– Имба, чувак!
– Рязань, ты был крут, парень! – выкрикивает кто-то, и по этому прозвищу я понимаю, что он и есть тот самый Лука Рязанцев, родной брат Сони.
Под светом фар я могу его рассмотреть. Он худоват. Высокий и совсем неспортивный, но очень симпатичный. Черты лица аристократические, даже надменные, но все сглаживает лучезарная, безбашенная улыбка на его губах.
Да, именно эта харизма, с которой он раздаривает окружающим свое обаяние, делает его очень притягательным для остальных.
– Здорова, плебеи! – Рязанцев вытягивает обе свои руки Паше и азиату, который, закатив глаза и пожав в ответ руку, отзывается:
– Пошел ты.
– Узбагойся, милаш, – хохотнув, насмешливо бросает ему лихач, а потом тут же теряет к нему интерес и переводит свое внимание на Пашу, который так и ничего ему не ответил.
Волков смотрит на парня укоризненно. Не скрывая недовольства и раздражения.
– Охуеть, братишка, аэродинамика просто пушечка, – Лука складывает три пальца вместе и подносит их к губам, после чего целует. – Подвеска – зачет, братан. Ну ты и сам видел. Че, как? Заценил? Я пиздат, скажи? – обращается он к Паше.
– Скажу, – кивает Волков, – ты долбоеб.
– Ой, блять, ну начинается…– сокрушается Рязанцев. – Давай еще задницу мне подотри. Мамочка, блять…
Боже…
Мне хочется закрыть себе уши руками. А еще вымыть с хлоркой рты этих парней, которые разговаривают как…как гопота!
Именно сейчас, смотря на это все и слушая их разговор, я в который раз за сегодняшний вечер чувствую себя маленькой девочкой. Глупой, наивной девочкой. А эти парни…они…Они другие. Из другого измерения. И Паша…он ведь тоже другой.
– О-оо, а кто тут у нас? – я вздрагиваю, когда моей ладони касается теплая рука. Вскидываю лицо и смотрю, как тонет моя ладошка в ладони лихача, который склоняется и целует мое запястье. – Привет, крошка. Я Лука. Преподобный Лука. Апостол, если желаешь. Но не Святой! – хохотнув над собой же, продолжает: – а ты кто, милое создание?
– Паулина, – представляюсь в ответ не своим голосом. Мой голос от растерянности похож на писк комара, и это не остается без внимания Луки, который поджимает губы, чтобы не рассмеяться.
– Паулина-аа…– тянет имя, не выпуская из захвата мою ладонь. В его ладони мне неуютно. Это совершенно не те ощущения, когда меня за руку держал Паша. – Какая сладенькая…
– Лука, заканчивай! – внезапно рычит Волков.
– Крошка, тебе понравилось то, что я делал? – не обращая внимания на Павла, спрашивает Лука, кивнув себе за спину. – Хочешь прокачу? Откуда ты здесь, о, прелестница?!
– Рязанцев! – несдержанно рявкает Паша.
– Да, мамочка? – неохотно поворачивается к нему Лука, пока я отупело хлопаю ресницами. – Не видишь, у меня важный разговор с милой нимфой! – бросает ему, после чего переводит внимание на меня, говоря: – не обращай внимания. Так уж вышло, что оба этих скучных и душных плебея – мои друзья, – наигранно печально вздыхает, кивнув на Пашу и круглолицего парня, – но я не такой, крошка, – озорно подмигивает мне, чем выбивает из меня улыбку. – Со мной не соскучишься!
– Это уж точно. С клоунами не заскучаешь, – бурчит парень азиатской внешности.
– Тебя никто не спрашивал, Ким! – не оборачиваясь, отзывается Лука.
– Все, харе паясничать, – скалится Волков и хватает Рязанцева за плечо.
– Рязань! – внезапно раздается возглас позади нас. – Ты заявляешься?
Мы все одновременно поворачиваем головы и смотрим на парня, в руке которого зажат телефон, подсвечивающий его опущенное в экран лицо.
– А кто там? – спрашивает у него Лука, беспечно улыбаясь.
– Череп.
– Обязательно, дорогой! – успевает произнести Рязанцев, как в следующую секунду Паша хватает его за джемпер и, стянув тот на груди, оттаскивает в сторону.
Я рефлекторно дергаюсь за ними. Сама не понимаю для чего и что мной руководит, но широкая фигура круглолицего парня с вытянутой пятерней преграждает мне путь:
– Они разберутся, – произносит он миролюбиво. – Кстати, я Семен, —протягивает мне руку для пожатия, и я вкладываю в нее свою ладонь, косясь ему за плечо, за которым Лука и Паша возбужденно переговариваются.
Глава 23.
Павел
– Уфф! – шипит Лука, выставив ладони вперед и по-идиотски улыбаясь. Эту улыбку-оскал с ебанцой я знаю. Как и нездоровый блеск его глаз. – Мамочка гневается. Пашочек, ты че нервный такой? – Рязанцев опускает лицо и смотрит на мои пальцы, стискивающие его свитер.
– Этот заезд ты пропускаешь, – категорично заявляю я, глядя другу в глаза.
– С хуя ли? А ты ниче не попутал, сынок? Кто здесь папа? – оскалившись, он сбрасывает мои руки и толкает ладонями меня в грудь, отчего я машинально делаю шаг назад.
– Мужики, время – деньги! – нетерпеливо орет Ян, наш букмекер, зависнув над тотализатором. – Рязань, ты в теме или че?
– Он не участвует, – я успеваю выкрикнуть раньше Рязанцева. – Лука, послушай…
– Нет, это ты меня послушай… – друг снова толкает меня в солнечное сплетение и надвигается точно хищник. Его зрачки затянуты темной пеленой и, кроме черноты и нездорового азарта, в них ни черта не видно. – Это принцип, понимаешь? Гребаный принцип. Знаешь, что это такое?
– Это дурь. Вот, что это такое. А ты вспыльчивый дурак.
– Плевать! Даже у дураков есть свои принципы. Эта лысая сука меня уделала в прошлый раз. Думаешь, я так просто это оставлю?
– Але, мужики, хорош! Я, короче, погнал. Как разберетесь между собой, дадите знать, – слышится на периферии бубнеж Яна.
– Он тебя провоцирует, Лука. Этот участок не для тебя, пораскинь своими укуренными мозгами, – я делаю шаг к другу и несильно стучу ему указательным пальцем по виску.
Рязанцев снова под чем-то. Это явно не что-то тяжелое, скорее самокрутка с травкой, но слишком часто друг стал налегать на допинг. И меня это беспокоит! Хотя бы потому, что его родакам абсолютно на него плевать, у них своя насыщенная жизнь. И, кроме меня, беспокоиться особо и некому.
– Я не наркоман, понял?! – Лука агрессивно раздувает ноздри, шипя мне это прямо в лицо.
– Продолжишь в том же духе, и ты им станешь!
Мне нужно сбавить тон и снизить обороты нашего разговора. Просто, блять, быть убедительным. С ним только так работает. А доораться мы можем и до разбитых морд, такое уже бывало.
– Да пошел ты! У меня все под контролем. И я буду участвовать в сегодняшнем заезде, нравится тебе это или нет. Какого хера ты лезешь вообще?!
Сука, как маленький!
– Лука, – я резко притягиваю его упрямую башку к себе и соединяю наши лбы, – не глупи, братишка, – прошу друга. – Хорош уже. Все. Я же переживаю за тебя. За тебя и за тачку, которую дрочил весь последний месяц, – перевожу все в шутку. – Я же знаю, как Череп со своей братвой подрезает. У них по схеме все. Занесет, хер я потом тебе подвеску восстановлю. Плевать уже, что там будет с твоими придурошными костями…
Лука растягивает губы в улыбке, а потом и вовсе ржет. И меня тоже разом отпускает.
Остыл. Можно выдыхать. Зрелище, как мой друг ломает себе шею, на сегодня отменяется.
– Ладно, бро, все. Не бомби. Фиг с тобой, мамочка, – Рязанцев хлопает меня по плечу, после чего поворачивается и нахально подмигивает Зайцевой, наблюдающей за нами в компании Кима. – И-ии… раз уж ты мне обосрал сегодняшний вечер, пусть мне его скрасит эта малышка, – доверительно шепчет, подавшись к моему уху. – Давай, прорекламируй меня.
Что, блять?
Если до этого меня просто бесил Рязанцевский обкуренный оскал, то теперь до зуда в костяшках хочется слегка проредить Луке клавиши во рту.
Совсем уже берега попутал.
Не различает, что ли, что Линка, она…Черт, в своей голове я не могу четко сформулировать, что именно «она», но знаю точно – этого любителя «малышек» я к ней на километр не подпущу.
Снова рывком притягиваю Рязань к себе. Это на инстинктах.
– Не трогай ее, – хриплю тихо, не желая, чтобы Зайцева услышала наш милый разговор. Оттаскиваю Луку подальше, в тень.
– Блять! И тут тоже я мимо? Че за херня, Пашок? – он так искренне пучит на меня глаза, будто я только и делаю, что девок ему поставляю.
– Она…– сглатываю. Следующие слова странно царапают горло: – …моя сестра.
– Гонишь? – брови Рязанцева съезжаются к переносице, а челюсть, наоборот, отъезжает. – Бро, ей что, сорокет?! – вытягивает шею он, пытаясь получше рассмотреть Линку в электрическом свете фар и прожекторов. – А муж, дети где?
Пиздец, он такой придурок, что даже злиться на него не могу.
– Не Алена, идиот. Племянница ее мужа. Из Новосиба недавно приехала, – начинаю ухмыляться и отпускаю его свитер, который Лука тут же демонстративно поправляет. Щурит на меня мутные глаза, что-то обдумывая в своей дурной башке.
– Как сказочно получается, Паша-аа, – тянет Рязанцев с издевкой после повисшей паузы. – Ты мою сестру пялишь, я тебе хоть слово сказал? В ваши дела не лезу, хотя меня, знаешь, тоже иногда от вас коротит. А тут прямо и не подойти? Я обижать не буду, но и ты, блть, не мешай. Справедливо?
– Не. Трогай. Ее, – сразу отрезаю по слогам. Стараюсь звучать мирно, но пальцы сами собой сжимаются в кулаки. И мне плевать, насколько это нелогично.
Лина не для него! В конце концов мне ее отец звонит иногда. Я за девочку отвечаю.
– А че ты так впрягаешься? А, ну так она же не родная, да? «Родственница», ага… – Лука подается ко мне рывком, не сильно толкает лбом в лоб. Не сильно, но все равно ощутимо. Скалимся, типа улыбаясь друг другу, а в ушах от адреналина шуметь начинает. – Сам, что ли, на сестричку член положил? И как она? Уже сосет тебе «по-родственному»?
Это финиш. У меня от его слов забрало падает.
Рязанцев сегодня весь вечер выпрашивает, и это отличный момент для того, чтобы дать ему то, на что он так активно нарывается.
– Ща ты у меня сам отсосешь, идиот, – рычу, хватая его левой рукой за грудки, чтобы не увернулся.