– Я призадумался, озадаченный этим дедуктивным умозаключением Екатерины, памятуя слова Шерлока Холмса о то, что «дедукция и женщина не совместимы».
– Так что ты говорил о книге Рюльера? Она была опубликована?
– Книга Рюльера все-таки вышла в 1797 году, – сказал я, – но к тому времени не было в живых ни самого автора, ни Екатерины. Важно и то, что Александр Иванович Тургенев – серьезный русский исследователь и любитель истории, более всех верил Рюльеру…
– Да, интересно, – задумчиво произнесла Клер, смотря на бюсты и как будто обращаясь к ним. – Так, возвращаясь к памятнику – Рюльер пишет об «Орлове со шрамом», а здесь ни у кого из братьев шрама не видно!
– Правильно заметила. И всё же, Алексей Орлов имел большой шрам на левой щеке, но, разумеется, ни на одной картине, медальоне или миниатюре шрам никто не изображал. Даже наш прославленный скульптор Федот Шубин, и тот тоже изобразил красавца Алексея Орлова без шрама, хотя и хорошо знал его лично. А, собственно, кто сказал, что Петра III убили? Ваш господин Рюльер? Хотя он не одинок, – ответил я себе. – Есть ещё два десятка французских, английских и немецких дипломатов и писателей которые утверждали, что Петра III убили. Они, что, присутствовали при убийстве или имели некие свидетельские показания очевидцев?
– Но все эти авторы почему-то с уверенностью утверждают, что император умер именно насильственной смертью, различия у них только в деталях. Большинство, как мне, кажется, считают, что Петра III задушил именно Орлов со шрамом, – она улыбнулась и провела указательным пальцем левой руки по щеке.
– Не надо показывать на себе, – почему-то сказал я и засмеялся, вспомнив свою бабушку, привыкшую жить в шорах языческих суеверий.
– Почему? – спросила Клер, удивленно подняв левую бровь.
– Примета у нас есть такая. Ладно, забыли. Я согласен с тобой: не исключено и вполне вероятно, что Петр III умер насильственной смертью. Но! Существует официальный манифест, согласно которому 6 июля 1762 года император умер от «припадка геморроидальных колик и апоплексического удара». Другими словами, от воспаления кишечника, на который наложился апоплексический удар. Екатерина в письме к одному из своих первых любовников, поляку Понятовскому сообщала, что у Петра, после отречения от власти от страха три дня был понос, а на четвертый он запил. Более того, Екатерина распорядилась о вскрытии – она опасалась, что он был отравлен, однако признаков этого не обнаружилось. Чтобы не было инсинуаций, тело покойного выставили на три дня для всеобщего обозрения. Причем всех граждан, изъявивших желание лично лицезреть покойного императора, конечно, переписали, дипломатический же корпус просто не пустили – решили, что будет достаточно и официальных писем с уведомлением о причинах смерти. Итак, русский народ увидел тело Петра и убедился, что император действительно мертв – а то ведь сразу могли выискаться самозванцы типа Лжедмитрия. Простой люд поверил своей матушке-царице и лишний раз убедился, что неисповедимы пути Господни. По большому счету, смерть Петра III Россию избавила от неминуемой беды. Разумеется, были в народе наблюдательные и недоверчивые люди, отметившие, что лицо Петра было черным, как у человека, умершего от апоплексического удара. Руки покойного, одетые в большие перчатки с отворотами, были сложены крестом на груди, а шея укутана широкой повязкой. Это реальные факты. Дальше же начинаются слухи заинтересованных противников процветания России. Почему противников? Потому что все первые лица России, начиная с Екатерины II, а затем Павел, Александр, Николай и т. д., полагали, что всё, что бросало малейшую тень на династию Романовых или отдельных её представителей, подлежало безусловному забвению. Поэтому-то наша русская история полна слухов, и даже великие русские историки – Карамзин, Соловьев, Ключевский, Брикнер, Костомаров и другие, каждый по разным причинам, обошли эту тему. Одним из первых русских, кто хотел докопаться до истины, был Александр Иванович Тургенев.
Тут Клер недоуменно посмотрела на меня, услышав уже произнесенную мной фамилию.
– Нет-нет, это, конечно не тот Тургенев. Того, о котором ты подумала, звали Иван Сергеевич, а этот долго жил в Европе, всюду выискивая и скупая на свои деньги первоисточники из архивов дипломатов Франции и Англии. Тургенев написал любопытную книгу под названием «Российский двор в XVIII веке», но книга была издана в Париже только на французском языке – император российский Александр II в 1858 году полагал, что предложенные материалы мало того, что оскорбительны для России, но и не имеют исторической важности. Интересно, что книгу Тургенева в России издали только сейчас, в XXI веке. Ты спросишь, почему я о ней вспомнил? Тургенев, ссылаясь на французские и английские источники, пишет, что каждый, кто пришел в церковь лицезреть покойного Петра, видел почерневшее лицо и вывернутую шею императора – несомненно, признаки преступления, которое так тщательно пытались скрыть. Куда подевалась широкая повязка? История умалчивает, но ни для кого не было секретом, что черное лицо бывает у задушенных. В доказательство Тургенев приобрел письмо французского поверенного в делах в Вене, который весной 1771 года, то есть через девять лет после смерти Петра, писал, как Алексей Орлов сам не раз вспоминал об ужасной кончине императора, не скрывая при этом, что именно ему поручили удавить государя, и даже признаваясь, что его преследовали муки совести.
– Так кто же всё-таки убил Петра III? – Клер начинала терять терпение.
– Слухов и догадок масса, как ты можешь понять, и все, наверное, имеют право на существование, да и одних романов столько понаписано!
– Наверное, есть и свидетельства очевидцев?
– Есть, конечно! Вот например, 6 июля 1762 года во дворце Ропши под Петербургом, где временно жил император, в день смерти Петра были замечены командир эскорта Алексей Орлов и младший офицер по фамилии Теплов. Когда же они покинули дворец, Петр III был уже мертв. Француз Беранже, основываясь на свидетельстве камердинера, который всё время находился при императоре, утверждает, что сначала Петра пытались отравить ядом, который сразу не подействовал, и только потом удавили.
От своих слов я невольно рассмеялся.
– Ты чего, – удивилась Клер. – Смешного-то ничего нет.
– Просто вспомнил обстоятельства гибели Коммода. Сколько же в мировой истории совпадений! Так вот, впоследствии стало известно, что в Ропше присутствовала не только эта троица. Вообще, там собралась прелюбопытная компания. В момент тех трагических событий были гвардейцы, габаритами не уступающие Алексею Орлову – Александр Шванвич и семнадцатилетний Потемкин. Теплов не был гвардейцем – в историю он вошел как глава Академии наук. За столом, когда пили и играли в карты, присутствовали ещё известный в России актер, создатель первого русского театра Федор Волков и князь Барятинский. Получается, очевидцами насильственной смерти могли быть по крайней мере семь человек, и никто ни разу не рассказал в деталях, что же всё-таки произошло там на самом деле!
– Не удивительно! Безусловно, боялись! Немцы говорят: «Что знает двое, знает и свинья».
– Не все так однозначно, хотя… Опять же, это всего лишь полунамеки и слухи.
– Что именно?
– Вот смотри, граф Воронцов как-то спросил князя Федора Барятинского напрямую: «Как ты мог совершить такое дело?» На что Барятинский пожал плечами и невозмутимо ответил: «Что поделаешь, милый, у меня накопилось много долгов»!
– Ужасный цинизм, – сказала Клер и, помолчав, добавила, – да, темная история.
– И это не все, существует ещё идея случайной гибели императора.
Произнеся это, я засомневался, стоит ли грузить мою собеседницу этим валом фактов, но, встретив ее заинтересованный взгляд, продолжил:
– Она основывается на письме Алексея Орлова императрице, которое было написано в Ропше сразу после смерти Петра. Текст письма известен и опубликован во многих современных изданиях. Смысл же его весьма прост – никто и не думал убивать государя, так… роковое стечение обстоятельств – играли в карты, пили… Петр III заспорил с князем Барятинским. Не успели разнять, как императора не стало. Хотя существует мнение современного российского исследователя Льва Полушкина, наверное, не без оснований полагающего, что письма Алексея к Екатерине в природе не существовало, а было «копировано» графом Федором Ростопчиным с целью обелить Екатерину, и при благодарном покровительстве Павла этим сделавшим себе блестящую карьеру.
– Да, много версий! Хотелось бы знать, какая подлинная!
– Существует книга Гина Кауса, где утверждается, что к 6 часам вечера 6 июля Екатерина II получила письмо. Гонец вручил его в присутствии Разумовского и Панина. Письмо было написано неуклюжей рукой подвыпившего солдата на грязном листке серой бумаги. Автор книги в подлинности письма не сомневается, хотя сам его не видел. Якобы, утверждает он, императрица, прочитав послание, тут же спрятала это свидетельство убийства в свою особо секретную шкатулку. После смерти Екатерины её сын, император Павел, вскрыл шкатулку и среди прочих бумаг нашел этот документ. Прочитав его, он воскликнул: «Слава богу, наконец-то развеяны все мои сомнения: мать не была убийцей моего отца»! Павел прочел письмо своим сыновьям и приближенному графу Ростопчину, после чего уничтожил оригинал. Ростопчин же успел сделать копию, о чем написала в своей книге княгиня Дашкова. После смерти Ростопчина в 1828 году среди бумаг графа как будто нашли записку, где он подтверждает воспоминания Дашковой. Но где эта записка сейчас, никому не известно. Современные историки в своих работах ссылаются на архив князя Воронцова, где она якобы хранится. Так что это: факт или легенда?
– Выходит, что Петра III все-таки не Орлов, а Барятинский убил!..
– Ну ты видишь, сколько мнений, кто знает, какое верное? Все-таки большинство писателей и исследователей полагают, что Петра удушил именно Орлов обычным офицерским шарфом. Якобы во время драки Петр так громко орал, что ему пришлось заткнуть рот. По другой версии Петра удушил ружейным ремнем Шванвич по приказу Теплова. Мне кажется, всё это довольно неубедительно, если принять во внимание, что Петр был хилого телосложения, играл в солдатиков и всё, что прочил оставить себе в собственность после подписания формального отречения, так это собаку мопса, слугу-негра по имени Нарцисс, скрипку и любовницу. Как писала сама Екатерина, три желания она разрешила, а четвертое нет. Когда душили Петра, в комнате было по крайней мере три гренадера – Орлов, Шванвич и Потемкин, молодцы двухметрового роста, весом более восьми пудов каждый. Если предположить, что такая масса наваливается на Петра, то и душить не надо, они просто раздавят. Прости, Клер, у тебя, кстати, какой вес? – спросил я мимоходом, при этом придирчиво окинув ее взглядом портного.