ебе.
– Последняя часть тренировки: пробежка, – разминая пальцы, «обрадовал» Змей. – Круг по поместью и по казармам.
– Поползли! – буркнула я.
Что-то подсказывает, что очень скоро мне категорически разонравится бегать!
И мы потрусили по дорожке.
Стейн бежал куда медленнее, чем утром. Я с упорством улитки трусила следом. Пилюля Юргена помогла. Мышцы ныли не так сильно, но поместье было огромным, и к середине пути я начала, словно пьяный на ночной улице, обниматься с попутными фонарями.
Они зажглись после захода солнца и теперь уютно мерцали, отбрасывая на газоны, скамейки, стены зданий и стволы кучно растущих деревьев золотистые пятна света, окутывая их сиянием и четче вырисовывая струящиеся за нашими ногами тени.
В общем, беспощадно придавали институту романтического очарования. Правда, я не очаровывалась. И парень рядом казался не принцем, а сущим извергом.
– Молодец! Еще шаг, мышка! – подбодрил Стейн.
Я отлепилась от столба и продолжила переставлять ноги.
– Вы оба ненормальные!
– Кто бы говорил. – Змей легкой походкой подбежал ко мне, подцепил под руку и потащил дальше.
– Я нормальная, просто очень целеустремительная… – пробормотала я. Некстати вспомнилось, что в казарме ждут задания, которые надо сделать до завтра.
– Скорее, целедоползательная, – поправил Змей. Он смерил меня взглядом и подхватил на руки. – Я просто обязан организовать донос тела до казармы.
В его объятиях было уютно. Надежно, что ли. И главное, не надо шевелиться!
Обняв его рукой за шею, я устало улыбнулась:
– А ты уверен, что тело доносят именно так?
– Согласно инструкциям мамы, вынос дам производится только на руках и никак иначе. Вынос индивидов мужского пола возможен в любой другой позе. – Змей свернул на боковую дорожку и зашагал в сторону казармы.
– Какие интересные инструкции у твоей мамы… – Я положила голову на плечо Стейна, выбившиеся из хвоста на его голове волосы щекотно касались лица.
Под рубашкой гулко стучало сердце. Будто тот парень, что провоцировал меня на тренировке, смущая и вынуждая сдаться, – хладнокровный, бессердечный как скала, – и этот теневик были двумя разными людьми. Но нет, один и тот же.
– Ты бы так не считала, если бы жила с моей матерью, – хмыкнул Змей. – У нее на все свои инструкции. Когда-то она была лаерной… – добавил он непонятно зачем. – Но император посчитал, что моя семья недостойна носить дворянский титул.
– Почему? – вначале я спросила, а потом поняла, насколько бестактен вопрос. – Извини…
Я случайно слегка коснулась лбом его шеи и старательно отодвинулась.
– Не надо ничего говорить!
– Почему же не надо? – Стейн остановился и повернул голову, глядя мне в лицо. – Это не тайна. Это случилось как раз после того, как нынешний император взошел на престол. Моя мама была фрейлиной императрицы, одной из самых молодых. Император изволил влюбиться.
– Никогда не слышала, чтобы он влюблялся. – Я прикусила язык.
– Тем не менее он испытывал чувство, похожее на любовь. – Змей посмотрел на звездное небо. – Мама его не любила. Она была влюблена в Борга. И больше того: ждала от него ребенка.
Я затаила дыхание.
– Она хотела сказать ему после его возвращения из командировки. В то время отец служил короне весьма рьяно, считал это великой честью. Но император не знал обо мне и решил проблему кардинально. Он заключил брак от имени отца. С тихой примерной наследницей богатого дворянского рода, которую воспитывали с желанием стать тенью мужа. Идеальной женой.
Вот… бес! Его отца женили почти как нас… и в этом тоже была замешана корона. Как Змей может так спокойно говорить об этом?
– Он сделал все, чтобы никто не узнал о браке. Затянул командировку отца. А то, что мама попросила у императрицы отставку, списал на ее подозрения, что отец ей изменяет. Увидел в этом хороший знак. – Стейн невесело усмехнулся. – Когда отец приехал, он был уже не просто женат. Расторгнуть брак уже не мог никто. Император в том числе. Мама родила меня. Отец вызвал императора на дуэль и чуть не убил его. А такое не прощают. Его отдалили от двора. Хотя его способности удерживать магию потом все равно использовали для охраны венценосного тела. Отец всю жизнь разрывался между нами. Он не мог оставить жену, которая так и прожила его другом двадцать лет. Но и маму не мог оставить.
– За что император лишил титула ее семью? – Мне было все равно, магия проклятия заставляет спрашивать или я сама.
– За то, что она не согласилась стать его фавориткой после моего рождения, – зло отрезал Змей.
Меня передернуло от отвращения.
– А потом он просто забыл о нас на много лет. Маме и ее родным было непросто. Вместе с титулом он лишил их денег. И заодно ополовинил состояние отца. Маме пришлось заново учиться жить. Отец купил приличную таверну. Помогла его жена. Она была очень хорошей женщиной. – Змей посмотрел по сторонам и пошел к окнам женской казармы.
– И вдруг о тебе вспомнила мать императора? – задумчиво добавила я. – Странно как-то…
– Очень. Особенно если вспомнить, что моя невеста – дочка богатейшего торговца тканями, который, по слухам, страстно желает наладить отношения с короной.
– И даже согласен отдать дочь в руки того, кто пострадал по ее вине? Выглядит как попытка императрицы загладить вину сына. – Я покачала головой и чуть снова не уткнулась лицом в шею Змея. – Думаешь, император разрешит нам развестись?
– К счастью, у него нет выбора. – Стейн усадил меня на подоконник. – Традиция Игр. Нельзя отказать победителю.
– Это хорошо.
– Еще как. Чего бы ни хотела императрица… или наш правитель… если доберемся до финала, брака не станет. – Змей распахнул окно и запрыгнул внутрь.
Помог мне перебраться через подоконник, довел до кровати и подпер подушкой, чтобы я могла сидеть, свесив ноги. Вручил бутылку, на дне которой болталось полглотка лечебного чая с микстурой.
Беллы в комнате не оказалось. Неужели Юрген до сих пор в больнице?
– Ну что, мышка, время твоих откровений. – Стейн устроился на соседней кровати.
Фух! Не я виновата в его разговорчивости! Может, только чуть-чуть.
Выпив остатки чая, я пожала плечами:
– Нет откровений, только задания.
Чистая правда!
– Нет, значит? – раздраженно переспросил Змей. Кивнул на блокнот, который я притащила из класса, и карандаш. – Что непонятно?
– Все! – Я нервно рассмеялась и добавила: – Но кое-что я могу разобрать по аналогии с бытовыми и прикладными заклинаниями. А вот остальное… Сможешь сказать, на что из бытовых заклинаний это похоже?
Подцепив блокнот, я открыла его с обратной стороны, куда записывала домашние задания.
– Я-то уже собрался решать их за тебя, – оттаял Змей.
Решить за меня было проще. Но толку от такой помощи никакой.
– Вот это, – я ткнула в середину формулы, – на что похоже?
В «на что похоже» мы играли, пока я не сделала задания. Стейн то злился, то хмурился, то ржал, когда я начала подсказывать, что напоминает мне та или иная часть боевого заклинания. Под конец он втянулся, и я тоже.
– Всегда знал, что получить тряпкой в лоб не просто присказка! – усмехнулся он, когда мы выяснили, что прочность ткани для белья и сила напряжения магического лассо измеряются по одинаковому принципу.
Я дописала решение и отложила блокнот и карандаш на тумбочку.
В кармане Стейна зажужжало. Не дожидаясь ответа, линза вынырнула наружу.
Перед нашими удивленными лицами появилась проекция улицы, освещенной фонарями. Смотрели мы на нее через серую пелену, расцвеченную символами сложного защитного заклинания. По щиту с остервенением лупили светлыми чарами два явно солнечных мага лет двадцати.
– Вард, какого беса? – выпалил Стейн, подскакивая с кровати.
– Нашего, – весьма информативно отозвался откуда-то из-за проекции здоровяк. – Наш запас вляпался. Не отобьюсь. Оливер и Чарли в отключке. Северная, в конце, у тупика.
Проекция исчезла.
– Зарою паршивцев! – тихо выдохнул Змей, направляясь к окну.
– Помощь нужна? – Насколько я успела понять за день, выйти из института ночью проблематично. Либо ты снаружи, либо внутри. Зайти после того, как ворота закрываются на ночь, можно. Уйти – нет. А Змей, судя по всему, собирался именно выйти. Потому как за драки в городе полагался выговор и отчисление из команды!
– Нет… – Стейн замер верхом на подоконнике, нажал на картинку с лицом Юргена. Тихо выругался.
– В больнице? – догадалась я.
– Да.
Он нырнул в темноту.
Я кинулась догонять, тихо ругая неповоротливые конечности, и выпала следом.
– Мышка, ползи обратно. Ты не помощь, ты балласт, – заметив меня, процедил он.
– Я не балласт, Змей. Я почти дипломированный маг бытовой и прикладной магии, который учится применять свои знания в боевом направлении. И который совершенно случайно может после тяжелого дня неудачно потренироваться на василисках. Решив, что ничего им не будет, – на одном выдохе выдала я, догоняя Стейна. – И если я правильно поняла основы боевой магии, там, у Варда, не просто солнечные маги, там боевые.
Да, имелось в солнечной магии и такое направление.
– Зачем тратить силы на горгулий, если они нужны тебе там?
– Северная улица в пяти минутах ходьбы. – Змей прищурился. – Сможешь отвлечь василисков до нашего возвращения?
– Придется.
Глава 13
Василиски, свернув змеиные тела кольцами и сунув петушиные головы под крылья, дремали на столбах у ворот. На каменных стражах, кроме обычной для големов защиты от разрушений, имелось несколько довольно странных заклинаний: от пения, для укладки волос, то, что цепляют на задиристых петухов, дабы избежать драк, и…
– Слушай, а почему на горгулье Эмерсона и на них стоит защита от комаров? – тихо спросила я, ныряя за угол здания, из-за которого мы со Стейном изучали ворота.
– За верную службу, – едва слышно хмыкнул Змей. – Эти двое, горгулья тренера и помощница ректора, пару лет назад выловили одного шустрого пятикурсника с вынесенными из кабинета ректора экзаменационными билетами. После того как он с третьего раза сдал выпускные экзамены, комары и прочие шестиногие кровопийцы воспылали к горгульям любовью. Грызла их мошкара вполне натурально, вот ректор их и защитил. Его-то помощница не попала под раздачу заклинаний. Слишком шустрая.