– Па-аш, – то ли плачет, то ли стонет Лина.
– М-м-м? – то ли спрашиваю, то ли стону в ответ, плавясь от оргазма.
Бля. Все. Я умер.
– Паш, горим…
– Ага…хочу каждый день так сгорать… – целую Линку в губы и пьяно улыбаюсь. – В смысле? – наконец до меня доходит.
– Пожар, Волков! – орет Линка и спихивает мою тушу с себя.
Я подрываюсь в ту же секунду.
Вместе забегаем на кухню, где уже плавится ламинат вокруг залетевшей в окно петарды. Вонь такая едкая, что закашливаемся моментально. Тряхнув головой, пытаюсь сообразить, что делать.
– В спальню! Быстро! – командую и отпихиваю Лину подальше.
Сам рву на лоджию за огнетушителем.
Да, у меня есть. После того, как подростком чуть ли не спалил эту хату, пожары – мой страшный сон.
Распыляю порошок и, убедившись, что больше очагов возгорания нет, крепко захлопываю дверь.
Надо бы одеться, спуститься вниз и накостылять этим уродам-любителям популять. Но в комнате меня ждет голенькая малышка, и я такой счастливый, что разборки и до завтра подождут. Благо, камеры во дворе есть.
Закинув огнетушитель на плечо, вхожу в комнату и гордо расправляю плечи.
Голый я, огнетушитель и полустоячий член…Просто комбо, твою мать.
Лина сидит на кровати. Увидев меня, накрывает ладонями рот и громко смеется.
– Я похож на горячего пожарного? – поворачиваюсь полубоком и напрягаю бицепс. Поигрываю бровями.
– Иди ко мне, мой герой! Я вся горю-юю…– тянет ко мне ручки моя любимая девочка.
ЭПИЛОГ
Павел, 30 декабря
– Зайцы, кто отгадает, где я? Первым трем ответившим правильно поставлю лайк к пяти последним фоткам! – Лина лучезарно улыбается во фронтальную камеру телефона.
У нее прямой эфир, а это значит, что мне нужно держаться подальше.
Как-то я попал в кадр, и после этого мою девочку забросали сообщениями с просьбами дать номер моего телефона. С тех пор Лина не разрешает мне появляться в онлайне. Ревнует…
– Да-да-да! Я дома-ааа! – эмоции бьют из Паулины ключом.
Она вертится вокруг себя, показывая своим почитателям аэропорт Новосибирска, в который приземлились двадцать минут назад.
Буквально еще вчера мы получили свои последние зачеты. А после новогодних праздников нас с Линкой ждут экзамены. Для меня это будет последняя сессия. Для моей девушки – первая. Забавно…
Приехать сюда, на родину Паулины и в город, где живет моя родня, было для нас самым простым решением. Обоюдным, легким и безболезненным. Обычно мы с Линкой так дела не решаем. Это не наша история.
Посраться, переругаться, спорить до посинения – вот это по-нашему. Зато потом мы закрепляем перемирие взрывоопасным сексом, и это самое безбашенное, что есть между нами. В остальном же мы – хомяки. Так в шутку Линка нас называет. Потому что…все в дом, все в дом!
Дядя Вася, отец моей девушки, до сих пор отстегивает ежемесячно по сорокету. Эти деньги мы не тратим. Лично мне стремно их брать у будущего свекра на содержание его дочери, поэтому я все кладу на счет.
Наши с Линой семьи не в курсе, что мы как бы породнились. Не знает про нас никто. Вообще-то последний месяц мы с Паулиной стали часто собачиться по этому поводу. Меня эта конспирация достала, и я бы давно уже всем рассказал. Хули тянуть?
Но моя девушка, вероятно, считает иначе. Переживает, как к нашим отношениям отнесутся ее родители. Ведь ей всего восемнадцать, а мы, по сути, уже живем своей миниатюрной семьей.
Лина просила дать ей время. Хочет поговорить с мамой и папой лично, а не по телефону. Может, она и права.
Пока моя девушка эмоционально рассказывает подписчикам о том, как прошел наш перелет, я кручу головой по сторонам, высматривая зятя.
Дядь Ваня отписался десять минут назад. Уже тогда он подъезжал к терминалу. Народу до хрена даже накануне Нового года. Но розовое облако среди толпы я замечаю беспрепятственно. Крошка Кэт сидит на плечах у отца и крутит головкой по сторонам.
Я расплываюсь в улыбке. Как же я соскучился по этой девчонке!
– Лина, дядь Ваня идет, – повернувшись к своей девушке, оповещаю.
Кивнув, Паулина прощается с подписчиками в ту же секунду и прекращает эфир.
– Па-ааа-ся!!! – вопль Кэт разносится по всему зданию аэропорта, когда малышка замечает меня. Иван быстро ставит племяшку на ноги, и та словно неваляшка в розовом комбинезоне вперевалку мчится ко мне.
Делаю несколько широких шагов навстречу и ловлю мелкую хохотушку в объятия. Поднимаю на руки и пару раз подбрасываю вверх. Кэтти заливисто смеется.
Прижимаюсь носом к пухлой детской щечке, пахнущей морозом и сладостью. Ммм…Вдыхаю этот аромат, чувствуя, как маленькие ручки обнимают меня за шею. Балдеж!
– Пася, падалочки не забыл? – шепчет на ухо племяшка.
Отстраняюсь и смотрю в хитрое лицо. Глазки лукаво блестят, на щечках алеет румянец. Ну коза…
Месяц назад Кэт исполнилось пять лет. Я обещал ей пять подарков. Эти подарки заняли все место в моем чемодане.
– А! Ой! – гримасничаю я. – Кэтти, забыл. Прости, крошка. А без подарочков ты меня не будешь любить? – делаю расстроенное лицо, наигранно шмыгнув носом.
Племяшка горестно вздыхает. Поджимает тонкие губки.
– Буду, канесна. Но с подалочками я бы любила тебя сильнее.
Ну что тут скажешь…Женщины!
– Да ладно. Пошутил я, – признаюсь, не планируя травмировать ребенка. – Разве я могу забыть про подарки для этой вкусной девчонки? – начинаю щекотать девчонку под подбородком.
Я слышу, как рядом смеется Паулинка.
– Эй, подруга, а со мной пообниматься не хочешь? – наигранно возмущается Лина.
Кэтти счастливо переползает на руки к ней, и я, наконец, могу поприветствовать зятя.
– Привет, молодежь, – Иван хлопает меня по плечу, после чего мы крепко обнимаемся. – Как долетели?
Дядь Ваня поправился, что ли. Во всяком случае, выглядит он лучше, чем когда я приезжал сюда в прошлый раз. Высыпаться стал?
Спустя пять минут мы всем табором пакуемся в его огромную машину. Я первым делом бросаю взгляд на задние сиденья, где детских кресел по-прежнему два.
Усмехаюсь.
Это действие на уровне рефлекса. Просто с каждым моим приездом в Новосиб, детских кресел в машине зятя становится больше.
Всю дорогу до загородного дома, где по обыкновению встречает праздники полное семейство Зайцевых, крошка Кэт не умолкает. Трещат с Паулинкой на задних креслах, племяшка жалуется на своего брата Рому, который берет ее игрушки без разрешения и за это его никто не ругает.
– Ну он же маленький, Кэтти. Ему интересно все, – сплетничает с ней Лина.
– Нет, – фыркает в ответ малышка. – Мои игуськи туогать низзя, – безапелляционно заявляет она. – Он зе майчик. Зачем ему мои байби и кукойки?
Я смеюсь и расслабленно откидываюсь на спинку кресла.
Хорошо-то как!
В кармане пуховика вибрирует телефон.
Смахиваю блокировку и открываю сообщение от Семы: «Долетели? все норм?».
А следом прилетает фото с припиской «вас не хватает», где все в сборе: он, Соня и Лука с какой-то девушкой в боуллинг-зале.
Улыбаюсь, глядя на их лица. Ким смотрит на Софию, а она машет рукой в кадре. У них вроде что-то наклевывается. Я не акцентирую внимание на их личной жизни, и даже если они пытаются что-то там построить, – флаг им в руки. У Кима отец главный инженер, а мать – препод в нашем институте. Он не безродный. Да, семья не из олигархов, но интеллигентности у них не отнять. Не знаю, как отнесутся родители Софии к такому кандидату в женихи, но в любом случае у Семена положение выгоднее, чем когда-то было у меня.
С Рязанцевой у нас ровно. Наша компания не развалилась, наоборот, выросла на целую Паулину. А судя по фото, Лука тоже не отстает. Вон, какая-то рыженькая девочка рядом с ним…
Соня с Линой нормально общаются. Они не подружки, но и не враждуют. Им обеим это не выгодно. У Сони выпускной курс, и ей нужен человек, кому она вручит негласное право быть лидером профкома. Уверен, у моей девушки есть все шансы претендовать на это место. Лина бесспорно заслуживает, и Соня это понимает.
А насчет Вики… Соловьева ушла из профкома, хотя Рязанцева ее не выгоняла. Они разошлись мирно, без скандалов и истерик. Кстати, Лина рассказывала, что Вика и ее белобрысый одногруппник начали встречаться, и тот притащил ее в университетскую команду КВН. Скоро у них начнется сезон, будет интересно, конечно, увидеть вечно чем-то недовольную Соловьеву в роли комика. Подозреваю, будем ржать только с ее выражения лица.
Набираю Киму ответное сообщение: «Все отлично, всем привет».
С учетом обильного снегопада на дорогу уходит полтора часа.
После долгого перелета мое тело требует движения, и я знаю, кто мне его обеспечит в ближайшую неделю нашего с Линой отпуска. Мелкая девчонка, которая, выпрыгнув из машины, сходу начинает забрасывать меня снежками.
– Поигай, поигай со мной! – визжит племяшка.
– Какой запах, м-мм… – Лина блаженно прикрывает глаза, глубоко втягивая морозный воздух.
Здесь, за городом, и правда какой-то особенный, неповторимый воздух. Девственно-чистый…
Я леплю увесистый снежок, пока, хохоча, Кэт пытается выбраться из сугроба. На белоснежном снегу ее розовый комбинезон слепит глаза.
– Сдавайся, маленькое розовое чудовище! – играючи велю и прицеливаюсь.
Племяшка, барахтаясь, заливисто визжит.
– Ни зя сто! – отрубает малявка и начинает загребать варежками снег.
– Навалило в этом году как никогда…– рядом со мной останавливается зять. В двух руках у него наши чемоданы. Черный – мой, и бордовый – Линкин. Розовый я оттащил на помойку, когда Лина была в универе. Мы здорово посрались из-за него, а потом также здорово помирились. – Пошлите в дом, там Аленка уже заждалась. Наиграетесь еще…
Когда заходим в дом, нас встречает целая делегация. Семейство Зайцевых в полном составе. Но больше всех меня интересует самый молодой Зайцев – мой племянник Ромка, который сидит на бедре Алены и улыбается во весь свой беззубый рот. А нет…все же один зуб имеется. Нижний.