е время его публиковали огромным тиражом и продавали за сданную макулатуру. Тема романтической любви «княжны Таракановой» к Алексею Орлову, человеку богатому и властному, но нравственно низкому, интересует и поныне наших «продвинутых» литераторов. Известный московский драматург Леонид Зорин написал пьесу «Царская охота», по которой потом сняли фильм под тем же названием, а на роль княжны Таракановой пригласили одну из самых привлекательных актрис того времени. Роль Орлова сыграл наш секс-символ 90-х годов, и фильм «засверкал». А то, что Орлов и Екатерина II предстают перед зрителями как люди низких нравственных принципов, в отличие от побродяжки, никого не смущает. В конце фильма Екатерина, уже успевшая наградить Орлова всеми высшими орденами России, решает отблагодарить его по-царски за исполнение «Дела Таракановой», которую в действительности по документам она называла только «побродяжкой» и «продувной негодяйкой». Екатерина предлагает ему, не смевшему отказать, для разовой утехи своё стареющее рыхлое тело. Привлекательность темы настолько велика, что даже популярнейший российский писатель Радзинский не прошел мимо. Он тоже совсем недавно представил свою версию. Тоже, видимо, под воздействием картины Флавицкого, и под тем же названием «Княжна Тараканова». В основе его произведения – история злодейства братьев Орловых и он считает, что за их «шутки» Кара Господня на смертном одре была им уготована судьбой. Наверное, он имел в виду, что законный род братьев Орловых завершился в 1832 году. Алехан у Радзинского признается Екатерине, что, оказывается, всю свою жизнь любил только Тараканову! Я являюсь поклонником таланта Радзинского, но не знал, что он так фривольно и даже примитивно может относиться к историческим фактам. Впрочем, он о них мог и не знать. Радзинский чувствует себя неуязвимым перед историей, поскольку сам себе склонен прощать многое.
– Что же здесь удивительного? – пожала плечами Клер. – Наоборот, всё объяснимо. Каждый писатель желает интриговать читателя своим сюжетом, в то время как историческая правда часто бывает банальной.
– Ты так говоришь, словно, правда – враг интриги! Дело в том, что каждый упомянутый мной писатель не только хотел лишний раз продемонстрировать свой литературный талант, но и остаться в народной памяти как серьезный исследователь-историк. В частности, Казимир Валишевский, французско-польский историк с российским гражданством, в своем произведении «Вокруг трона» утверждает, что у Алексея Орлова был сын, рожденный от Екатерины, который носил фамилию Чесменский, а для пущей «историчности» факта дает сноску на сборник Русского Исторического Общества со всеми выходными данными. Другой писатель, Данилевский, перед тем, как поставить точку в конце своего романа, опять же, «ради исторической правды» делает ремарку для читателя о том, что у бессовестного графа Орлова был побочный сын от таинственной княжны Таракановой – Александр Чесменский, который умер в чине бригадира в конце восемнадцатого века. О Радзинском же даже говорить сейчас не хочется, любой россиянин давно заметил в образе этого писателя, в его манере говорить явственный мэтровский тон глубокого ученого-историка, часто выступающего со своими историческими миниатюрами на ведущих российских телеканалах. Даже в пресловутом фильме «Царская охота», перед тем как появляется титр «Конец фильма», на экране возникает «историческая справка»: «Особа, именовавшая себя Елизаветой II, она же «Тараканова» и прочее, скончалась в родильной горячке… – из рапорта коменданта Петропавловской крепости в 1775 году».
– В родильной горячке? – как-то устало повторила за мной Клер.
– Да ерунда! Комендант крепости писал по начальству, что эта женщина от болезни умерла, и 5 декабря похоронена в Алексеевском равелине.
В моей домашней библиотеке хранился полный текст комендантской записки, который мне было затруднительно перевести на французский по памяти: «Декабря 4-го числа означенная женщина, показанная болезнью волею Божею умре, а 5-го числа в том же равелине, где содержана была, той же командой, которой при карауле определена, глубоко в землю похоронена. Тем же караульным, сержанту, капралу, 30-ти рядовым о сохранении сей тайны от меня с увещеванием наикрепчайше подтверждено». Однако я все же в общих чертах изложил содержание записки Клер.
– Но, пардон, ты же сам говорил, что она была беременна! – не в силах более переваривать мою противоречивую фактологическую кашу вскричала она.
– Я говорил? Ты что-то перепутала. Это злые слухи, распространявшиеся по Европе, свидетельствовали, что она была в положении. В конце концов, а почему бы и нет? Документально это не установлено, в отчетах Голицына и в письме «побродяжки» к императрице намека на беременность не содержится. На картине художника Флавицкого, наоборот, перед смертью она очень даже стройна, четко очерчены талия и грудь. Однако если посмотреть на картину через призму романа писателя Данилевского, где Тараканова незадолго до смерти родила, священник сначала совершил обряд крещения, а уже потом состоялась исповедь с причастием. Получается, когда она умирала, живота уже не было, и округлую грудь кормящей матери в этом случае можно объяснить.
– А что представляет собой обряд крещения у русских?
– Ну, как, омовение водой и запись в церковной книге. По роману священник спросил, какое имя дать ребенку. Решено было записать Александр, сын Алексея, а фамилию ему дали Чесменский. Писатель, судя по всему, не ведал, что на такую фамилию разрешение нужно было получить у самой государыни. То, что Тараканова умерла насильственной смертью, сейчас, пожалуй, никто не возьмется утверждать. Ясно только, что она не утонула во время наводнения. То, что её замучили русские бородачи – тоже полный бред. Существует два мнения – первое состоит в том, что Тараканова страдала застарелой чахоткой, которая обострилась с изменением климата и с жизнью в тюрьме. Пожалуй, это самое достоверное. Второе мнение – что она умерла в родильной горячке. Впрочем, это не противоречит первому, она могла вконец ослабеть от чахотки и, угасая, умереть при родах.
– А не может быть такого, что её пытали, били, и это тоже усугубило её состояние и ускорило её смерть?
– Это можно было бы предположить, но исторические факты говорят об обратном. Всё дело в том, что вся операция по захвату, вывозу Таракановой в Россию, допросу самозванки и сам факт смерти были указом императрицы жесточайше засекречены. Все люди, как гражданские, так и военные, имевшие к делу касательство, не взирая на их чины и звания, были обязаны хранить тайну под страхом смерти. В русской истории это, пожалуй, единственный случай такой степени секретности. Историков до сих пор интересует вопрос – почему? Надеюсь, мы с тобой его касаться не будем, поскольку это настоящие дебри.
– Тогда подожди! А что же говорят исторические факты?
– Послушай, Клер, сколько можно? – я едва скрывал свое раздражение, но, перехватив устремленный на меня взгляд, сказал: – Ну хорошо. Орлов отвечал не только за захват, но и доставку «побродяжки» до Петербурга в добром здравии. Сам он плыть не мог по причине своей старой болезни. При ней сохранили прислугу и приставили не только охрану, но и опытного врача – лучшего на эскадре. Алехан предупреждал своими письмами императрицу о коварности, смелости и отчаянном характере самозванки. Она могла спокойно свести счеты с жизнью в любой момент, будь то на корабле, или же в тюремных казематах. Контр-адмирал Грейг, доставивший на своем флагмане «Три Иерарха» Тараканову в Кронштадт, имел от Орлова жесткое предписание о передаче означенной женщины с корабля только в руки людей, имевших личное письменное распоряжение императрицы.
– Но ведь писатели имеют право искажать описание исторических событий в угоду сюжету!
– Согласен, но это позволено только писателям. Но как ты понимаешь, в России с документами работают еще и историки, некоторые из которых утверждают, что самозванка была действительно беременной, но умерла она, так и не доносив ребенка. Они допускают, что отцом ребенка мог быть Алехан.
– А на чем, интересно, строятся их предположения?
– Представления не имею. Я пытался рассуждать, сделав допущение, что отцом ребенка был Алехан. Вот, ты послушай, и как женщина выскажи свою точку зрения.
– Хорошо, слушаю тебя внимательно, – деловым тоном произнесла Клер.
– 22 февраля 1775 года Тараканова приезжает со своей свитой из Пизы в Ливорно, где на якоре стоял флот Орлова. Орлов приглашает «Елизавету» на свой корабль, где её арестовывают с немногочисленной группой её приспешников, преимущественно поляков. Контр-адмирал Грейг приказывает своей эскадре поднять паруса, и в тот же день пять русских кораблей и один фрегат берут курс на Кронштадт. 24 мая 1775 года Грейг благополучно достигает берегов Петербурга. Грейг выполняет приказ и доставляет самозванку живой и, главное, здоровой, причем очень быстро – всего за 3 месяца и 2 дня. Капитан гвардии Толстой снимает «побродяжку» с «Трех иерархов» по приказу генерал-губернатора Голицына. Грейг имел личное письмо от Екатерины слушаться приказа Голицына. Толстой доставляет женщину с её свитой в Петропавловскую крепость без малейшего отступления от указа, за нарушение которого его могла ждать смертная казнь. Отсидев в одиночке, умерла так называемая Тараканова 4 декабря 1775 года. Выходит, что с 22 февраля по 4 декабря она находилась в изоляции, а, значит, могла забеременеть только до вступления на борт корабля. Значит, с самого позднего возможного дня зачатия до смерти прошло 9 месяцев и 11 дней. Это означает, что, умирая беременной, Тараканова уже переходила свой срок.
– Да, как-то мало вяжется все это с правдой жизни, – сказала Клер. – Но все же бывает.
– И еще, – сказал я, – злые языки утверждали на всю Европу, что Алехан на корабле учинил «шутку» – обвенчался с Таракановой как с Елизаветой по православному обряду. Венчал их якобы простой матрос, переодевшийся в рясу священника. Это ложь. Доподлинно известно из писем Орлова к императрице, что во имя интересов России, он был готов жениться на самозванке, но проблема была в том, что сама «побродяжка» была против, разумно заявляя графу, что не время было венчаться. Во время проживания в Пизе Тараканова окружила себя для безопасности свитой до 60 человек, где большинство составляли эмигранты-конфедераты польской шляхты. По крайней мере, двое из них, Доманский и Черноцкий, следовали за ней неотступно, спали рядом, преданно любили её и беззаветно служили ей. Если верить писателю Зорину, то Алехан, влюбленный в Тараканову, и сама она, потерявшая голову от любви к нему, несколько дней предавались плотским утехам вдали от шумного города, в садах февральской Тосканы. Натешившись всласть этой красоткой, Орлов через пару дней приглашает Тараканову к себе на корабль. Спрашивается – зачем всё так усложнять, если он мог увезти её без шляхетской охраны и любить вдоволь, затем оглушить и увезти куда угодно, да хотя бы к себе на корабль? А проблема состояла в том, что не было у него возможности её захватить, оглушить и вывезти инкогнито, как тогда традиционно делали. Поэтому понадобился такой сложнейший политический план, в котором была задействована и многочисленная английская «Сикрет Сервис». Выходит, Орлов