Я места себе не находила, а при мысли о Пашиной постели, в которой крутилась волчком, у меня пальчики на ногах поджимались и тянуло внизу живота.
Я позорно сбежала. Вчера после его слов. И сегодня утром. Ранний сбор организаторов сегодняшнего мероприятия стал моим спасением. Я даже не помню, что именно накидала в свой рюкзак для поездки на базу с ночевкой. Не уверена, что взяла что-то действительно нужное, просто мои мозги превратились в кисель.
Столько, как за прошедшую ночь, я никогда не думала.
Паша…он предложил отношения. Между нами. Я и он.
Когда я об этом думаю, чувствую себя странно. Необычно. И это ощущение непонятное. Словно на эти ощущения я не имею никакого права. Словно эти ощущения я украла.
Не знаю, откуда во мне эта странность. Может, потому что, я не ощущаю Пашу своим? Несмотря на то, что последние дни мы стали напоминать пару, чувство неполноценности не покидает меня.
Я все еще вижу перед глазами голый зад Волкова и Соню в подсобке. Вижу его неравнодушный взгляд на Софию на гонках. И вчерашнее признание на фоне этих видений, оно неполноценное Я боюсь ему поверить. Боюсь довериться, ведь совершенно не уверена в его чувствах. Я уверена в своих. Они настолько прозрачные и объемные, что их можно потрогать руками.
А Пашины чувства…есть ли они? Не путает ли он чувства с примитивным желанием овладеть, поставить галочку и закрыть личный гештальт?
Мне страшно, до ужаса страшно ошибиться. Потешить Пашино, без сомнения огромное, эго ценой собственного разбитого сердца. Эта перспектива пугает меня до холодной испарины, но… Чем больше я об этом думаю, тем четче понимаю, что не попробовать я не могу. Просто не могу! Парень, при виде которого у меня внутри все сладко замирает и роем порхают бабочки в животе, предлагает быть вместе. Потом, даже если буду страдать, я не прощу себе, зная, что упустила эту возможность. Я не упущу эту возможность, мне бы только набраться храбрости. От этой мысли у меня пульс становится нитевидным, а ладони начинают жутко потеть.
Салон автобуса набивается галдящей молодежью. Им весело. Именно с таким настроением нужно ехать на студенческую тусовку, а не с полным раздраем в душе.
Одернув занавеску, вижу, как два парня грузят музыкальную аппаратуру в багажный отсек. Их действия четкие и слаженные, ведь командует этим процессом София. Ее волосы собраны в высокий белокурый хвост. На ней леггинсы, обтягивающие длинные ноги, как вторая кожа. Объемный худи едва прикрывает ягодицы, а на ногах фирменные белоснежные кроссовки на мощной подошве. Она выглядит стильно.
Водитель закрывает багажное отделение и вместе с ней заходит в салон, громко уточняя:
– Все в сборе? Можем ехать?
Соня, вытянув шею, быстрым взглядом осматривает присутствующих, после чего кивает мужчине:
– Вроде… Поехали. Кто опоздал, тот не успел, – заключает она и начинает продвигаться по проходу, выставив вперед руку с небольшой спортивной сумкой.
Проходя мимо Вики и Саши, задерживает на их паре короткое внимание. Усмехнувшись, двигается дальше.
Она останавливается рядом со мной. Быстро оценивает ситуацию, подмечая, что сижу я одна, и спрашивает, улыбнувшись:
– Привет. Не против?
– Конечно, нет, – отзываюсь я. – Привет.
– Спасибо, – Соня улыбается шире и забрасывает сумку на верхнюю полку. Садится очень мягко и аккуратно, оставляя спину идеально ровной. – Как дела? – спрашивает дружелюбно.
В ее тоне нет ничего необычного. Ни намека на подтекст или что-то другое. Не знаю, может, я не умею разбираться в людях, но, кажется, с Соней у нас установились не просто рабочие, а вполне приятельские отношения. Я вспоминаю слова Волкова о том, что Рязанцева не способна на подлости. Вероятно, он прав. Соня ни разу не пыталась воткнуть мне палки в колеса или как-нибудь навредить, хотя возможностей у нее была масса, как и мотивов.
Наоборот, она всячески поддерживала мои идеи и помогала их воплощать. И сейчас, когда она искренне интересуется о моих делах, меня изнутри грызет мерзкий червь.
Вчера, после всеобщего сбора профкомовцев, она похвалила меня за ролик с краской. За идею и ее креативность. А потом, отводя глаза и едва заметно краснея, спросила, что происходит между мной и Пашей. Если бы она задала мне этот вопрос сегодня, я бы от разрывающих изнутри эмоций молча выпрыгнула из микроавтобуса, лишь бы ей не отвечать. Но еще вчера мы с Пашей были вроде «соседей в доску» и «просто друзья», потому я с чистой совестью заверила Соню, что он всего лишь помогал мне, разыгрывая влюбленную пару во время ремонта. Причем за десятку, которую я ему сразу перевела.
– А-ааа… за деньги, – выдохнула Соня с облегчением, лицо ее мгновенно просветлело, – ну тогда понятно, – и она улыбнулась мне так, будто я сообщила ей о выигрыше в лотерею.
Сейчас мне почему-то жутко неловко об этом коротком эпизоде вспоминать. Ведь вчера я ей не соврала. А сегодня, выходит, все это неправда…
– Все хорошо, – отвечаю я, выплывая из своих мыслей и выдавливая вымученную улыбку. Из вежливости интересуюсь ее делами и перекидываемся еще парой ничего не значащих фраз.
Автобус трогается. Его мерное урчание и легкое покачивание, пока едем, действует на меня усыпляюще. Даже галдеж в салоне не в силах побороть моего изможденного бессонной ночью состояния. Рязанцева не торопится завязать со мной разговор, уткнувшись в телефон и безостановочно строча что-то в разных чатах, и я сдаюсь, прикрыв веки.
Меня будит несильный тычок в плечо и голос Софии:
– Подъем. Приехали.
Из сна вытряхивает как по щелчку. Рассеянно кручу головой по сторонам, замечая, что салон автобуса практически опустел.
– Спишь на ходу. Чем ночью занималась? – интересуется Соня, глядя на меня с насмешкой и вставая с кресла.
Сходила с ума от признания твоего бывшего парня.
Ничего вразумительного не ответив и подавив зевок, передергиваю плечами. Сую руку под свое сидение и выдергиваю рюкзак.
– Вот эту коробку к главному корпусу, – распоряжается Рязанцева, как только наши ноги касаются земли. Она мгновенно включается в работу, пока я, щурясь, растерянно кручу головой по сторонам. – Пакеты со спортивным инвентарем сразу в беседку можно…
Закинув рюкзак на плечо, оглядываюсь. Мы на собственной университетской базе. Небольшой комплекс, находящийся в сосновом бору. Я делаю глубокий вдох, и мои легкие моментально наполняются живительным сосновым ароматом. Таким…знакомым. Родным. Я на мгновение оказываюсь дома. В густых лесах Новосибирска, и это придает бодрости.
Поднимаю голову вверх. Сквозь ветви высоких сосен пробиваются лучи солнца. Я растягиваю губы в улыбке. В конце концов я мечтала об этом – о студенческой движухе. Нужно просто отвлечься.
– Лина, хватит ворон считать. Вот, возьми, – Соня протягивает мне небольшую коробку, возвышаясь надо мной и смотря на меня с королевским снисхождением.
Забираю у нее коробку и, вертя головой по сторонам, следую за девушкой, которая ориентируется на территории комплекса как у себя дома.
Здесь пока немноголюдно. Только мы, ребята-профкомовцы, занимающиеся подготовкой к празднику. Основная часть должна подтянуться к полудню.
– Это административное здание, – Соня взмахивает рукой и указывает ладонью на небольшой одноэтажный дом. – Там столовая и ресепшн.
– Нам сейчас туда? – интересуюсь я.
Рязанцева оборачивается и, лукаво прищурившись, хмыкает, будто я спросила несусветную чушь.
– Разве ты не знаешь, что необходимо сделать первым делом, когда оказываешься в месте, где планируется большое количество человек?
– Успеть зарегистрироваться? – предполагаю я.
– Успеть занять лучший домик, – закатывает она глаза. – Не благодари, – ведет плечом, улыбаясь.
Хмм… занятно. Еще бы знать, какой из десятка деревянных одноэтажных срубов лучший.
– Я всегда останавливаюсь в этом, – Соня указывает на домик в пятидесяти метрах от нас. – Там три комнаты и большой диван в кухне-гостиной. Если хочешь, можешь с нами, места точно хватит. Да и рядом удобней держаться для работы. Вика тоже поселится там, – сообщает деловым тоном, когда я, в свою очередь, наполняюсь возвышенными эмоциями. Рязанцева София, звезда журфака, приглашает меня в свой царский домик?!
Невероятно!
– Буду рада! – отвечаю с улыбкой.
Когда мы входим в сруб, голоса в нем звучат эхом. И я снова узнаю интонации Саши и Вики прежде, чем, хохоча, из комнаты выходит сама Вика.
– Лина? – она замирает на пороге, поочередно осматривая меня и Соню. Кажется, девушка удивлена видеть меня здесь. – О…привет, – приветствует как-то холодно. Либо мне это только кажется.
– Привет, – отвечаю я ровно.
– А ты…– она мечется глазами туда-сюда. Между мной и Софией, – тоже в этом домике собираешься разместиться? Просто в этой комнате… – она кивает себе за плечо – всегда останавливаюсь я. В той – Лука с Семой, а Соня с Пашей напротив.
Ее слова – будто удар в грудь. Незаметный с виду тычок, но такой мощный и тупой, что дыхание перехватывает. На мгновение мне хочется тут же развернуться и уйти из этого дома, где Паша и Соня…
Кошусь на дверь, на которую показала Вика, как на привидение. И в мозгу невольно крутится, что… Каждый год. Здесь. В этом срубе. В одной комнате. В одной постели…Были они. Паша и Соня…
Мне приходится резко встряхнуть головой, чтобы хоть немного прийти в себя. Воспроизвести в памяти момент, когда Паша, явно очень волнуясь и до боли сжимая мои плечи, говорил вчера о нас. О том, чтобы быть вместе. Что все серьезно.
Это ведь мое настоящее, правда? Прошлое должно оставаться в прошлом…
– Вика! – тем временем звенит Рязанцева. – Если ты уже разместилась, то лучше сходи в главный корпус, проверь аппаратуру, чем сплетничать кто, когда, где и с кем, – раздраженно фыркает она, косясь на выглядывающего из-за Викиной спины Сашу.
Вика на это обиженно поджимает губы с таким видом, будто ей много чего еще хочется сказать, но это ниже ее достоинства. Дернув подбородком, срывает раздражение на моем одногруппнике Сашке.