— Если бы он слушал папу, то тот подсказал бы ему способ примирения куда интереснее, правда, друзьями после этого не остаются, — тихо произношу я, и Риша тут же щипает меня за плечо.
— Он же ребенок. Заткнись!
— Класс! — малыш хохочет и хлопает в ладоши. — А мне можно обнять Шледдала?
Боги! Когда это закончится? Кого еще мне обнять? Столб? Опускаюсь на одно колено, раскрывая руки для объятий. Илья медленно подходит ко мне, снова становясь серьезным, а затем поворачивается к Мики.
— Я боюсь, — говорит именинник.
— Не бойся. Обнимемся все вместе? Хорошо? — Риша тоже присаживается и, обнимая мальчика за плечи, подталкивает ко мне.
— Это видео войдет в историю. Когда заходите своих детей, первенца назовите Илюшей, — тихо стебется Кирилл, обходя наш монумент дружеских объятий с камерой в руках.
Что за бред он несет? Да никогда этого не случится!
После финальной фотосессии с детьми и их родителями нас, наконец, отпускают. Какая же каторга. Зато Риша с ребятами на подъеме сил. Ну еще бы, они-то бабки за это получат. Один я здесь на добровольно-принудительной основе, но ведь тоже не совсем просто так.
Собрав всю атрибутику и костюмы, выходим из кафе на улицу, где легкий мороз тут же набрасывается на разгоряченные лица, после трех часов поролоновой сауны.
— Ну что, черепахи? Вы заслужили пиццу, — говорит Кирилл.
— Да! — кричат «двойняшки» и мелкий.
Собираюсь попрощаться со всеми и вызвать такси, но… Встречаюсь взглядом с Ярославом, на губах которого играет хитрая улыбка.
— Шреддер, ты с нами? Мы же теперь друзья, — произносит он, и тут же получает тычок локтем от Риши Мариновны. — Что? Ты даже обняла его. Тебе не отвертеться.
Риша смотрит на меня и сжимает вишневые губы в тонкую полоску. Интересно, как у нее помада не размазалась? Магия домовых эльфов?
— Так ты идешь? — спрашивает она.
— Если только ты не против, — пожимаю плечами.
Не хочу, чтобы потом все это вылилось для меня в ее очередную шалость. Лучше хоть раз спросить, чего она сама хочет.
— Ты хорошо справился. Пиццу заслужил, — говорит Риша.
Слабая улыбка появляется на ее лице, но сколько блеска в светлых глазах.
Поверить не могу, что это происходит, но… В моей квартире на полу сидят пятеро парней и не все из них мои гномы. Точнее, один всего лишний. А лишний ли?
Стас на удивление быстро вписывается в нашу банду. Ловит волну шуток и подколов и даже уже осмеливается отвечать. А сейчас вообще безжалостно и беспощадно разматывает[8] гномов по очереди, играя в приставку.
— А он молодец, — говорит Яр, сидящий рядом со мной на диване. — Горошек уже через полчаса ныть начинал, что мы его обижаем.
— Да он меня уже больше недели вытерпел и не психанул. Сумасшедший, — усмехаюсь, глядя на макушку Стаса.
— Кто бы говорил о сумасшествии, Риша Мариновна, — отзывается темный близнец, не отрываясь от игры. — Да! Вот вам, черепахи! Ну, кто еще?
Стас крутит головой, выискивая соперников, но никто из гномов больше не хочет подписываться на заблаговременный проигрыш. Никто из гномов, но только не я.
— Давай, Шледдал, — копирую произношение маленького Илюши. — Я тебя сделаю.
Толя передает мне джойстик, и мы начинаем игру. Пара минут, и Белецкий побежден. Ребята довольно лыбятся. Никто не играет в боевки[9] лучше меня.
— Требую реванша, Риша Мариновна, — говорит Стас, ни капли не расстроившись, лишь еще больше загоревшись азартом.
Яр наклоняется к моему уху.
— Если он выдержит еще хотя бы три недели в таком позитивном настрое, то можешь даже выйти за него замуж, — шепчет он.
— Но Горошек выдержал пять месяцев, а вы его так и не приняли, — отвечаю так же тихо.
— Горошек уже через неделю засох.
— Ты готова? — нетерпеливо спрашивает Стас.
— Всегда готова, Белецкий. Всегда!
В начале одиннадцатого провожаю всю ораву на выход, после того как заставляю убрать за собой и разыграть на «камень-ножницы» кто понесет мусор. Ну а что? Не мне же тащить.
Обнимаю по очереди всех гномов, выпуская на лестничную клетку, потому что в коридоре практически нет места. Такой забавный конвейер обнимашек получается.
И Стас, конечно, последний. Задумываюсь всего на секунду и… Ай, да ладно! Было ведь круто. Ничего страшного, если я его обниму. Приподнимаюсь на носочки, поднимая руки вверх, и прижимаюсь к замершему на пороге Стасу. Забавно! Может добить его? Целую Стаса в щеку и медленно делаю шаг назад, заводя руки за спину и улыбаясь.
Сколько удивления на лице. Так и хочется щелкнуть по носу.
— Расслабься, Стас. Это по-дружески. Никакого подтекста.
— То есть? Мы теперь друзья? — оживает парень, включая режим «дерзкий засранец».
— Ну, Илюша же сказал, что друзья. Это ведь круче, чем партнеры. Или ты против?
Секундное замешательство, точно подзатыльник моей самоуверенности. Но уже через мгновение Стас наклоняется ближе и прижимается губами к моей щеке. Холодные. А может это мое лицо горит? Еще одно нежное касание, чувственное дыхание на коже.
— По-дружески, — говорит он, выпрямляясь.
Нет. Он поцеловал совсем не по-дружески.
— Стас! Ты идешь?! — кричат Коля и Толя.
— Да, секунду! — отзывается темный близнец. — Первая тренировка завтра в час, Риша Мариновна. И как друг тебя прошу, не опаздывай.
Тупое состояние отрешенности мешает сосредоточиться и ответить что-нибудь остроумное. Все! Надоел! Пусть валит отсюда!
— До завтра, Стас, — говорю я и буквально выталкиваю его за дверь.
За две секунды запираюсь на все замки. Как будто он может вернуться и… Не знаю, что меня так напугало. Он? Или я сама? Еще и Яр со своими шуточками… Р-р-р… Достали!
Я нервничаю? Я?! Нервничаю?! Да когда такое было-то в последний раз? Это уже диагноз, Риша. Да, диагноз моей тупости. Да кто он такой, чтобы я так переживала? Ну не справлюсь я с его танцем. Не смертельно же. Да… Не смертельно, зато позорно. Так! Я справлюсь и… И точка!
Дергаю дверь парадного входа в «Малый зажигай!». Заперто. Что?! Ну да, сегодня же воскресенье. Неужели?.. Вот же Шреддер хитрожопый! Решил стебануться надо мной в отместку за вчерашнее? Ну все!
Пусть сам с собой танцует! Разворачиваюсь, чтобы уйти, и уже заношу правую ногу над первой верхней ступенью, как…
— Риша!
Задираю голову и вижу темноволосую макушку в окне второго этажа. Улыбается и машет. Ну прямо пингвин Мадагаскара.
— Ты меня впустишь? Или мы с тобой как Ромео с Джульеттой поболтаем, и я пойду домой?
— Черт! Я забыл про дверь! Сейчас спущусь!
Забыл он. Придурок. Подождите… В смысле забыл? Он же сам как-то вошел? Или он что, живет тут? Усмехаюсь собственным мыслям. Бре-е-ед.
— Помощь нужна?
— Если ты не отойдешь от двери в раздевалку, то она будет нужна тебе, — рычу, натягивая спортивные штаны.
— Как хочешь… — отвечает Стас и тихо смеется.
Я хочу, чтобы мы вернулись к взаимному не перевариванию друг друга, но сколько не пытаюсь не могу снова злиться на Стаса так, как раньше. Точнее, я злюсь, но уже по-другому. И мне это не нравится.
Совсем!
Выхожу в зал. Темный близнец уже ждет меня, включив негромко какую-то заводную песенку. Что-то мне подсказывает, я еще пожалею о приходе сюда. Очень сильно. Но я ведь уже здесь. И не сдамся.
Разминка. Растяжка. Все как всегда, только темп куда быстрее, но я, кажется, успеваю. Белецкий занимается вместе со мной. Правильно. Сейчас мы партнеры, а не учитель и ученик. Ну, почти.
— У тебя отличные данные, Риша Мариновна, — говорит Стас, отходя от станка.
Опираюсь локтями о верхнюю перекладину, поворачиваясь в его сторону. Хочу принимать комплименты лицом к лицу.
— Но есть над чем поработать, — продолжает темный близнец, убивая всю сладость момента. — Поперечная растяжка, ну-у-у… такое себе. Сильные руки, но вот спина не очень. Нужно будет укрепить мышцы, с подъемом корпуса может быть беда, — прикладывает палец к губам, откровенно меня разглядывая. — Что еще? М-м-м… Ах да. Самое главное, с чего нужно начать.
Стас шагает ко мне. Походка хищника, не иначе. Только вот перед ним не добыча. Остаюсь спокойна. Ни одна мышца не дергается на моем лице. Контролирую дыхание, но все летит в ад, когда он бесцеремонно хватает меня за бедра, поднимает ноги вверх и разводит их в стороны. Прижимается всем телом, выбивая из меня то ли полустон, то ли полурык.
— Между нами не должно быть стеснения, Риша Мариновна, — произносит глядя прямо в глаза. — Парный танец построен на взаимодействии, и я не хочу, чтобы ты дергалась или пыталась убить меня каждый раз, как я к тебе прикасаюсь. Нужно пережить это сразу. Привыкнуть друг к другу телесно. В танце ты должна быть абстрагирована от настоящего. В нем ты другая Риша. Там свой мир и своя история, которую мы создадим и расскажем. Нужно уметь быть не просто танцором, но еще и актером. Пропустить через себя эмоции и чувства и раскрыть их в движении. Если нас двое на сцене, то мы обязательно заодно, даже если наша история о войне и сражениях. Понимаешь, о чем я?
Прекрасно понимаю. Скрещиваю ноги у него за спиной, заключая в ловушку. Только вот кого непонятно. Его? Или все-таки себя? Обнимаю Стаса за шею. Сердце стучит все быстрее, но я борюсь с неловкостью.
Он прав. Нужно просто привыкнуть.
Стас немного меняет захват. Выпрямляю спину и теперь сижу у него на руках, прижавшись грудью к груди.
— Ты со всеми своими партнершами проделываешь этот трюк?
— Обычно я просто сплю с ними, чтобы стереть границы, — растягивает губы в лукавой улыбке. — Но тут особый случай. Приходится импровизировать.
С трудом сглатываю, чувствуя, как его ладони ползут вверх по ягодицам к талии. Горячие. Сильные. Решаю, что в эту игру могут играть двое, и провожу пальцами по его напряженной шее, поднимаясь к затылку. Зарываюсь в волосы. Мягкие, такие густые, что меня саму можно смело назвать лысой.