– Ты никогда не задумывалась, почему, если второй ребенок наследника нашего рода – дочь, то она всегда ведет уединенную жизнь? – Рыжие кустистые брови отца сошлись на переносице.
Я пожала плечами. Не задумывалась. Честно говоря, дочерей, которые были вторыми детьми, у наследников нашего рода раз-два и обчелся.
– В нашей семье не просто так избегают рождения вторых детей-девочек. Все дело в семейном проклятии. – В голубых глазах отца промелькнуло что-то смутно напоминающее сожаление. – Ты второй ребенок, Мартина, и ты девочка. Мы очень надеялись, что ты родишься первой. Но ты вторая. И ты его унаследовала. Это проклятие заставляет всех, кто с тобой рядом, говорить правду. Первые признаки проклятия начнут проявляться через тридцать четыре дня после твоего совершеннолетия.
Совершеннолетия? Двадцать лет мне исполнилось месяц назад… или больше? Или все же немного меньше?
– …Сила проклятия будет расти, – совершенно будничным тоном продолжал отец, пока я пыталась подсчитать дни. – Через месяц, в лучшем случае – три, ты не сможешь находиться рядом ни с одним человеком.
– Почему? – Новости о проклятии категорически не желали укладываться в голове. – Что плохого в правде?
– Правда не всегда нужна, – уклончиво ответил отец. Показал на карман моей куртки, намекая, что подробности там. – Приготовься, в конце месяца ты переведешься на домашнее обучение. Переедешь в тихий уединенный домик, где получишь все, что нужно для нормальной жизни.
Все, кроме жизни.
Я подавилась смешком. Вот всегда так! Где надо рыдать, меня на смех тянет.
– И все? Домик – и все? – Я справилась с рвущимся наружу хохотом.
Прощай еще год учебы в школе и диплом? Хотя нет, не прощай – да здравствует домашнее обучение! И домик! Ну а что, четыре года очно поучилась, побегала на свободе, пора в клетку… Домик.
– А как насчет того, чтобы найти способ снять проклятие? Хотя бы попробовать? – В мыслях мелькали сотни догадок и предположений.
– Все, что можно, перепробовали до тебя, – сухо отрезал отец. – И проклятие все еще с нами. Делай вывод.
Делаю. Им все равно, что будет со мной. И это обидно!
– Я никуда не перееду и школу тоже не брошу, – ответила я тихо.
– Мартина, это глупо, – поморщился отец. – Видимо, мы зря давали тебе столько свободы. Надо было быть строже. Если откажешься, останешься без денег на карманные расходы.
Я все же хихикнула. Прижав пальцы к губам, с грустью посмотрела на раздраженного отца:
– Пап, не хочу тебя расстраивать, но я уже год работаю помощницей в лавке бытовых артефактов и твои деньги не трачу. С тех пор, как съехала от вас.
Тогда мы сильно поспорили с братом – Бернард доказывал, что мне не нужно учиться в высшей школе. Что раз магия во мне не особо полезного для семьи направления, лучше взять пример с младшей сестрички и жить в свое удовольствие, на чужом обеспечении. Себя я все равно не смогу обеспечить.
Я смогла. И отец даже покивал, когда я сказала ему, что выиграла у брата спор… Но меня никто не слушал.
– Это не решит твою проблему, – непробиваемо заявил отец. – Внимательно просмотри запись. Выбирай любое место, в любой части Фридхольма, вдалеке от крупных городов. Мы купим тебе дом и обеспечим всем необходимым. Выбирай внимательно, там тебе жить.
И господин Леннет развернулся на каблуках и удалился.
А я побрела в сторону арены. Что делать? Как избавиться от проклятия? Вопросы, вопросы…
Под потолком коридора эхо насмешливо повторяло усиленную магией речь ректора. Господин Крам был безумно рад, что школе выпала честь сразиться с чемпионами. И еще более рад, что нас включили в программу обмена. Интересно, сколько раз до конца соревнования мы это услышим?
Величайшая честь и великая радость…
Я споткнулась на ровном месте. Честь и радость! А ведь радость не только для ректора и его кармана! Наша школа меняется адептами с институтом, побеждавшим пять раз! А победителей Императорских игр награждает лично император, и во время церемонии к нему можно обратиться с одной просьбой. И именно на него работают лучшие проклятийники! Настолько лучшие, что никто точно не знает, сколько их в свите короля.
В голове тут же сложилась схема: перевод, вступить в команду, оказаться среди победителей. Дело за малым: попасть в программу обмена. Моего заработка в лавке хватало на комфортное существование. Но привычка откладывать на черный день у меня не появилась, а моего месячного жалованья точно недостаточно на запись ректора в списках обменных студентов. Отец денег не даст. Мама его поддержит. Брат… Нет, слушать в его исполнении папу я точно не хочу. А Ненси… Расходы сестры контролирует отец.
Вариант один: надо славить имя школы. Чтобы у ректора не было выхода, кроме как вручить мне документы на перевод.
Осталось понять, как это сделать.
Я дотопала до выхода на поле, рядом с ним толпилась моя команда. Вытянув шеи, они разглядывали арену. Там вместо полосы препятствий устанавливали две деревянные пирамиды с плоской вершиной, друг напротив друга, на противоположных концах поля. На этих подставках будут размещены реликвии. У каждой команды своя.
Реликвии выбирал император. От обычных безделушек до редкостей. В случае победы одну из них могли подарить лучшему игроку.
Правила командной части соревнования просты: защитить свою реликвию и отвоевать чужую. Только с «отвоевать» проблема: если на первом этапе соревнований запрещено использовать магию, во втором – пользуйся сколько влезет. Единственное условие: никаких смертельных заклинаний. За такое игрок вылетит из команды, а сама команда получит штрафные баллы.
– Нас раскатают, – хмуро пробурчал паренек в висящей мешком куртке, кажется, первокурсник-бытовик.
– Зато выполним наказ ректора: стоять до последнего адепта! – ехидно поддержала его пепельная блондинка. Я пару раз видела ее с адептами третьего года обучения прикладной магии.
У нас целых три факультета. Два – узкоспециализированных: бытовой магии (там натаскивают только по бытовым заклинаниям) и прикладной магии (тут изучают сопутствующие, простые основы-заклинания, на них другие маги могут сделать что-то грандиозное). Ну и третий факультет – мой, общий: бытовой и прикладной магии. И я единственная оказалась недостаточно шустрой, чтобы сбежать от ректора…
– О… – Представитель мужского пола в нашей команде неожиданно схватился за бок и, постанывая, побрел в сторону дежурного доктора.
– Может, нам всем того?.. – задумчиво предложила блондинка.
Рыжеватая адептка, вроде со второго бытового, скривилась.
– Напоят отваром и назад выставят! – уверенно заявила она. – Три раза пробовала, – добавила она сердито.
Да, похоже, на команду надежды нет.
Из магии у меня только бытовые заклинания и сносное умение собирать основы для сложных артефактов.
Домик? Нет уж, спасибо.
Придирчиво оглядев арену, я задумчиво потерла лоб. Расстояние между реликвиями было приличным.
– Всего-то! – фыркнула блондинка, показывая пальцем на деревянный помост теневиков.
Помощник судьи аккуратно положил на плоскую подставку небольшой диск – самый обычный согревающий артефакт. В нашем городке, горном курорте, такие особенно востребованы весной и осенью, когда погода меняется по пять раз на день.
– Ого! – присвистнула бытовичка.
Я тоже удивленно уставилась на будто сотканную из подсвеченной солнцем паутины накидку. Ее как раз водружали на нашу подставку.
– Солнечная накидка! – восторженно выдохнула блондинка.
Солнечная накидка – сложный артефакт, пропитанный солнечной магией, светлой, как ее называют в простонародье. Надев ее, человек получает способность слепить врагов, плюс она защищает его от теневых заклинаний. Не всех, только части. Но все равно такие накидки редкость – слишком много магии тратится на их создание. Проще нанять телохранителя.
– А толку-то слюни пускать? – усмехнулась бытовичка. – Все равно ее у нас в первую же минут отберут.
Может, и не отберут.
– Команды, займите свои места! – разнесся над стадионом голос судьи.
Наша троица кучно выпала на арену и встала у подножия помоста.
Я отступила, оглядела бок деревянного сооружения. Невысоко, должно получиться.
Пока прикидывала, появились теневики в количестве трех штук: Змей, блондин с крупным носом и шатен с узкими губами и злыми серыми глазами. Четвертый – кудрявый русый гигант с тяжелой челюстью – остался сидеть на трибуне. Похоже, нашего внезапно заболевшего так и не сумели вытолкать на арену. И противники весьма благородно убрали одного игрока.
Змей и блондин встали на два шага впереди, шатен занял позицию у пирамиды.
Наша команда внезапно ощутила себя сплоченной и дружной: девочки вместе отступили, подперли тылами помост.
– Начали! – Голос судьи прозвучал как гром среди ясного неба.
Змей с блондином рванули к нам. Я подпрыгнула, дернула накидку на себя. Чуть не свалилась, когда она легко слетела с подставки. Торопливо накинула на плечи, трясущимися руками застегнула застежку.
И…
На накидке стояло блокирующее заклинание. Просто отлично! Да здравствует наш судья! Самый справедливый судья!
Змей с товарищем были уже в десяти шагах от нас.
Тихо выругавшись, я с развевающейся за спиной накидкой побежала им навстречу.
Трибуны улюлюкали и свистели. Моя команда озадаченно молчала.
Теневики не поняли, с чего вдруг чужая реликвия сама несется им в руки, притормозили и переглянулись.
– Осторожно, гололед! – выпалила я, на ходу сплетая простенькое заклинание, которым подправляли поверхность катков.
Оранжевые огоньки слетели с моих пальцев и устремились под ноги парней. Грязь со снегом растеклась, застыла ровной ледяной коркой. Я шлепнулась на бок и проскользила между Змеем и блондином, прямо под руками пытавшихся поймать меня парней. Вскочила на ноги, понеслась по кругу.
Змей бросился наперерез, его товарищ – с другой стороны. Меня собирались прижать к трибунам. Я не желала прижиматься. В теневиков полетели оранжевые огоньки – заклинания стирки. Без воды, но и так пойдет.