Распахиваю дверь и встречаю свою великолепную пятерку. Я же их просила…
— Привет, солнышко, — произносит Кир, сияя улыбкой. — У тебя есть час на сборы.
Резко тяну дверь на себя, собираясь оставить гномов на лестничной клетке, потому что их хитрые взгляды мне совсем не нравятся, но Коля, смеясь, хватается за ручку с другой стороны.
Яр отрывает меня от пола, обнимая за талию, и шагает в направлении ванной комнаты.
— Ты в душ, а мы пока завтрак приготовим, — говорит он, опуская меня на пушистый коврик.
— Яр, я не…
— Стоп! — произносит серьезно, и его гипнотические зеленые глаза впиваются в мои. — Риша, неужели ты думала, что мы позволим тебе сидеть тут и куситься в одиночестве?
— Слушай, я благодарна за поддержку, но…
— Никаких но, Риша. Просто доверься нам, — тепло улыбается, мягко сжимая мои предплечья.
— Я ужасна, да? — зажмуриваю глаза. — Так париться из-за парня. Идиотка чистой воды. Сама себя ненавижу.
— Риша, — Яр легонько меня встряхивает, заставляя поднять на него взгляд. — В этом нет ничего зазорного. Ты живой человек. И ты влюблена. Это нормально, чувствовать себя уязвимой. И это не повод ненавидеть себя. Ты не обязана всегда быть сильной и решительной. Поэтому сегодня просто расслабься и предоставь все нам.
Довериться? Расслабиться?
Чувствую пустоту внутри, которая становится все больше и больше с каждой секундой. Мне уже все равно, что будет дальше. Плевать.
Не принимаю никакого участия в разговоре, пока гномы наслаждаются яичницей с ветчиной. Медленно поднимаю и опускаю чашку с кофе, слушая их шутки и… Ничего. Хочется снова лечь спать и проснуться уже в следующем году. Апатия. Мне не больно. Не страшно. Во мне не осталось ни одного нормально чувства. Только безразличие. Абсолютное и безграничное.
После позднего завтрака перебираемся в мою спальню, потому что гномы все-таки собираются вытащить меня из дома, а моя пижама не очень подходит для прогулки. Ярослав с Лехой копаются в шкафу, пока Кир без устали трещит о какой-то ерунде. Смотрю в одну точку, не отвлекаясь на шум вокруг.
Внезапно кто-то толкает меня в плечо. Поворачиваю голову и вижу внимательные серые глаза Толика.
— Риша, я давно хотел у тебя спросить.
Внутреннее напрягаюсь.
— Ты знаешь, что волки не едят бабушек, потому что они… вяжут во рту?
Хлопаю глазами, стараясь переварить услышанное. Тишина вокруг подсказывает, что не одна я впадаю в ступор. Толя продолжает так же серьезно на меня смотреть.
Одна секунда.
Две.
Взрываясь хохотом, хлопая друга по плечу. Бред. Это такая тупость, но… Черт! Почему это так смешно? В глазах появляются слезы. Собственный смех отзывается звонкими колокольчиками в душе.
— Вы такие дуралеи, но я вас так люблю, — заикаясь, произношу я.
Обвожу взглядом довольных гномов, и чувства снова переполняют меня до краев. Все нагоревалась. Хватит! В конце концов, жизнь продолжается.
— Одевайся! — Яр кидает в меня черные кожаные легинсы и белую рубашку.
— Куда мы идем? — ловлю одежду прямо перед лицом.
Гномы переглядываются и хитренько усмехаются.
— Возвращать тебя прежнюю.
Когда машина такси тормозит у знакомого до скрежета на зубах здания, у меня появляется только одно желание. Взять ремень и отходить их по гномьим задницам.
— Я туда не пойду, — жестко произношу я.
— Пойдешь! — твердо заявляет Ярослав. — Если не сама, то мы вытащим тебя силой. Нас все-таки пятеро, Риша.
Смотрю на «Малый, зажигай!», и сердцебиение учащается. Это место стало для меня родным, а потом предало, вместе с…
— Зачем? — спрашиваю я, переводя взгляд на друга. — Стас болеет. Номера не будет.
Знаю, о чем говорю. Влад звонил мне на следующий день после моего визита к ним. Сказал, что Стас все еще в коматозе. Светлый близнец просил снова приехать, но я отказалась. Повторила ему прощальную речь и четко дала понять, что больше не буду отвечать на звонки.
— Зато будет концерт, а у нас есть билеты. Не пропадать же, — говорит Яр и хватает меня за руку. — Своими ножками топаешь или?..
— Своими, — бурчу я и выбираюсь из машины следом за Ярославом.
Стаса здесь не будет, поэтому бояться мне нечего. Верно? А на концерт я действительно хочу посмотреть. Вдыхаю морозный воздух, оглядывая двухэтажное здание центра. Я даже соскучилась. Столько всего здесь произошло. Это место изменило меня. Изменило привычный порядок вещей. Нужно быть благодарной. И именно поэтому я смело поднимаюсь на крыльцо и с нежностью провожу пальцами по парадной двери, когда вхожу внутрь.
Улыбка появляется на лице против воли. Атмосфера волнения и куража подхватывает под руки и ведет вперед. Отдаю куртку гномам, чтобы они сдали ее в гардероб, а сама с умилением наблюдаю за носящимися по холлу детьми.
Девочки в красивых пышных платьях и слишком ярким макияжем. Темные глаза, красные губы. Но это ведь сцена. Лицо должно быть выразительным. Помню, как меня саму перед выступлениями красила мама своей дорогущей косметикой и настраивала только на успех. Именно с того момента я поняла, что вера в себя Ї это самое правильное, что ты должен чувствовать.
Это лучшие воспоминания.
Мальчишка в темном классическом костюме врезается в меня со всего маха, заставляя сдавленно охнуть. За ним несется парочка таких же как он, только одетых в спортивные штаны и футболки. Придерживаю гонщика за плечи, и он вцепляется в мои руки, словно желает спрятаться.
— Ты что? На похороны собрался? Что за уродский костюм! — кричит один из маленьких би-боев, а второй громко смеется.
— А ну кыш отсюда! — грозно нападаю на малышню.
Маленькие задиры морщатся, но быстро уносятся в другой конец холла к своей стайке.
— Эй, — треплю мальчика, стоящего рядом. — Тебя как зовут?
— Сережа, — тихо отзывается он, и я слышу дрожь в его голосе.
Вот же черт! Присаживаюсь на корточки и сжимаю ладони малыша в своих руках.
— Сережа, а ты знаешь, что девочки без ума от парней в рубашках?
Он мотыляет головой так сильно, что мне кажется она скоро отпадет.
— Я тебе точно говорю. Только посмотри, — киваю на одиноко сидящую девочку в желтом платье и тугими кудряшками на голове, блестящими от лака. — Как тебе? Красивая?
— Еще-е-е бы! Это Катя. Но она ни с кем не дружит, — грустно произносит мой новый приятель.
— А ты подойти к ней и скажи, что у нее красивое платье. И сама она точно принцесса. А потом предложи дружить. Вот увидишь, она растает.
— Ты что? Она меня стукнет. Знаешь, как она больно дерется?
— Да? — смотрю на Катю, которая сжимает пальцы на руках так сильно, что они уже мертвецки бледные. — Тогда просто подойди и пожелай ей удачи на выступлении. Скажи, что ты в нее веришь и будешь хлопать громче всех.
Сережа настороженно на меня смотрит, а потом косится на Катю. Отпускаю его ладони, и паренек шагает к своей цели. Боец растет. Улыбаюсь, наблюдая за детьми.
— Идем? — Леха дергает меня за руку.
— Погоди, — не могу оторваться от прелести, что вижу перед собой.
Сережа с супер-непроницаемым лицом повторяет мои слова, а потом все-таки добавляет про платье и принцессу. К-комбо! Катя сначала недоверчиво хмурит брови, но после расплывается в счастливой улыбке.
Ее маленькие розовые щечки становятся красными. Есть контакт! И как мало нам девушкам нужно. Просто верьте в нас и делайте комплименты. Сережа, я ваша навеки!
Тянущая боль в районе груди заставляет меня отвернуться от детской парочки. Почему он в меня не верил? Почему так глупо все разрушил?
— Риша!
— Да иду я. Иду! — выпаливаю я и следую за гномами к большим деревянным дверям, которые ведут в сказку.
Концертный зал сегодня совсем другой. Гомон людских голосов, яркий свет на пока еще пустой сцене. В воздухе витает предвкушение. Все ждут начала представления, и мы с гномами занимаем свободные места в центральном ряду.
Замечаю впереди «моделек», и несколько девчонок приветливо машут мне, вызывая ответную улыбку. Все-таки они неплохие. Иногда людям просто стоит дать шанс. Правда, не всем…
Звучат фанфары. В зале гаснет свет, притягивая внимание к сцене, на которой появляется нарядная Маргарита Ивановна в длинном синем платье. Неизменное жемчужное ожерелье на шее женщины как будто светится, а в глазах чистый восторг. Это ее страсть. Ее жизнь.
Маргарита Ивановна чувствует себя абсолютно уверенно и спокойно под взглядами нескольких десятков людей. Она приветствует гостей профессионально отработанными фразами и поставленным голосом, а после создаёт общую тональность концерта, исполняя прекрасную песню на французском языке. Клянусь, на секунду мне кажется, что в нее вселяется сама Эдит Пиаф.
Магия начинается.
Хлопаю после каждого номера так сильно, что болят ладони. Маленькие певцы и танцоры трогают до слез своим мужеством и талантом, а взрослые поражают своим профессионализмом. Многих артистов вижу впервые, но ведущий с огромным энтузиазмом представляет их, называя полное имя и род деятельности, ученики это или выпускники, чего они добились или могут достичь.
Поистине прекрасное зрелище. Когда вот так. Единым живым организмом. Одного выступающего сменяет другой или другие. И они дарят друг другу добрые улыбки, полные сердечных пожеланий. Верят друг в друга. Сцена мгновенно съедает страх тех, кто уже ступил в свет прожекторов, и во сто крат приумножает чувства, которые они отдают в зал, чтобы их хватило на каждого зрителя.
Знаю, о чем говорю, потому что сама когда-то была там. За кулисами. С содроганием сердца ждала, когда прозвучит мое имя, прокручивая в голове движения, чтобы ни в коем случае ничего не забыть. Колени дрожали так, что казалось можно просто рухнуть на пол после первого шага, но стоило его сделать… Просто выйти из укрытия плотных штор, как в тебе просыпалась сила. Желание показать все, на что ты способен. Время становилось чем-то абстрактным, потому что не ощущалось совсем. Только музыка вела отсчет, ведь когда она заканчивалась, нужно было уступать место следующему, но уходить уже не хотелось.