— Да я… И привыкла… — теряется Лейла.
— Оставьте её в покое! — пытается остановить девчонок Амиран.
А Фируза уже успевает стащить с головы сестры платок. И даже выдернуть пару шпилек. До остальных добралась Ксана, выпуская на волю густую волну длинных волос.
— Да ты посмотри, как тебе хорошо! — радуются совершенно детской выходке Ксана и Фируза.
— Так и ходи! — распоряжается младшая Шаркизова.
— Гардероб смени, тебе как раз сейчас положено, — добавляет свой голос Алина.
— Зачем? Она достойно выглядит, во что вы её пытаетесь превратить? — Амиран не оставляет надежды утихомирить девушек.
— Она выглядит на двадцать лет старше своего возраста! Эти платочки, юбки в пол! Как бабка! — зло огрызается Ксана. — А она красавица! У неё жизнь только начинается!
Амиран явным усилием воли смог заставить себя промолчать и не затевать спор. Тем более, что малышка Ясмина начала просить есть, а близнецы Агировы решили не отставать и потребовали кормёжку и для себя. Естественно все девушки решили идти наверх, кормить и укладывать мелких наследников и наследницу.
А мы отправились на улицу, к мангалу. Да и дома потише будет. Первой вернулась Ксана, и быстро увлекла и так не скучавших в компании друг друга Аслана и Арлана игрой в ножички. К тому времени, как к нам вернулись наши родственницы, за мясом следил Влад, мальчишки и Ксана азартно болели за всех сразу, а я, Амиран, Кайрат, Сабир и Заур, с не меньшим азартом боролись за землю, кидая ножички в детской игре.
Вечером, проводив гостей, и дождавшись, когда освободится от помывки посуды Ксана, я наслаждался тишиной и покоем. И ловил себя на мысли, что в сегодняшнем дне мне не понравилось только одно, что среди мелких карапузов не было нашего. И даже не важно, девочка или мальчик, главное, что он был бы нашим.
Фируза начала учиться, с уже привычным упрямством она нагоняла своих однокурсников и с нетерпением ждала практики. А пока, почти совсем вытеснила всех с кухни, пробуя на практике, всё то, чему их учили пока только в теории. Было забавно наблюдать, как она выкладывает продукты в обычном холодильнике, сверяясь с какими-то своими записями.
Ремонт в квартире Лейлы продвигался очень активно, и сама Лейла и Фируза планировали отселиться туда уже через пару недель, в конце месяца.
Впрочем, это не помешало Фирузе и Ксане добраться до гардероба сестры, как они и собирались. Они умудрились даже убедить Лейлу, что в специальных брюках для беременных ей будет удобнее. И хотя Лейла заверяла, что брюки в последний раз надевала ещё во времена учёбы в институте, по дому она уже ходила именно в них.
Сегодня она оставалась на ночь в центре. Алина собиралась посмотреть какую-то там динамику. Фируза осталось с сестрой. Она ещё за Ксаной рвалась ухаживать.
— В каком смысле "нет"! — возмущалась она тогда, уперев руки в бока. — Это моя сестра!
Наблюдая за сестрами Шаркизовыми со стороны, я с удивлением замечал, как быстро они срастаются, на живую прикипают друг к другу.
Оксана, которая за семью считала только Киру и Зарину, рассеяв свои последние сомнения, когда раскрылась правда о симпатиях Фирузы, словно позволила себе обрушить последнюю стену между собой и девушками. И как-то само собой в этот круг втянулись Кира и Зарина. Точнее Кира и Зарина приняли сестёр Оксаны.
И я уже несколько раз слышал, как Лейла разговаривает с Зариной или Кирой о беременности. Или Фируза что-то готовит параллельно с Кирой по видеосвязи. И почему-то мне казалось, что именно девушки и есть тот самый обруч или цепь, что всё плотнее стягивала чужых ранее друг другу людей, превращая действительно в семью.
Мелькала в этой компании и Алина. И часто мелькала. Так что я уже начинал задумываться, это ещё одно звено нашей внутренней связи или новая ниточка, которая притянет к нам ещё кого.
Не забывали девчонки и Зульфию. И уже заочно познакомили Кирилла — Карима с Асланом и Арланом. Бояров обещал привезти жену и сына на новогодние каникулы.
А я старался почаще приглашать в дом Амирана. Арлан неизменно вызывал радостную улыбку сразу у всех сестёр, был затискан, накормлен и вообще, к его приходу старались обязательно испечь что-то из того, что ему нравилось. Я шутя называл его султаном, таким вниманием его окружали, стоило ему только переступить порог.
Но я надеялся, что в этом душевном тепле отогреется и Амиран. Если честно, то я рассчитывал на Лейлу. Она была очень красива, или мне так казалось из-за сходства с Оксаной. Хорошая фигура, которую беременность совсем не портила. И главное, она была заботлива, и деньги Амирана её точно не привлекали. А то, что она была беременна…
Ну, так и у Амирана был Арлан. Мир сам говорил, что ребёнку необходим отец. И для примера, и для защиты. А его собственному сыну нужна была мать. Мальчишка заметно тянулся к женскому теплу и той мягкости и нежности, которую ребенку могла подарить только любящая мама. И казалось, что он готов увидеть её в любой.
Да и уж если кто и может принять взгляды и характер брата, то как мне кажется, это Лейла.
Но сегодня о предстоящей ночевке в центре я не знал. А потому за столом оказались мы вчетвером.
— Лейла так и не собирается сообщать мужу о ребёнке? — спросил Амиран.
— Амиран, у неё нет мужа. Всё, они разошлись и остались чужими друг другу людьми. — Я насторожился, но и брат, и Ксана были спокойны и улыбались.
Напряжения не чувствовалось, поэтому я отвлекся от этих двоих на Арлана.
— Ну, они-то может друг другу и чужие. А вот ребёнок Моргуевым родной. Джавид обязан принимать участие в его воспитании. — Не скрывал своей позиции Амиран.
— В смысле обязан? Он этого не заслужил! — ответила Злюка.
— Оксана, почему ты переносишь личную обиду твоей сестры на ребёнка? У отца и матери равные права на ребёнка. Без Джавида твоя сестра не забеременела бы! Она не имеет права присваивать ребёнка только себе! — Амиран пытался объяснить свою точку зрения, обосновать её, но по взгляду Оксаны я понял, что пора вмешиваться в этот диалог и менять тему. — В конце концов, если она сама не в состоянии сдержать своё самолюбие, значит, кто-то другой должен сообщить отцу о ребёнке!
Не успел…
— И, конечно же, этим кем-то будешь ты? — прошипела Оксана. — А ты кто вообще такой? Не налазился ещё по чужим жизням? Тебе мало того, что со мной случилось из-за того, что ты влез командовать туда, где твое мнение на х@р никому не нужно было? Ты в своей жизни порядка навести не можешь, так с чего в чужие лезешь? Суёшь свой нос, чуть ли не под одеяло! Кто тебе позволил решать что правильно, а что нет? Ты жил по своим драным правилам, и заставлял жить по ним других. Скажи, хоть кто-то счастлив?
— Оксана… — даже Амиран понял, что Оксану просто сорвало, и пытался успокоить. Я же знал, что слова сейчас бессильны, и собирался просто обнять и прижать к себе. — Никто не ожидал того, что произошло! Твой брат просто был безумен…
— Да, с братьями что мне, что Тайгиру не повезло! Лучше бы вас обоих в наших жизнях не было! — выкрикнула Оксана и замерла, прежде чем сорваться и убежать в комнату.
— Прости, брат. — Прошу прощения за Ксану у брата.
— Не за что, Тай. Она могла и сама не понимать, что говорит. Оксана просто выплеснула свою боль. Не на тебя, не на Арлана. А на меня, на того, кого считала виновным. Она остынет. — От слов брата я облегченно выдохнул.
Проводив брата с племянником, я поднялся в комнату. Оксана сидела на подоконнике и смотрела в окно.
— Он ушёл? — тихо спросила она.
— Ушёл. Что с тобой? Если плохо, почему молчишь? — тихо спрашиваю её.
— А о чём говорить? — резко поворачивается она ко мне. — Я с того момента, как вернулась в этот город, только и делаю, что раз за разом отступаю, уступаю… Надеюсь на что-то лучшее, что сказка может быть реальностью! А сказки в реальности не сбываются!
— Ты сейчас о чём? — её глаза горели так, словно у неё поднялась температура.
— О правде, на которую мы закрываем глаза. Я не смогу принять твоего мира и твоей жизни! Никогда! — она опускает лицо и машет головой. — Не смогу смириться, не смогу принять! Никто не смеет мне указывать, как жить, вмешиваться в мою жизнь, решать за меня!
— Да твою мать! Кто за тебя решает и тебе указывает? — со злости хлестанул брючным ремнём по постели, не подумав.
Оксана резко дёрнулась. Так, что ударилась об стекло, в её глазах на секунду отразился дикий ужас и паника. А потом её взгляд погас.
— Когда тебе надоест играть в эту игру про влюблённого султана и его любимую наложницу? — спросила она голосом, лишённым даже намёка на чувства и эмоции. — Сколько времени ещё пройдёт до того момента, как этот ремень ударит не по кровати, а по моей спине?
Никогда не думал, что простым словом, даже не криком, можно бить наотмашь, вышибать воздух из лёгких напрочь. Словно не было всех этих лет, словно я не был мужчиной. Я за секунды вернулся в то время, когда совсем мелким мальчишкой корчился вытянутым на доске и выл от боли под градом отцовских ударов.
— Что? — в этом хрипе, вырвавшемся из моего горла, сложно было узнать человеческий голос.
— Я хочу покоя! Слышишь?! Просто покоя! — закричала она.
На негнущихся ногах, почти на ощупь выхожу из комнаты, и кажется, слышу тихое "Тайгир". Замираю на ступеньках, корчусь от боли, горю изнутри и жду, что она выйдет, попробует остановить…
И я вернусь! Забуду эти мгновения! Но я по-прежнему один. Не слышно голоса, не слышно шагов. Я ухожу.
А на следующий день охрана сообщает, что Оксана покинула наш дом и вернулась в квартиру своей матери.
Глава 28.
Две недели протянулись размазанным пятном, лишенным эмоций, света и тепла. Вернувшись в квартиру матери, я словно повторила её судьбу и приняла её выбор. Как и она когда-то, отказавшись от мужчины, который стал в моей жизни очень значим. Я хотела покоя и свободы. Не чувствовать, становившихся с каждым днём всё заметнее и ощутимее ловчих сетей, в которых я вот-вот запуталась бы с головой.