— Как ощущения? — спрашивает Белецкий, влезая на сцену.
— Жарко, — сбивчиво отвечаю, пытаясь восстановить дыхание.
Стас внимательно разглядывает следы, которые я оставила на снегу.
— Что ты видишь?
— Э-э-э, — смотрю на темные полосы и проплешины, сквозь которое видно деревянное покрытие сцены. — Что я плохо почистила снег?
Стас смеется и обнимает меня за плечи одной рукой.
— А я вижу здесь танец. Эмоциональный. Резкий и сильный. Смотри, — указывает на края. — Ты задействовала все пространство. Несколько раз собиралась уйти, но все-таки возвращалась, показывая силу, решительность, нежелание сдаваться. Тебя мучает что-то уже очень давно, но именно это и закалило тебя настолько, что теперь все трудности кажутся по плечу. Ты ничего не боишься. В тебе столько огня.
Становится как-то не по себе, но Стас не дает мне одуматься и разворачивается в месте со мной в обратную сторону, указывая на свое «письмо».
— Что скажешь об этом?
— Что ты почистил снег еще хуже, чем я, — насмешливо отвечаю.
— Риша, я ведь серьезно. Ты сама бываешь когда-нибудь серьезной?
Бываю, но сейчас во мне столько всего кипит, что тупой юмор лучшая защита. И даже ее Стас у меня отнимает.
— Ладно… — собираюсь с мыслями, разглядывая его следы. — Ты все время мчишься. Бежишь куда-то. Здесь много кругов и восьмерок. Замкнутые рисунки. А это значит, что у тебя нет конечной цели. Это давит.
Это тебя мучает. Нужно остановиться. Оглядеться и попробовать пожить настоящим моментом. И если ты это сделаешь, то получишь освобождение. Сможешь разобраться в том, чего ты действительно хочешь.
— Вот и поговорили, — говорит Стас, прижимая меня крепче к своему боку, и я слышу улыбку в его голосе. — Отличная работа. Теперь нам нужно согреться. Не хочу, чтобы ты заболела.
Трясу ногами, потому что джинсы встали колом и теперь жалят кожу холодом. Да. Согреться было бы неплохо.
— Я вызову себе такси.
Стас достает телефон из внутреннего кармана куртки.
— Ты еще как минимум полчаса моя, — говорит он, глядя в экран. — Пойдем выпьем чего-нибудь горячего? В конце улицы есть кофейня.
— Полчаса твоя? — вскидываю брови.
Стас повторяет мой жест. В его глазах черти танцуют «ча-ча-ча».
— Всего лишь полчаса… до конца нашего занятия.
Маленькое уютное заведение встречает нас теплом и запахом кофейных зерен. Пока Стас делает заказ, убегаю в уборную, чтобы вымыть руки, и с ужасом смотрю на свое отражение в зеркале. Красные щеки и нос, волосы торчат во все стороны и их уже ничего не спасет. Выключаю кран и вздыхаю. Не нужно было соглашаться приходить сюда.
Возвращаюсь в зал и падаю на стул напротив Белецкого, который греет руки о высокий стеклянный стакан, где красивыми ровными слоями налиты молоко, кофе и молочная пенка. Кроме нас в заведении только пара девушек и я буквально слышу их мысли. Что такой красавчик делает рядом с этой чумой? Так и хочется показать им язык.
— Я заказал латте. Не против? — говорит Стас.
— Сойдет, — отвечаю и тоже обнимаю ладонями стакан.
А-а-а… Тепленько. Какой кайф. Хочется замурчать от удовольствия.
Встречаюсь взглядом с темным близнецом и тут же опускаю голову, чтобы поймать губами трубочку. Чего уставился? Небось смеется надо мной. Себя видел? Поднимаю глаза… Морозные поцелуи на его лице смотрятся мило. Волосы всклокочены после шапки, но это его ничуть не портит. Наоборот…
Так! Нужно уже заполнить чем-то это глупое молчание. До конца репетиции осталось минут десять. Всего десять минут, и я смогу уйти в закат.
— Так куда ты бежишь, Стас? Куда торопишься? — спрашиваю, ощущая, как тело расслабляется от тепла изнутри и снаружи.
— Не знаю, — приподнимает плечи. — Такой уж у меня характер, наверное. Я очень быстро чем-то загораюсь. Все, за что бы я не брался захватывает меня полностью, но… Я так же быстро теряю к этому интерес.
Так случилось и с «Фениксами». Я хотел команду. Хотел, чтобы о нас узнали. Работал день и ночь, а потом просто устал. Исчерпал весь запас сил.
— Не пробовал остановиться? Замедлить бег?
— Я так не умею. Обычно просто бросаю и все.
— И что еще ты бросил?
— Художественную школу, музыкальную, универ. Только танцы не бросил, хотя думал и об этом.
— Девушек тоже бросаешь только ты? — усмехаюсь, чтобы скрыть неловкость. Любопытство — мое проклятье.
— Обычно да… — отвечает Стас и наклоняется вперед, упираясь локтями в стол. — Сколько у тебя было парней, Риша Мариновна?
Ничего себе вопросик. И зачем ему эта информация? Долго думаю, прежде чем ответить, испытывая его терпение. Стас ждет. Молча. Видимо, действительно хочет знать. Что ж, мне нечего скрывать.
— Два, — произношу спокойно.
— Один тот, что был в баре… И? — многозначительно приподнимает брови.
— И второй.
— Не хочешь о нем говорить?
— Не считаю нужным, — болтаю трубочкой в стакане, наблюдая, как напиток становится однородным. — Глупо, наверное, будет спрашивать, сколько девушек было у тебя? Люди еще не придумали такую цифру.
— Да ладно, — говорит Стас и тихо смеется. — Не так уж и много.
— А вот «модельки» говорят другое.
— Модельки? — удивленно переспрашивает.
Нафига я вообще это сказала? Какое мне дело, с кем он проводит время и с кем… спит?
— Девочки из группы Леси, — нехотя поясняю.
— Ты зовешь их «модельки»? — спрашивает Стас и снова смеется.
Круто, что он находит меня забавной. Прямо восторг!
— Они красивые. Высокие и… — пытаюсь объяснить, изо всех сил делая вид, что мне это не трогает.
Меня это не трогает!!!
— Ты тоже красивая.
Подбородок дергается вверх. Смотрю на Белецкого, как на душевнобольного. Что он сказал? Издевается? На лице Стаса нет и капли веселья. Взгляд мягкий, улыбка ласковая и, похоже, искренняя. Так смотрят на того, кто… Не-е-ет. Это просто какая-то шутка.
— Не смешно, Белецкий, — качаю головой.
— Я серьезно. Ты очень красивая.
Его слова похожи на раскат грома. Сердце ударяется в ребра, словно хочет пробиться наружу, чтобы посмотреть на того, кто только что на полном серьезе сказал, что я… Красивая? Жесть.
Я знаю, как выгляжу. Красивая здесь не уместно. Скорее странная или чуднАя. Привыкла уже. Уж какая есть. И в снисхождении никак не нуждаюсь.
— Сходи к окулисту. У тебя проблемы со зрением, — старательно избегаю прямого взгляда.
Стас находит мою ладонь на столе, чем все-таки вынуждает встретиться лицом к лицу. Ну что еще?
— У тебя неправильная реакция на комплименты, — по-доброму улыбается, поглаживая большим пальцем мое запястье.
Миньоны в моей голове мчатся на пожарной машине с дикими криками «би-бо! би-бо!», чтобы потушить пожар. Что, блин, происходит?
— Я нечасто их слышу, — собственный голос предает меня и становится куда тише.
— Нужно просто сказать «спасибо», — подсказывает Стас.
Бросаю взгляд на засветившийся экран своего мобильного, что лежит на столе. Это Яр.
— Время вышло, — забираю руку. — Наша репетиция окончена.
Поднимаюсь на ноги и торопливо накидываю куртку. Надо валить. Кажется, я перегрелась или переохладилась. Не знаю! Может, вирус какой подхватила? Вирус тупости. Почему еще мне все время хочется краснеть и хлопать ресницами?
— И куда ты сейчас? — Стас тоже встает с места, оставив на столе деньги за кофе, и одевается.
Из-за раздрая в мыслях не получается что-то придумать, поэтому решаю сказать просто правду.
— В «нору» к ребятам. Сегодня вечер домашнего кино.
— Давай я вызову тебе такси?
— Нет. Здесь если дворами, то совсем недалеко, — направляюсь к выходу. — Пока, Стас. Спасибо за кофе, — толкаю дверь и быстро шагаю по замерзшему тротуару, ловя равновесие.
Фух. Кажется, пронесло. Но только я успеваю подумать, что свободна, Белецкий пристраивается рядом. Серьезно?!
— Я тебя провожу, — говорит темный близнец. — Не могу же я отпустить девушку одну так поздно шастать по каким-то дворам.
— Мы не на свидании, Стас. Расслабься. Я сама доберусь.
— Знаю, что доберешься. В тебе-то я и не сомневаюсь, а вот в себе… — берет меня под руку, прижимаясь к боку. — Я ведь тоже приглашен на ваш вечер кино и несу фильм, который мы все будем смотреть, а вот дорогу отсюда не знаю.
Что? Гномы, блин! Узнаю, кто его пригласил, убью!
— И еще… — продолжает Стас, понизив голос. — Если бы мы были на свидании, то я бы точно тебя никуда не отпустил.
Риша молчит, но не вырывает руку. Снова где-то витает или дуется на мою шутку о свидании. Хотя я бы не назвал это шуткой. Ладно… Она не кричит и не дерется, уже хорошо. По пути к дому ее друзей несколько раз спасаю маленькую неваляшку от встречи с сугробами, правда вместо благодарности слышу лишь тихую матросскую брань. Риша Мариновна, есть Риша Мариновна.
Не пытаюсь продолжить разговор, потому что чувствую, это бесполезно. Не хочу снова сболтнуть какую-нибудь глупость и взбесить Ришу еще больше. Зато есть время оценить ситуацию. Мне не дает покоя ее реакция в кафе. Неужели эта девушка действительно не знает, какой эффект производит на парней? Два? Всего два? Но тут, наверное, есть объяснение. Ее характер и ее банда. Сложно подступиться. Мало кто потянет. Интересно, я сам-то потяну?
Уже возле дома, который все из компашки Риши называют «норой» случается то, чего я ждал последние пятнадцать минут нашей прогулки, но все-таки надеялся на адекватность моей спутницы. Зря… Риша была бы не Ришей, если бы не пихнула меня в сугроб рядом с очищенной подъездной дорожкой, только одного она не просчитала. Я слишком хорошо ее изучил.
Девушка летит следом, потому что я успеваю схватить ее за капюшон. Снег принимает нас в ледяные и мягкие объятия. Я смеюсь, а Риша злобно матерится, пытаясь встать.
— Ну ты и… — рычит она, барахтаясь в снегу.
Перетягиваю ее к себе на грудь, и теперь мы похожи на сэндвич в морозилке.