его и отправила хреначить все преграды, но тут… Я просто не знаю, что делать.
— Ты ему очень дорога. Это видно. Просто… — пытаюсь привести хоть какие-то успокаивающие девичью душу доводы.
— Не-е-ет… — мотает головой. — Если ты думаешь, что Стас весь такой резкий, а Влад тихий, то это совсем не так. Они похожи больше, чем все думают. Просто Влад хитрее. Стас орет и ругается, хлопает дверьми, но Влад может и без этого всего высказать тебе столько… Душу вытрясти.
— Да уж…
— Они меня ненавидят, а я их обоих очень люблю. По-разному, конечно. Только мне никто не верит. А ведь они сами меня запутали, — падает лицом в ладони, спрятанные в вязаных варежках.
Печи Леси трясутся, словно от истерики. Меня саму начинает бить мелкая дрожь. Твою ж мать!
— Лесь, у меня дома есть красное вино и, возможно, еще и немного белого. А еще рядом есть будка с пончиками.
— Звучит, как путевка в психиатрическую лечебницу, а потом еще и диета на полгода, — Олеся отнимает руки от лица и криво улыбается.
— Это путевка в бабский разговор о засранцах Белецких, если я подхожу на роль собеседника, конечно. И кто бы говорил о диете? Брось. Ты идеальна.
— Тебе нравится Стас? — «мама кошка» становится куда радостнее, пропуская мимо ушей все, что я сказала.
Дурацкий вопрос.
— Ты разве не видела, как мы общаемся со Стасом? — закатываю глаза.
— Ни с одной девушкой на моей памяти он так не возился. И ни одна не вела себя с ним так, как ты.
— Звучит, как комплимент, — гордость расправляет плечи.
— Просто наблюдение. Он ведь такой самоуверенный, верно? Стас привык, что за ним все как полоумные носятся. Сам даже ухаживать нормально не умеет. Да никому это и не нужно было. Он ведь знает, чем зацепить, а потом просто тянет за ниточку.
— Правда, что он спал со всеми своими партнершами?
— С большинством, — кивает Леся.
— Из группы? И как они все потом?..
— Насколько я слышала, Стас очень хорош. Делает все так, что никто не может жалеть об этом. Только хвастаться.
Мне тут же вспоминаются разговоры «моделек» в раздевалке, и с каким восхищением они о нем рассказывали.
— Да. Я уже тоже об этом слышала.
— Так что на счет пончиков и вина?
— Идем, — киваю в сторону выхода из парка. — Пусть Белецким икнется сегодня не по-детски.
Перекидываю бутылку из одной руки в другую, наблюдая, как за стеклом танцует янтарная жидкость. Это крайняя мера, но по-другому я просто не смогу. В дальнем углу концертного зала открывается дверь, и в помещение входит Влад.
— Да неужели? — говорит он, шагая между рядов зрительских кресел и, подпрыгнув, забирается ко мне на сцену.
— Наверное, нам стоит поговорить, — откручиваю крышку и подношу прохладное горлышко бутылки к губам.
— А это зачем? Анестезия? — говорит Влад и забирает у меня бутылку «Ред Стаг» [11].
— Я знаю, что вы с Лесей встречаетесь еще с Лос-Анджелеса. И мне… — язык прилипает к небу, потому что я собираюсь сказать самую стремную на свете фразу. — И мне, черт возьми, обидно, что вы скрываете это от меня, выставляя каким-то…
— Мне не встречаемся! — грозно выпаливает Влад, отлипая от бутылки.
Опять двадцать пять! Ну сколько можно!
— Я вас видел тогда! Прямо в процессе! Хватит мне лечить про дружбу и все такое. Леся сама ко мне подошла в аэропорту через день и сказала, что выбирает тебя. Я все знаю! Хватит уже придуряться!
Влад смотрит на меня, не моргая. В глазах шок, но не паника или раскаяние. Это совсем не та реакция, которую я ожидал увидеть. Где я облажался? Что происходит?
Брат делает несколько больших глотков и возвращает мне бурбон, вытирая рот свободной рукой.
— Все не так, роднуля. Я рассказал тебе не все, но никогда не врал. Леся не выбрала меня. Она… Не выбрала никого. Точнее, — горько усмехается. — Ей было все равно, кто из нас это будет.
— Что? В каком смысле?
Семь месяцев назад
Тренировки в Лос-Анджелесе разительно отличаются от обычных тренировок «Фениксов», но все танцоры работают на износ и впитывают новые знания и умения с невероятной скоростью, ведь у них осталась всего пара дней, прежде чем родина позовет их обратно.
— Плохо! Ужасно! Никуда не годится! — кричит хореограф на английском, наматывая круги возле обессиленной и бледной Олеси.
— Простите, — тихо отвечает девушка, опуская голову.
— Покиньте зал и приходите, когда будете в состоянии слушать и выполнять все, что я говорю.
Олеся расстроенно поджимает губы и бросается к выходу. Братья Белецкие встревоженно глядят вслед подруге, а затем смотрят друг на друга.
— Я или ты? — спрашивает Стас.
— Останься с командой. Ты здесь нужнее, — отвечает Влад.
— Позаботься о ней, — Стас согласно кивает, отпуская брата.
— Еще раз! — вопит хореограф, и в танцевальном зале вновь рождается магия, которую питают пот, кровь и слезы.
Влад нагоняет Лесю уже на входе в отель. Она плачет. Лицо блестит от слез под Калифорнийским солнцем. Что с ней происходит в последнее время никто не знает. Она не признается, но депрессия становится все более и более очевидной.
— Лесь, — Влад касается ее плеча.
— Зачем ты ушел? Не нужно было…
— Еще как нужно, — отрезает Белецкий, открывая дверь, и пропускает Олесю вперед. — Тебе придется со мной поговорить. Так не может больше продолжаться. Что у тебя случилось?
В простеньком сером номере отеля Влад, наконец, узнает, что так печалит его подругу и по совместительству любимую девушку. Конечно же романтические отношения. Точнее, их окончание.
Стас и Влад сами не поняли, как это произошло, но их дружба с Олесей еще несколько месяцев назад обрела новую форму. Безответная любовь. И не потому, что Леся не могла определиться, кому из братьев она готова вручить свое сердце, а потому, что оно было уже как три года отдано другому.
Но сегодня утром этот парень вернул ее сердце. В ранах и ссадинах. Слабое. Почти небьющееся. Их отношения не выдержали проверку расстоянием. Не каждый согласится ждать свою половинку по несколько месяцев. Ревность. Недоверие. Темные чувства рождают всепоглощающую злобу и гнев. Так умирает любовь.
— Лесь, не надо. Не плачь, — Влад обнимает ее, прижимает к груди, сидя на постели, и нежно перебирает густые темные волосы дрожащими пальцами. — Ты заслуживаешь лучшего. Того, кто будет ценить и радоваться твоим успехам, а не упрекать тебя из-за них. Ты волшебная танцовщица. Самая нереальная из всех, что я когда-либо встречал.
— Спасибо, — шепчет Олеся и медленно поднимает голову, чтобы заглянуть в темно-карие глаза, что каждый раз смотрят на нее с восхищением.
— Я… — произносит Влад сквозь рваный выдох.
Она такая красивая. И так близко. Сейчас ее сердце здесь, а не за несколько тысяч километров. Влад готов его излечить. Готов заботиться о нем. Но… Есть еще Стас. Как быть с его чувствами? Он не хочет обижать брата. Все должно быть честно. Олеся свободна, и теперь они в равных условиях. Сейчас ее нужно просто успокоить и поддержать. Не более.
— Все будет хорошо. Вот увидишь, — Влад склоняется к милому личику и оставляет пару нежных поцелуев на соленой щеке.
Одно неловкое движение, и губы касаются губ. Мимолетно. Еле заметно. Манящая соленая сладость пьянит. Крошечные фейерверки гуляют по коже. Тонкие холодные пальцы касаются шеи, рассыпаясь мурашками. Нет сил отстраниться. Нет желания слышать разум.
Еще одно касание. И на этот раз совсем не случайное. Олеся его инициатор. Мягкий поцелуй растворяет в кислоте окружающий мир. Ловушка захлопывается, оставляя их вдвоем в безмолвном покорении чувствам и эмоциям.
Тихое дыхание. Неспешно руки по коже. Под одежду. В самую душу. Поцелуи все глубже. Руки больше не дрожат. Стук сердец — ритм для нового танца. Танца взаимного желания и симпатии, на грани обморочного счастья. Нет никакой горечи и обиды. Нет страха и боли. Есть только свет и нежность.
Мягкая постель серого номера. Плавные движения тел. Чувственные стоны и тихие вздохи. Руки на плечах. Следы губ на шее. Трепет в груди. Так рождается любовь. Один из вариантов. Самый спорный. Но двое, что сейчас неразрывно связаны, знают, что это именно она.
В один момент любовь может умереть и родиться заново. Восстать из пепла, сменив форму и носителя. Стать другой, но остаться все такой же прекрасной. В один момент…
Но, где рождается любовь между двумя, третьему нет места. На пороге номера Олеси стоит Стас. Его никто не замечает, пара слишком занята друг другом, да он и не задерживается надолго. Всего секунда. Пуля в сердце. Опоздал. А может, он и не мог успеть?
Боль заставляет сжимать зубы так, что сводит челюсть. Парень бежит вниз по ступеням, наплевав на лифт. Все-таки она выбрала Влада. Что ж… Нужно просто вдохнуть поглубже и принять это.
Влад и Леся неспешно и без особого желания возвращаются в реальность, где все не так радужно, как в их собственной, но кое-что может ее украсить и сделать особенной.
— Я люблю тебя, Лесь, — произносит Влад, широко улыбаясь.
Держать эту девушку в своих руках, чувствовать каждой клеточкой… Нет ничего прекраснее.
— И я тоже тебя люблю… — запинается и с трудом сглатывает.
Сомнение в ее взгляде, точно гром среди ясного неба. Влад поднимается в кровати, ощущая, что не может сделать вдох. Призрачный удар прямо в грудь. Паралич чувств.
— Скажи кто я, — глухо просит Влад.
Леся испуганно хлопает ресницами, прикрывая руками обнаженную грудь. Ее дыхание становится частым, но уже не от удовольствия.
— Кто, ты думаешь, перед тобой? — Влад отводит взгляд и сжимает зубы.
Это не первый раз, когда их с братом не могут различить, но самый болезненный. Самый ужасный.
— Кто?! Стас или Влад? — жестко выпаливает Влад.
— Стас? — дрожащим голосом спрашивает Олеся, и в ее глазах вновь появляются слезы.