— Просто выслушай меня, — произносит он, тяжело дыша.
Замираю под его взглядом, впервые за все время нашего знакомства серьезным. Проглатываю злые слова, что вертятся на языке, и выдыхаю. Это уже похоже на какой‑то цирк. Мы же взрослые люди. Почти…
— Опусти, — перебираю в воздухе ногами.
Наше положение мне совсем не нравится. А еще холодный ветер заглядывает под юбку. Не очень приятно.
— Чтобы опять гоняться за тобой по всему городу? Нет уж.
— Не будешь, — отвечаю без особой охоты.
— То есть ты выслушаешь меня?
— Угу, — отвожу взгляд.
— И не будешь угрожать расправой?
Снова веселится? Как же бесит!
— Если ты не будешь больше лезть своим языком в мой рот, — впиваюсь ногтями в плечи, но дутая куртка не позволяет причинить достаточный дискомфорт.
— Обычно это срабатывает, — отвечает Стас, усмехаясь.
Ему еще не надоело ржать надо мной? Знаю, что не вписываюсь в установленные каноны и рамки. Иногда это хорошо, иногда не очень. Но почему это должно волновать меня? Пусть волнует тех, кто эти рамки устанавливает.
— Я исключение из правил.
— Я заметил, Риша Мариновна. Позвольте мне просто проводить Вас до дома и обсудить один момент. Обещаю, больше не позволю себе ничего лишнего, — говорит парень с легкой насмешкой, но скорее доброй, чем издевательской.
Его красивые губы растягивает улыбка. Засматриваюсь, обводя взглядом их четкий контур. Что? Я подумала «красивые губы»? Писос! Нужно срочно валить домой.
— Тогда ставь меня на землю и снимай куртку.
Стас медленно меня опускает и смотрит в глаза, сводя брови к переносице.
— Давай‑давай, — вытягиваю руку вперед, перебирая пальцами.
— Зачем?
— Ты профиськал мое такси, а на улице не май месяц. Нам идти минут двадцать. Холодно вообще‑то.
Стас расстегивает куртку и разводит руки в стороны.
— Я согрею.
— Конечно, — сдергиваю куртку с его плеч, пробегая вперед. — Куда ты денешься, когда разденешься? — оборачиваюсь. — Не стой, замерзнешь.
Просовываю руки в огромные рукава и вдыхаю приятный мужской аромат. Стас бросает на меня тяжелый взгляд и, крепко выругавшись, подходит ближе. Уже готовлюсь к борьбе, но парень даже не предпринимает попыток отобрать у меня свою вещь.
— Куда идти? — спрашивает он, пряча руки в карманах темных широких джинсов.
— Э‑э‑э… Туда, — указываю пальцем нужное направление.
Стас покорно кивает и делает первый шаг вперед. Ладно. По‑моему, сейчас я уже реально перегнула. На нем толстовка, но вряд ли она оправдывает свое название и подходит для прогулок осенней ночью.
— Я пошутила, — начинаю снимать куртку, но Стас быстро возвращает ее на место, дергая за капюшон и натягивая его мне на голову. — Эй!
— Простудишься. Я бы и сам предложил, но с тобой невозможно сделать хоть что‑то правильно. Идем скорее. Реально холодно.
Шагаем в молчании, и неловкость смешивается с осенними запахами спящего города и опадающей листвы. Сжимаю рукава куртки, вдыхая поглубже.
— Ты вроде хотел что‑то обсудить? — начинаю первая, потому что больше не могу выносить тишину.
— А ты, наконец, готова выслушать?
— Мне нужна твоя куртка, чтобы не умереть от холода, так что пока она на мне, я вся во внимании.
— Какая же ты…
— Какая? Шизанутая? — вспоминаю слова бывшего.
Он ведь прав. Я это знаю, а теперь и Стас тоже.
— Вредная, — выносит свой вердикт темный близнец.
Не могу понять. Он что, пытается быть милым?
— Какая уж есть, — не собираюсь оспаривать правду. — Так что за дело? Если ты снова о танце, то я пас.
— Почему?
— А почему ты просишь об этом меня?
— Не знаю. Мне кажется будет круто. Ты ведь уже танцевала и…
— Это было давно.
Воспоминания тех дней вызывают слабую улыбку. Репетиции, выступления, конкурсы и поездки. Мне нравилось, но потом… Дети очень жестоки, знаете ли, а я не всегда была такой сильной, как сейчас. Большой коллектив и, конечно же, я не вписывалась. Друзей там так и не завела. Мальчики не хотели танцевать со мной, девчонки гнобили.
То, что я решила записаться на танцы сейчас для меня уже большой шаг. Я выросла, но кое‑что так и не изменилось. Я до сих пор не вписываюсь. Правда теперь это меня не колышет. Делаю, что хочу, а на остальных мне параллельно.
— Что мешает попробовать заново? — не уступает Стас.
— Спрошу еще раз, — делаю вид, что не заметила его вопроса. — Почему я? В классе у Леси куча девчонок. Выбирай — не хочу. И не надо заливать про мои способности. Нет там ничего особенного.
— Я… — Стас замолкает.
Либо не знает, что сказать, либо не хочет говорить правду. Этого достаточно, чтобы принять окончательное решение.
— Отказываюсь!
— Чего ты хочешь?
— Снова будешь торговаться со мной? Я не продаюсь и не покупаюсь.
Искоса поглядываю на парня, который уже весь трясется. Старается придумать, чем меня убедить или просто продрог до костей? Крошечное чувство вины царапает грудь. Хотя Стас сам виноват. Нечего было лезть в мое такси.
— Здесь можно срезать, — говорю и сворачиваю во двор старых «панелек» [4]. — Дальше я сама, — стряхиваю куртку с плеч, но она снова возвращается на место.
Стас, демонстративно сжимая посиневшие губы, застегивает на ней замок, запечатывая меня внутри.
— Мы еще не закончили, — говорит он и опасливо поглядывает на темную футбольную площадку. — Уверена, что здесь безопасно ходить?
— Не ссы. Я же с тобой, — дружески хлопаю Стаса тыльной стороной руки по животу, и потом только понимаю, что никакие мы не друзья.
Пугаюсь собственного жеста и отвожу взгляд.
— Так я тебя и боюсь, — усмехается Стас, хватая меня за рукав, и тянет за собой. — Откуда в тебе столько силы? — поднимает свободную руку и касается виска.
Да… Припечатала я ему неслабо. Опять же, сам виноват. Ему еще повезло, что по самому дорогому не получил. Положение было не слишком удобное для этого приема.
— Трудное детство, — отвечаю я.
— Долго еще идти?
— Нет.
— Живешь с родителями?
— С мамой.
— Станцуешь со мной номер?
— Нет, — фыркаю. — Этот способ работает не так. Нужно задавать легкие вопросы, ответ на которые будет «да», и в последнюю очередь задать тот, согласие на который хочешь получить.
— Я и не пытался тебя подловить. Просто ты очень интересная девушка, Риша Мариновна, и я хочу узнать тебя получше.
— Лесть тоже не сработает, — отвечаю, словно мне все равно, но…
Черт! Слышать что‑то подобное всегда приятно. Мне нечасто такое говорят. Обычно я получаю характеристики совсем другого рода. Сумасшедшая — самое приличное из них.
Радуюсь, что Стас идет чуть впереди и не может видеть моего лица, потому что оно сейчас куда довольнее, чем должно быть. Так значит он считает меня интересной?
Долго думать об этом не приходится. Стас сыплет вопросами налево и направо, еле успеваю отвечать. Ничего серьезного. «Где учишься»? «На кого»? «Сколько лет назад занималась танцами»? «Маму зовут Марина»? Легкая болтовня стирает время и заставляет ненадолго забыть, что я терпеть не могу этого парня.
Останавливаемся возле моего подъезда, и я возвращаю куртку ее законному хозяину, но прежде чем надеть ее, Стас внимательно смотрит мне в глаза. Уличный фонарь окутывает нас желтым свечением, показывая и скрывая все что нужно.
Все‑таки он красивый. В меру смазливый, в меру мужественный. Не удивительно, что его копия понравилась мне с первого взгляда. Да и не только мне. Многие девчонки оценили. Вспомним хотя бы первое занятие у Леси.
— Риша, помоги мне с номером. Будет весело. Обещаю.
— А ты не сдаешься, — приподнимаю подбородок, показывая улыбку, которая не хочет слезать с лица. — Но я тоже не отступлю. Почему именно я?
— Потому что… — вздыхает, путешествуя взглядом по моему лицу.
— Вот когда сможешь внятно мне объяснить, тогда я и обещаю подумать.
Шагаю к двери и уже собираюсь открыть ее, как…
— Тот тип в клубе… Твой парень? — продолжает Стас свой парад вопросов.
— Который назвал меня?.. — оборачиваюсь.
— Да.
— Бывший, — снова улыбаюсь, сама не понимая чему.
— А другие пять?
Теперь хочется рассмеяться. Зачем ему это знать? Что за интерес?
— А ты что? Хочешь встать в очередь? — подкалываю его.
— Так кто из них?
Пожимаю плечами и распахиваю дверь, ощущая кожей приятное тепло.
— Я еще выбираю, — прижимаю подбородок к плечу, не отпуская его взгляд.
— Не слишком ли велик выбор?
— Тебе‑то что с этого? Не думаю, что тебя каким‑то образом касается моя личная жизнь.
— Ты разбиваешь мне сердце, Риша Мариновна, — на лице Стаса вновь появляется дерзкая улыбочка, и он эффектно перекидывает куртку за спину и надевает ее.
Опять придуривается. Вот клоун.
— Пока, страдалец, — вхожу в подъезд, мечтая оказаться от этого парня, как можно дальше.
— Увидимся в понедельник на репетиции! — слышу за спиной.
— Посмотрим, — не хочу, но все‑таки оглядываюсь в последний раз и ощущаю, как от его широкой улыбки сбивается дыхание.
Вот это уже полный писос. Хлопаю дверью и бросаюсь вверх по лестнице, не обращая внимания на ноющие мышцы. Что вообще это было? И что теперь мне с этим делать?
Глава 5
Как проходят выходные у нормальных людей? Понятия не имею. Я к ним не отношусь. Мы с бандой всю субботу и воскресенье играем в Черепашек Ниндзя. Ярослав откуда‑то (он никогда не признается, где именно он все это берет) припирает костюмы мультяшек с огромными мягкими головами. А еще к нашей веселой компании присоединяется Жека, знакомый Коли и Толи, потому что нам не хватает одного персонажа. Главного злодея — Шреддера.
Сначала, правда, ребята хотят, чтобы им была я, но нунчаки Микеланджело их быстро убеждают в обратном. Ну уж нет. Я и так для всех вселенское зло, пусть хоть в представлении побуду на стороне добра. Сплинтером наряжаться тоже не кайф. Лучше черепаха, чем крыса. Да и роль мудрого старикашки больше подходит Яру. А мы с Лехой, Колей и Толей берем на себя роли зеленых братьев.