Здесь только море. Чувствуешь бриз?
Оно заберет тебя. Ответишь сполна.
Под ними больше не деревянный пол, а мягкий песок. Но будь это даже раскаленные угли, никто бы уже не остановился. Ее бедра прижаты к его. Слышится треск рвущейся ткани, и теперь у парня тоже есть доступ к ее коже.
К ее телу.
К ней.
Под пальцами вельвет, мягкая нежность. Перед глазами дьявольская страсть с ангельским желанием. На губах сладкая нега и соленое превосходство.
В его мыслях только одно: «Моя».
На ее губах только его имя: «Стас»!
— Стас! — слышу свое имя сквозь сон.
С трудом открываю глаза, и адская боль тут же шарашит по вискам.
— Тебе снился кошмар? — спрашивает Влад, который выглядит довольно бодро.
Хорошо, что он не спал, а то есть вероятность, что мой личный кошмар увидел бы и он.
— Да… — хриплю я. — Кошмар…
Глава 11
Стою перед танцевальным классом уже минут пять и не могу войти. Пришла она или же кинула меня снова? Свет горит, но внутри очень тихо. Глубоко вдыхаю, собираясь с силами. Что за размазню сделала из меня Риша Мариновна? Самому противно.
Решительно шагаю вперед и распахиваю дверь. Сердце радостно бьется в груди. Вот оно. Мое маленькое чудо тире чудовище в ужасной зеленой футболке. Сидит в бабочке, положив на колени утяжелители.
Личико напряженное, губы сомкнуты. Старается. Умница какая. Дышать становится легче. Закрываю за собой дверь и снимаю мокрую шапку.
Она пришла, а значит, все не так уж плохо. Наверное…
— Привет, — говорю громко, пытаясь обратить на себя внимание.
— Привет, — бросает Риша не глядя.
Злится… Так и знал.
— Риша, я…
— Решил свои дела? — снимает груз с колен, отворачиваясь.
— Да. Решил, — мну шапку в руках. — Спасибо тебе.
Риша, наконец, поднимает голову и встречается со мной взглядом. Ее эмоции спрятаны за непроницаемой маской. Не прочесть. О чем она думает? Мне уже начинать бояться?
— Да на здоровье, — говорит она и встает, хлопая себя по бедрам. — Может, ты переоденешься, и начнем тренировку? У меня тоже есть свои дела.
— Это какие?
— Личные, — дьявольская улыбка появляется на ее губах. — Те, которые тебя никак не касаются.
Ладно. Пусть так. Знаю, что заслужил, но на ближайшие два часа она моя. И я не буду зря тратить время.
— Одевайся, — командую, указывая на раздевалку.
— Что? — Риша сводит брови к переносице и морщит лоб. — Обычно ты кричишь: раздевайся. Что-то новенькое. Головой ударился?
— Сегодня тренировка на свежем воздухе, Риша Мариновна, так что раздену тебя в следующий раз. Давай-давай. Ты обещала меня слушать во время репетиций, так что без разговоров, — бью пальцем по руке, намекая, что время тикает.
Риша недовольно фыркает и закрывается в раздевалке, что-то злобно бурча. Как же все-таки хорошо, что у нас был уговор, а не просто соглашение. Теперь ей никуда от меня не деться. До нового года так точно, а после… Придумаю что-нибудь еще.
— Куда ты меня тащишь, изверг? Холодина. Снега по колено, — возмущается Риша Мариновна, пока я буксирую ее за руку по парковой и, между прочим, очищенной дорожке.
— Будешь ныть, выкину тебя в сугроб, — весело отвечаю.
— Угадай, сколько секунд тебе осталось жить после этого заявления?
Угроза на угрозе. Интересно, она когда-нибудь устает? Принимаю поражение в этой словесной перепалке, но только потому, что мы уже пришли.
Дальняя часть старого парка сегодня пустует. Каменная сцена усыпана снегом, площадка перед ней тоже покрыта идеально ровным белым слоем. Хорошо, что школьники сюда еще не добрались.
Вечернее небо уже спрятало солнце, но несколько печально склонивших голову фонарей освещают это место мягким желтым светом, в котором можно заметить, как медленно падают на землю крошечные снежинки.
То, что нужно.
— Залезай на сцену, — говорю я, подталкивая Ришу вперед.
— На сцену? Зачем? Концерт решил себе устроить? Так я прямо здесь могу тебе такой номер выдать…
— Что ж ты такая неугомонная? — произношу, запрокидывая голову, словно обращаюсь в космос, откуда и прилетела эта девчонка. — Залезай, говорю. Просто сделай это. И послушай меня, наконец.
Складывает руки на груди и гордо приподнимает подбородок. Вот упрямица.
— Думаешь, что можешь отделаться записочкой и глупым рисунком?
— Ну чего ты хочешь? Извинений? — тяжело вдыхаю.
— Искренних. И желательно с валянием в ногах и слезной мольбой.
— Кто бы сомневался? — усмехаюсь, а после набираю в грудь побольше морозного воздуха. — Я был не прав, Риша. Прости. Не нужно было кричать на тебя. Если бы не ты, то мы с братом так и не выяснили бы все, что произошло. Ты молодец, а я мухомор. Довольна?
— Не совсем то, но сойдет, — слабая улыбка появляется на ее лице.
— А теперь дуй на сцену, пока мы не околели.
Риша поднимается по каменным ступеням вверх и выходит на середину сцены, разводя руки в стороны.
— И что?! — кричит она.
— Танцуй!
— Сбрендил? Здесь?! В куртке и ботинках?
— Можешь и без них, — отвечаю и, оставив рюкзак на скамейке для зрителей, направляюсь в центр площадки перед сценой.
— А может и вовсе голышом?! А? Как тебе? Стриптиз в минус сорок, а потом сразу в больничку?
Слово «стриптиз» из ее уст точно выстрел ниже пояса. Воспоминания из сна подогревают кровь. Дыхание учащается. Воображение у меня хорошее, поэтому представить Ришу обнаженной не составляет труда.
Так-так. Нужно остановиться. Я не для этого привел ее сюда. Сон, конечно, подтолкнул меня к определенным мыслям, но не таким.
— Риша, доверься мне. Это все еще тренировка.
— А по-моему ты просто издеваешься надо мной.
— Просто танцуй, — поднимаю руки в успокаивающем жесте.
Риша Мариновна возмущенно цокает, а после исполняет что-то похожее на танец Чарли Чаплина, смешно размахивая руками и кривляясь.
— Нет. Стой! — бью ладонью по лбу.
— А что ты хочешь увидеть? Ча-ча-ча? Фламенко? Румбу? Самбу?[12] Ты ведь не сказал.
— Я хочу увидеть твой танец. Твой собственный. Я все это время пытался вытащить тебя из зоны комфорта и запихнуть в какую-то романтическую куклу, но ты совсем другая, Риша. И мы можем сыграть именно на этом. Поставить такой танец, который будет выражать истинную суть каждого из нас. Тогда не придется что-то выдумывать и притворяться.
— Хочешь изменить концепцию? Мы уже сделали больше половины. Собираешься начать все заново?
— У нас есть еще время. Просто попробуй. Вспомни все, что я говорил про контемп. Расскажи мне свою историю, покажи настоящую эмоцию. Какую угодно.
— Если подойдешь поближе и я дам тебе в нос, это будет лучшее проявление моих эмоций.
— Хватит острить! — кричу улыбаясь. — Неужели тебе так трудно открыться?
— А тебе? — спрашивает Риша серьезно.
Что-то содрогается внутри меня. Сердце что ли сошло с ума? Ее пристальный взгляд вынимает душу из тела.
— Я буду танцевать в параллель тебе. Представь, что под тобой белый лист бумаги, напиши на нем то, что не можешь сказать.
— Здесь нет музыки… — произносит, растерянно глядя под ноги.
— Она не нужна. Слушай саму себя. У тебя уже есть все, что нужно.
Сумасшедший. Не то что бы я раньше об этом не знала, но сейчас… Стас превзошел самого себя. Он настойчиво сверлит меня взглядом, стоя перед сценой. Похоже, он это серьезно.
Не знаю с чего начать. Что я такого могу ему рассказать? У меня нет секретов или тайн. И правильно он заметил, я не романтичная и не женственная. Не нежная и не слабая. Я…
Делаю первый шаг, черчу второй ногой полукруг. Хочет увидеть, что у меня внутри? Пожалуйста! Закусываю замерзшую нижнюю губу до боли и отпускаю себя.
Я девочка, которая никогда не знала любви отца. Которую ненавидели в садике, в школе, ненавидят сейчас в универе. Куда бы я не пришла, мне были не рады. Меня просто не понимали.
Выполняю серию поворотов, сжимая руки в кулаки, и резко останавливаюсь, словно меня ударили по лицу. Поднимаю взгляд. Стас, как и обещал, тоже танцует. Даже в зимней одежде ему удается прекрасно выполнять движения. Под его ногами следы истории на белом снегу. Метания. Снова метания. Останавливается и смотрит мне в глаза, предлагая продолжать разговор, не используя слов.
Разворачиваюсь, хочется сбежать. Да, именно так. Мне всегда хотелось сбежать. Спрятаться. Укрыться, но… Подхожу к краю сцены и молниеносно бросаюсь вновь в центр. Нужно бороться. Не сдаваться. Не поворачиваться спиной. И тогда ты станешь сильнее. Никакие удары не будут сбивать тебя с ног. Ты научишься давать сдачу. Бить первым. Никто не сможет тебя обидеть, пока ты знаешь, кто ты такой. Чего ты стоишь и чего достоин.
Улыбка появляется у меня на лице. Дыхание тяжелое, но я хочу закончить свой рассказ. Сбрасываю цепи с души, обнимаю себя за плечи. У меня есть те, кто меня любят. Те, кто всегда будут со мной. Я не одна.
И никогда не буду. И это самое дорогое, что у меня есть. Это счастье. Больше не нужно, но если я захочу, то у меня будет еще больше, потому что мы сами творим свое счастье.
Последний крохотный шаг. Финал. Смотрю на Стаса, завершая свой танец, и в его эмоциях и движениях тоже вижу освобождение. Облегчение. Всего несколько минут, а столько всего вырвалось наружу.
Могучие ели аплодируют хрустом веток вместе с легким ветерком, что тоже заглянул на огонек.
Стас поднимается с земли. Белый пар вырывается из его рта. Чувствую, как промокли джинсы, ведь я тоже успела немного поваляться. Вытираю влажный от пота лоб под вязаной шапкой и не могу перестать улыбаться. Это было… Круто. Как будто то, что так долго держало и мучило отпустило.