди узнали уже после моей смерти. Какая я всё-таки тряпка. Надеюсь, я себя не выдам. Я на редкость хорошо играю в покер».
«04 августа 20хх
Что-то в последнее время я совсем раскисла! Хватит писать всякий депресняк! Как я забыла о том, что решила уже давно! Наверное, записи за эти несколько дней я потом сотру».
«07 августа 20хх
На самом деле, с тех самых пор, как я попала в больницу, я по возможности пытаюсь свести этих двоих вместе. Я хочу, чтобы они поладили, но будет очень трудно (ха-ха). Вот бы они сошлись ещё до того, как я умру! Сейчас я разучиваю сложный фокус. Жду не дождусь, когда смогу его показать…»
«10 августа 20хх
Мы решили, что сделаем после выписки. Поедем на море. По-моему, для начала — самое то. Если мы с ним немножко не притормозим, то, чего доброго, пойдём до конца (ха-ха). Я не против, но лучше не спешить. Фокус дико сложный…»
«13 августа 20хх
Сегодня я съела первый за лето арбуз. Арбузы мне нравятся больше, чем дыни. Мои предпочтения не меняются с самого детства… Хотя потроха мне нравились не всегда. Люто ненавижу детей, чавкающих рубцом (ха-ха). Я разъяснила маме правила обращения с этой книгой. Напишу ещё раз. Пока некий человек за ней не придёт, её нельзя показывать никому, кроме родных. И я запрещаю спрашивать подсказки у Кёко…»
«16 августа 20хх
Скоро выписываюсь! Они приходили навестить меня в последний раз. Оба уже требовали от меня перестать им пакостить, и я развела время посещения (ха-ха).
· Хочу, чтобы мы хотя бы раз дружно пообедали втроём!»
«18 августа 20хх
Завтра меня вы-пи-сы-ва-ю-ю-ю-ют!!!
Ух, как я оторвусь в оставшееся время!!!
Йе-е-е-е-е-е-е-е-ей!!!»
На этом месте её дневник оборвался.
Что тут скажешь?
Я тревожился не напрасно.
У неё что-то случилось, а она от меня это скрывала.
Как и прежде, нечто поднялось изнутри к самому горлу. «Тише», — успокаивал я сам себя. «Я ничего не мог поделать, а теперь уже поздно», — оправдывался я, сдерживаясь из последних сил.
Глубоко дыша, я задумался о том, что нужно сейчас.
Того, что я хотел найти, в «Книге жизни с болезнью» не оказалось. Текст не содержал чёткого ответа на вопрос, как она относилась ко мне. Видно было, что она меня ценила, но это я и без того знал. Я хотел узнать, как она меня называла.
Какое жестокое разочарование.
Я закрыл глаза и выровнял дыхание. Внезапно я словно бы погрузился в безмолвную молитву.
Когда я закрыл книгу, мать Сакуры сидела передо мной и терпеливо ждала. Я тихо положил книгу на татами и передвинул к ней.
— Большое спасибо…
— Это ещё не всё.
— А?..
Она не взяла «Книгу жизни с болезнью». Её глаза один в один как у Сакуры, только заплаканные, — неотрывно следили за мной.
— Посмотри дальше. Она хотела, чтобы ты обязательно это прочёл.
Я поспешно бросился листать пустые страницы.
Записи вновь появились ближе к концу книги.
Энергично выведенные строчки, в которых словно бы запечатлелся её характер.
Мне показалось, что в комнате стало нечем дышать.
«Завещание (черновик) (переделаю ещё не раз).
Моё почтение всем.
Это моё завещание.
Если оно попалось кому-то на глаза, значит, я покинула этот мир (не слишком ли банально)?
Позвольте сперва извиниться за то, что скрывала свою болезнь от большинства своих знакомых. Я искренне сожалею об этом.
Пусть это и эгоистично, но я хотела вести вместе с вами обычную жизнь, полную развлечений и смеха. Поэтому я умерла, ничего вам не сказав.
Возможно, кто-то из вас хотел бы в чём-нибудь мне признаться. В таком случае, пожалуйста, во всём признайтесь кому-нибудь другому. Хотите — в любви, хотите — в ненависти, но, прошу, выложите всё как есть. Иначе однажды вы умрёте, не успев этого сделать, — как я. У вас пока есть время. Пожалуйста, не молчите.
Всем в моей школе (может, некоторых упомянуть отдельно?) — я очень рада, что мы учились вместе. Мне нравились фестивали искусств и спортивные праздники, но ещё больше мне нравилась наша повседневная школьная жизнь. Хотела бы я посмотреть, чем каждый из вас сейчас у себя занимается, но, к сожалению, не могу. Сохраните побольше воспоминаний, а, когда окажетесь на небесах, всё расскажете мне. Ради этого призываю — не грешите (ха-ха). Спасибо тем, кто любил меня, и тем, кто ненавидел.
Папе, маме и старшему брату (а здесь по отдельности?) — спасибо вам за всё. Я очень любила свою семью. Папа, мама, брат — честно-честно, я очень-очень вас любила. Когда я была маленькой, мы часто ездили в поездки вчетвером. Я и сейчас хорошо их помню. Тогда я была ужасно непослушная и причиняла массу хлопот, но теперь-то вы можете гордиться своей дочерью? Я и на небесах хотела бы остаться вашим ребёнком. А родившись вновь — быть вашей дочкой. Так что, пожалуйста, никогда не расставайтесь. Когда я опять появлюсь на свет — вырастите меня вместе. Я хочу снова провести жизнь в семье Ямаути вместе с братом. Ох, слишком много всего хочется написать, а получается бессвязица.
(Тем, кто мне дорог, надо всё же написать лично. Обращение к семье я переделаю.)
Кёко.
Позволь сперва сказать вот что: я тебя обожаю.