– Я знаю, что Виктория приставила тебя за мной шпионить… – наконец произнёс он, когда машина остановилась перед подъездом его дома.
– Помилуйте, Григорий Александрович… – растерялся референт.
– Я не сужу её за это… И тебя тоже… – спокойно продолжил Богданов. – Хотя должен признать, что ты – парень не промах. По крайней мере, я знаю: кто за мной шпионит…
Андрей молчал. И в данном случае молчание было единственно правильным поведением.
– Тебе кажется, Андрюшка, что ты контролируешь меня и мои дела… Это лишь видимость… – признался депутат.
– Тогда зачем вы меня держите подле себя? – искренне удивился Соболевский.
– Потому, что уверен: ты мне полезен. У тебя есть чутьё и везенье… И я не ошибся…
Соболевский усмехнулся.
– Клянусь вам, Григорий Александрович, я ни словом не обмолвлюсь о Натальи… А тем паче о ваших родственных с ней связях…
– Хорошо… – удовлетворённо произнёс Григорий. – Это я и хотел от тебя услышать. И вот, что я подумал…
Соболевский встрепенулся.
– Детский дом того гляди рухнет… Усадьбу-музей переоформлять из одного ведомства в другое – целая история. Это может занять несколько лет. Тем временем может случиться непоправимое…
Соболевский напрягся, понимая, куда клонит Богданов.
– Вы хотите разместить приют в своём поместье?!
– Да, по крайней мере, временно, пока не уладим все формальности с усадьбой.
– Гениальная идея! – поддержал референт. – Организуем поддержку в прессе и на ТВ! Ваши противники и недоброжелатели потерпят полное фиаско!
Глава 10
Весть о том, что депутат Богданов намерен предоставить детскому дому из Мукоудёровки своё поместье во временное пользование, тотчас облетело всю область. К тому же по местным каналам беспрестанно мелькал сюжет о посещении депутатом выше названного детского учреждения. В области даже зародилось движение в поддержку сирот. В общем, события развивались по сценарию Соболевского и Богданова, так что над головой депутата вскоре засиял «нимб святости». И о его награбленных миллионах как-то вдруг все позабыли…
После нового года приют готовился к переезду. С утра до вечера в детском учреждении стояла полнейшая кутерьма, Прасковья Петровна, воспитатели, нянечки весь персонал сбился с ног. Но это были приятные хлопоты. Правда, поместье Богданова располагалось от Мукоудёровки несколько далековато, каждый день домой не наездишься. Поэтому на общем собрании коллектива решили работать вахтовым методом.
После собрания Прасковья отозвала Наталью в сторонку.
– Вижу мучит тебя что-то… Гложет изнутри… Привязалась я к тебе, как к дочери, и мне не безразлично, что с тобой происходит…
Наталья вздохнула.
– Это из-за Фёдора… – призналась она.
– Тю!!! – рассмеялась директриса. – Парень тебя любит, иссохся весь. Дашку бросил! Носа к ней не кажет! Что тебе ещё надо? Фёдор – работящий, красивый, выпивает в меру…
– Боюсь я… – призналась Наталья.
– Чего любви? Или детей рожать?
Наталья опустила очи в долу.
– И того и другого…
– Ой, девка! Гляди – не погадай! Дело, конечно, твоё! Только за Фёдором ты будешь, как за каменной стеной!
– Я знаю… – со вздохом ответила девушка. – И Светочка к нему привязалась.
Этим же вечером Фёдор зашёл к Наталье. Света бросилась к гостю на шею.
– Федя! Федя! – воскликнула она. Мужчина подхватил девочку на руки. Та чмокнула его в щёку.
Наталья стояла подле стола, скрестив на груди руки, понимая, что должна принять решение. Ибо дальше так продолжаться не может…
– Мама! Мама! А можно я буду дядю Федю папой называть? – задала Света наивный вопрос, который расставил все точки над «i».
– Можно… – со вздохом облегчения ответила Наталья.
Фёдор одарил девушку улыбкой.
– Я думал, что ты никогда не решишься… Уж хотел уехать из деревни в город… – признался он.
– Пойми меня правильно, мне нужно было время, чтобы привыкнуть к тебе и обо всём подумать…
В памяти Натальи всплыло дорогое сердцу воспоминание:
«… – Вы слышали такое выражение: голод сердца? – спросил Петровский, приблизившись к Наталье.
– Голод сердца… – как зачарованная вторила ему Наталья.
– Да, это когда человек долго живёт без любви и уже не надеется её обрести. Но вдруг он встречает того, с кем бы хотел утолить этот голод. И я хочу утолить голод с вами… – неожиданно признался Николай».
«Я хочу утолить голод сердца с Фёдором…» – окончательно решила Наталья.
…Фёдор сел за стол, держа на руках Свету. Девочка так и льнула к нему.
– Я могу остаться? – робко спросил он.
Наталья лишь кивнула в ответ и начала собирать на стол ужин.
На премьеру фильма «Хочу жить и умереть» известного продюсера Ивана Золотинского в концертном зале «Пушкинский» собралась чуть ли не вся московская элита.
Супруги Золотинские предвкушали фурор, тем паче, что история фильма сама по себе весьма необычная, да и Николай Петровский блестяще сыграл главного злодея – банкира Резникова. Кристина же исполнила в фильме подругу главной героини.
Игорь Горский пришёл на премьеру с новой любовницей. Золотинский лишь удостоил его мимолётного взгляда и кивка головы. Уж слишком он был поглощен происходящим действом.
И вот, наконец, зрители заняли свои места в зале. Иван Золотинский, режиссёр и Кристина, как сценарист, поднялись на сцену и взяли короткое вступительное слово.
После аплодисментов свет в зале погас, вспыхнул экран. В течение первых пяти минут, отведённых на завязку сюжета, – приезду двух провинциалок в Москву – на экране мелькали роли. Затем развернулся полномасштабный титр: «Хочу жить и умереть…»
На протяжении всего фильма Горский не мог избавиться от ощущения, что где-то он уже это видел, нечто похожее уже происходило. В конце фильма, когда главная героиня инсценировала свою смерть и бежала от любовника-банкира, он пришёл к твёрдому убеждению: Наталья жива! Она не утонула в Москва-реке, а сбежала!
Горский, не дожидаясь окончания фильма, резко поднялся и грубо схватил свою спутницу за руку.
– Мы уходим! – тоном, не терпящим возражений, заявил он.
По приезде домой он тотчас вызвал начальника банковской службы безопасности и в приватной беседе приказал ему разыскать Наталью Ильину, свою бывшую любовницу.
Начальник безопасности удивлённо сморгнул – о самоубийстве любовницы Горского знала вся Москва.
– Я уверен – эта сучка жива!!! – рявкнул Горский. – Она обманула меня! И жестоко поплатиться за свою ложь! Я хочу, чтобы ты нашёл её! – бесновался банкир.
Начальнику службы безопасности ничего не оставалось делать, как выполнить приказ босса. Он отправил верного человека в стрип-клуб «Дикая кошка», где тот без труда выяснил, что Наталья и её подруга приехали в Москву из Сурска Пензенской области. Этого было вполне достаточно, чтобы начать поиски. Ибо начальник службы безопасности пребывал в уверенности, если бывшая любовница Горского жива, она непременно отправиться в родной город.
…Валерий, из банковской службы безопасности, благополучно добрался до Сурска. В городе, в столе справок, он узнал адрес Натальи Ивановны Ильиной, девятнадцати лет отроду.
Он на машине доехал до дома Ильиной, припарковался. Из бокового окна цепким взором окинул ветхое деревянное строение.
– Мама дорогая! И как в этом клоповнике люди живут? – удивился он, вышел из авто и направился к ближайшему крыльцу.
Доски под его солидным весом предательски заскрипели…
– Тьфу ты, чёрт! – выругался Валерий. – Не хватало ещё ноги переломать! Точно москвичи говорят: жизнь кончается за МКАДом!
Он нажал кнопку звонка – в ответ тишина. Постучал – тот же результат.
Из соседней двери появился Василий Филиппов и подозрительно вперился в незнакомца.
– Кого ищёшь, приятель? – осторожно поинтересовался он.
– Да соседку вашу Наташку Ильину, – нарочито беззаботно произнёс Валерий.
– А-а-а… – задумчиво протянул Василий. – И на что она тебе понадобилась? – допытывался он.
– Дело у меня к ней, от Олеси, её подруги.
– Ну да… Конечно, от Олеськи… – настороженно повторил Василий. – А ты мне скажи, я передам, когда она появится. Давно Натальи здесь не видно, уехала она в Москву лучшей доли искать.
– Да быть такого не может! – артистично возмутился Валерий. – Олеся мне сама сказала: Наталья в родной город вернулась.
– Не видел, – коротко отрезал Василий, заподозрив неладное. – Зря ты, парень, время теряешь!
– М-да… – стушевался Валерий для вида. – Жаль…
На глазах дотошного Василия чужак сел в машину и уехал. Скрывшись за близлежащими строениями, он остановился, вышел из машины и, стараясь быть незамеченным, снова вернулся к дому Натальи. Профессиональное чутьё подсказывало ему: мужик что-то знает и не хочет говорить. Он поднял меховой воротник куртки, надел вязаные перчатки, укрывшись за углом старого сарая, как раз напротив окон Василия. И принялся ждать…
Через час его терпение было вознаграждено с лихвой. Из двери дотошного мужика, Василия, появилась женщина и направилась вверх по улице. Валерий пошёл вслед за ней. Отойдя от дома на некоторое расстояние, соглядатай приблизился к незнакомке.
– День добрый! – вежливо поздоровался он.
Женщина оглянулась.
– Добрый! – удивлённо ответила она. – А ты кто такой будешь? Не из здешних явно…
– Я из Москвы. Для Натальи привёз весточку от подруги Олеси… Да только найти её не могу.
Жена Василия смекнула: Наташка попала в дурную историю! Недаром в прошлом году летом внезапно на рассвете приехала, да с Василием шепталась. Она тогда весь их разговор подслушала.
– Может, и знаю, где Наташка… – хитро прищурившись, сказала женщина, в душе тайно злорадствуя, что, наконец, сможет поквитаться с ненавистным ей семейством Ильиных.
Валерий быстро понял намёк и извлёк из кармана пухленький портмоне.
– За мной дело не встанет, – шёпотом произнёс он. – Пять тысяч устроит?