Как слащаво-то звучит. Была бы правда, наверное, было бы даже приятно, а так…
— Насколько большая будет тусовка?
— Не очень. Все свои и… твои.
А чем, собственно, эта движуха будет отличаться от похода в бар или клуб? Почему нет? Раз уж гномы со мной, то ничего не страшно.
— Где и во сколько? — окончательно капитулирую.
Нельзя сказать, что я как-то по-особенному отношусь к нашему с Владом дню рождения, но есть одна традиция, которая все-таки делает этот день классным. Нам с братом никогда не разрешали устраивать тусовки дома. Да и особо некогда было, мы практически жили в танцевальных классах, в восемнадцать лет съехали на отдельную квартиру, а через время, когда «Фениксы» начали набирать обороты, и вовсе уехали из города.
Но наш дом… Это место просто создано для вечеринок. Серьезно. Отец постарался на славу. Он много работал, а потом даже участвовал в строительстве, насколько позволяла служба. И через три года после нашего с братом появления на свет мы переехали в эту громадину.
Когда нам с Владом исполнилось пятнадцать, родители впервые разрешили пригласить друзей. Одноклассников и ребят из секций. Помню их удивленные глаза, когда они увидели размер нашей гостиной и сцену, занимающую одну треть комнаты. Да… У нас дома есть сцена. Даже с кулисами. Это, кстати, идея мамы. Но тут не так уж трудно и догадаться.
Тогда все прошло средненько, но… В шестнадцать родители не просто разрешили позвать друзей, а еще и оставили нас в доме одних. До двенадцати, правда, но все же. А что было на наше семнадцатилетие…
Лучше не вспоминать. Да я и так, если честно, смутно все помню.
И вот сегодня нам двадцать три. Пора возобновить традицию.
Прилетаю домой после тренировки с Ришей и на пороге спотыкаюсь об умопомрачительный запах. Мама готовит. Несусь на кухню и застаю все семейство в первых рядах кулинарного шоу Маргариты Ивановны.
Незаметно занимаю свободный стул рядом с отцом за барной стойкой, которая разделяет кухонную зону и столовую, и тоже становлюсь зрителем и преданным фанатом. Мама поет, украшая пирог белым кремом из кондитерского пакета, а мы все слушаем с замиранием сердца ее завораживающий голос.
— Стас! — восклицает мама, замечая меня. — Ты долго.
— Но я же вовремя, — посылаю ей улыбку.
— Уговорил свою строптивицу? — спрашивает Влад, и оба родителя с интересом смотрят на меня.
Роднуля-роднуля… Мы же уже взрослые, а он все тащится от этих детских шуток. Сдавать меня родителям было его любимым развлечением, не по серьезке, конечно, но вот в таких неловких ситуациях — да.
— По крайней мере, попытался, — отвечаю туманно, потому что сам до конца не уверен, что она придет.
— О ком идет речь? — спрашивает отец с интересом.
— О Рише Мариновне, — отвечает мама вместо меня. — Славная девочка. С характером.
Папа задумывается на секунду.
— Мариновне? — недоверчиво переспрашивает он.
— Мариновне, — подтверждаю. — Может уже сядем ужинать? — пытаюсь сменить тему.
— И что за девушка, сынок? — папа поворачивается ко мне всем корпусом, а это значит… Ему очень интересно.
Мама и Влад многозначительно переглядываются и тихонько усмехаются.
— Мы с Владушкой пока на стол накроем, — произносит мама и вручает Владу большую тарелку с салатом, а сама берет в руки пирог.
Провожаю взглядом предателей, а потом возвращаю внимание отцу. Он немного опоздал со своими родительскими разговорами, но я знаю, он сильно переживает, что не уделял нам с братом должного внимания, хоть мы никогда и не упрекали его в этом. Придется поговорить. Уважить старика, так сказать.
— Это девушка, с которой мы ставим номер к маминому новогоднему концерту. Она немного с прибабахом, но… Она нравится мне. Правда мы пока просто друзья. Ну, вроде того.
Папа улыбается. В его усталом взгляде появляется задорный огонек. Даже морщины становятся не такими заметными, а седина белой. Это может значит только одно…
— Когда я познакомился с твоей мамой, то через минуту решил, что она сумасшедшая, — говорит он, понижая голос, потому что если эта «сумасшедшая» нас услышит, то мы сами поедем в лечебницу. — А еще через минуту я понял, что не могу без нее жить.
— У меня пока не настолько все серьезно.
— Ключевое слово — «пока». Но лучше не затягивай, сынок. Девочки с прибабахом в большом дефиците, но они самые лучшие.
— А ты у нас, оказывается, ценитель.
— Еще бы, — подмигивает отец и хлопает меня по плечу.
— Мальчики, хватит уже сплетничать. Ужин стынет! — кричит Маргарита Ивановна.
Оказавшись за столом всей семьей, замечаю одну странность. И почему это только сейчас пришло мне в голову? Сколько себя помню, у каждого из нас было свое место. Когда приходят гости, мама всегда накрывает в большой столовой, а кухня остается пространством только для семейных посиделок. Нас четверо, но стульев за круглым дубовым столом шесть. И так было всегда. Возле меня и Влада по левую руку по одному пустому месту. Зачем?
Ответ родителей меня убивает. Для наших жен. Для наших, блин, жен! Представляете? Переглядываемся с Владом под дружный щебет мамы и отца про внуков и с трудом глотаем салат, вставший поперек горла. Нам всего двадцать три. Какие жены и дети? О чем вы говорите?
На этой «веселой» ноте мы заканчиваем разговор о ерунде и переходим к более важным темам, а именно… Да тоже ко всякой ерунде. Мы так долго не собирались все вместе, что нам определенно есть о чем поболтать. А время-то ограничено, по крайней мере, сегодня. В девять уже придут гости.
Надеюсь, Риша все-таки тоже соизволит появиться. На одну миллисекунду представляю ее, сидящую рядом со мной за семейным столом в качестве жены, и… Волосы на руках встают дыбом. Нет. Это будет жесть какая-то. Но потом вспоминаю слова отца. «Девочки с прибабахом самые лучшие». Может, он прав?
Смотрю на них с мамой. Она звонко смеется и ворует из папиной тарелки свой любимый сыр «фета». Он серьезно ее отчитывает, но… Маргарита Ивановна, не внимая его военным требованием, продолжает хищение государственного имущества, забавно кривляясь.
С ним она не Маргарита Ивановна, с ним она Рита. Интересно, какие они были в молодости? Может, они были похожи на нас с Ришей? Тогда… Тогда я очень крупно попал!
Родители уезжают в начале девятого. Хорошо, что тетя Лина с радостью согласилась приютить их на ночь. Мама напоследок старается дать нам важные указания и высказать предупреждения, но отец заканчивает ее монолог одной фразой: «За все, что сломаете или разобьете, будете платить сами».
У нас с братом остается совсем немного времени, чтобы подготовиться к приходу гостей. В смысле, сходить в душ и переодеться. Вот и вся подготовка. Стол уже накрыт, выпивки полный бал, стереосистема в гостиной настроена. Что еще нужно?
Одновременно с Владом выходим из своих комнат под перезвон дверного колокола и встречаемся в коридоре второго этажа лицом к лицу.
— Отлично выглядишь, роднуля, — скалится брат, застегивая пуговицы на манжетах белой рубашки.
Развожу руки в стороны, демонстрируя всю прелесть обычной черной футболки.
— Спасибо. Ты тоже ничего, — первым бросаюсь к лестнице, чтобы встретить гостей, которые уже ждут на пороге.
— Ты бы хоть побрился, Стас. Праздник же.
— Скажи спасибо, что я надел джинсы, а не шорты, — бросаю через плечо, энергично преодолевая ступени вниз. — И вообще… Я сделал праздничную прическу.
— Расчесался — это не праздничная прическа, — произносит Влад, останавливаясь рядом со мной перед парадной дверью.
Смотрим друг на друга, и улыбки расцветают на наших лицах. Праздник должен быть в душе. Распахиваем дверь и впадаем в оцепенение. Не может быть! «Фениксы». Практически полный состав.
Ребята кричат поздравления. Девчонки визжат и прыгают с шариками в руках. На входе в дом образовывается нехилая пробка, потому что все хотят обняться с именинниками, а мы только рады.
Леся заходит последняя. Обнимает нас с Владом по очереди и очаровательно улыбается. Понятно теперь, кто это устроил.
— Сюрпри-и-из, — тихонько тянет она, поднимая руки к лицу и показывая «одухотворенные пальчики».
Дом тут же наполняется хохотом и гомоном. Всем есть, что рассказать и чем поделиться. Черт возьми! Как же я скучал по этому шуму и по ним всем. Вот это сюрприз, так сюрприз. Лучший подарок.
Это дом? Это?! Ошарашенно разглядываю двухэтажный коттедж за высоким кирпичным забором. Он просто огромный. Почти такой же, как и креативный центр. Ничего себе!
Кирилл и Ярослав молча подхватывают меня под руки и тащат во двор. Все еще дуются, что я отчихвостила их. Остальные гномы тоже обиженно помалкивают. Ну а что? Они знали о дне рождения Стаса и ни слова мне не сказали. Были на его стороне. Это нечестно!
— Вот это домина! — наконец оживает Леха.
— Богатенькие близнецы, — говорит Коля, а Толя присвистывает, оглядывая огромный двор выложенный плиткой, которую кто-то тщательно очистил от снега.
Вдали виднеется беседка. Белым покрывалом укрыты несколько клумб и высокие ели вдоль забора. Столбики с подсветкой натыканы там и тут. Да уж. Выглядит словно фото ландшафтного дизайна из какого-то журнала.
— Не забудьте поцеловать их в зад, — злобно бурчу я.
Ребята останавливаются перед крыльцом и все пятеро смотрят на меня с немым укором.
— Что? Вы меня вынудили. Я не хотела идти.
— Риша… — вздыхает Яр. — Будет весело. Стас очень просил нас помочь уговорить тебя.
— А вы прямо добрые самаритяне.
— Риша! — хором произносят ребята, а Коля и Толя даже всплескивают руками.
— Что? Что Риша? Так не делают. Я была не готова. У меня даже подарка нет. И…
— Мы обо всем позаботились. Успокойся, — говорит Кирилл.
— Давай просто оторвемся? — предлагает Леха. — Только взгляни, — указывает рукой на дом. — Скучно точно не будет.