– Немного напряженно, зато весело, – улыбнулся Леопольд и прислонился к спинке скамейки.
– Что вы помните из того дня, когда пропала Лилли?
После недолгого вступления – дань вежливости – он перешел к делу. Обстоятельства не позволяли терять время понапрасну.
– Это был совершенно обычный день, – начал Леопольд. – Ничего такого, что могло бы запасть в память. Я и Айша видели, как подошла эта пара, но ничего такого не заподозрили. Бабушка с дедушкой, какие приходят забирать внуков.
– Оба седые, – кивнула Айша. – Он небольшого роста. Она… как бы это сказать… похожа на профессоршу… очки, короткая стрижка…
– Очки, да, – кивнул Леопольд.
Маленький мальчик в не по размеру просторных шортах упал на песок и заорал, надрывая легкие. Леопольд тут же вскочил и поднял его, слегка подбросив в воздух. Потом отряхнул от песка и отправил играть с другими, как только малыш успокоился.
– Что, совсем ничего, что могло бы запомниться? – разочарованно переспросил Кристер.
Все, что они говорили до сих пор, он знал из материалов дела.
– Нет. Так выглядят любые дедушка с бабушкой. Здесь таких много. Ничего необычного, совсем ничего. Собственно, похищения мы не видели. Дети сказали потом, что Лилли забрали дядя и тетя. Но дети… вы же понимаете…
– Почему вы решили, что это та самая пара?
– Дети запомнили фиолетовое пальто, – ответила Айша. – Такое было на женщине, которую видели мы с Леопольдом. Согласитесь, не самый распространенный цвет.
– И вы не замечали их здесь раньше? Может, не с Лилли, с другими детьми…
Оба уверенно покачали головой.
– Конечно, стопроцентной уверенности быть не может, – сказал Леопольд, – но лично я не помню, чтобы встречал их раньше.
– Я тоже, – подхватила Айша.
Кристер задумался. Он спросил наудачу. Разумеется, обо всем этом говорилось и с воспитателями, и с детьми в день исчезновения Лилли.
– Спасибо, не смею больше задерживать.
Кристер поднялся. Затрещали суставы, брюки прилипли к бедрам. Он свистнул Боссе, который поначалу делал вид, что не слышит. Но после нескольких свистков и резкого выговора собака неохотно поковыляла к хозяину, таща за собой хвост восторженных детей.
– Собачка, останься еще, – просила маленькая девочка с «кисточками» светлых волос и в футболке с изображением принцессы в вихре снежинок.
– Собачке пора работать, – отозвался Кристер, прикрепляя поводок к ошейнику Боссе.
Тот поначалу отказывался идти. Дети облепили его, обнимая за шею. Широко раскрытые собачьи глаза глядели умоляюще.
– Нет, нет, нам пора домой.
Кристер снова натянул поводок, и Боссе, неохотно переступая лапами, потрусил к выходу. Дети все еще гладили его светло-золотистую шерсть.
– Отпустите собачку, ей пора домой, – ласково увещевал Кристер.
Краем глаза он ловил веселые взгляды Леопольда и Айши и продолжал тащить Боссе к выходу. Наконец пес прибавил скорость, и детям пришлось его отпустить. За воротами, прежде чем запрыгнуть в машину, он в последний раз печально оглянулся на детский сад.
– Да, это Мина.
Скрытый номер. Она ответила, понадеявшись, что звонит не тот, кто оказался на самом деле.
– Это я, – сказал мужской голос.
Мина вздохнула. Ну конечно, кто еще может побеспокоить ее ночью…
– Ты говорила с ней? – продолжал отец Натали. – Что там за треск на заднем плане?
– Это кондиционер. Я пыталась дозвониться, но еще не разговаривала с ней.
– Сейчас вечер понедельника. Натали все еще не дома. Я пошлю кого-нибудь за ней.
Мина несколько раз глубоко вздохнула про себя, прежде чем ответить.
– Не делай этого, пожалуйста, – сказала она, стараясь, чтобы это прозвучало уверенно, хотя уверенности не было и в помине.
На мгновенье ей показалось, что он здесь, в ее квартире. Проложил дорогу в оазис чистоты, который Мина создала для себя. Квартира – ее щит, доспехи. Но он всегда проникал, куда хотел.
Сейчас он молчал. Ждал объяснений.
Что она должна была сказать ему? Что Натали значит для нее больше, чем весь остальной мир? Что в самые тяжелые моменты именно мысль о Натали помогала Мине выжить? Что их соглашение чуть не убило ее? И что Натали имеет право знать и задавать вопросы. Это ведь мы решили скрыть правду, а она не хочет жить во лжи. Так стоит ли совершать опрометчивые поступки? Дай мне шанс все исправить. И если ты мне доверяешь, то должен доверять и Натали.
Он тяжело дышал в трубку, как делал всегда, когда усердно думал. Мина представляла себе, как у него в голове формируются две колонки. Одна – «за». Другая – «против». И он осторожно укладывал их содержимое на чаши весов. Сравнивал. Мину удивило, насколько хорошо она понимала его, до сих пор. Насколько четко читалось невысказанное между строк.
– Ты получишь то, о чем просишь, – наконец сказал он. – Я подожду.
– Спасибо.
Мина с облегчением откинулась на диванные подушки.
Он молчал. Она думала, что бы сказать еще. Что-нибудь такое, что заставило бы его понять. Если его вообще можно было заставить. И если еще не совсем поздно. Момент пришел и ушел.
Она положила трубку и переключилась на телепрограмму, которую смотрела до того, как зазвонил телефон. Та показалась ей странной. Мина не слышала ни слова из того, что говорили участники, из-за гула двух больших кондиционеров, в которые, помимо прочего, вложила немалые деньги. Один в гостиной, другой в спальне. Оба надували в комнаты холодный воздух и выпускали горячий через толстые шланги, выходившие в отверстия в окне. В результате квартира оставалась единственным местом, где Мина не потела. Платой за удовольствие, однако, оказалась невозможность слышать собственные мысли.
Участники телешоу появлялись на сцене исключительно парами и нервно улыбались в камеру. Люди, из которых эксперты составили пары, знакомились друг с другом только перед алтарем.
Боже мой! Откуда вообще это навязчивое желание всех спаривать? Как будто одиночество – болезнь, которую нужно побороть любой ценой. Или это пошло из Библии? С Адама и Евы, или когда животные по двое поднимались на борт ковчега? А сегодня ковчег заменяет служба знакомств. «Тиндер». Приложение, за которое люди отчаянно цепляются, чтобы не утонуть в собственном одиночестве. Как будто это так страшно…
Уже история Адама и Евы обнаруживает изъяны в логике «спаривания». Потому что в раю был третий – Змей. Мина задалась вопросом, сколько из этих пар продержались вместе до выхода передачи в эфир. Ни одна, судя по их лицам. Любовь не создается экспертами, не имеет математического кода, который можно было бы взломать. И это одна из немногих вещей, которые Мина знала о любви.
Было бы интересно услышать мнение Винсента по этому поводу. Наверное, не обошлось бы без пары диаграмм. Мине хотелось бы, чтобы его, а не Нову подключили к расследованию. Особенно с учетом ситуации Натали. Новы в ее жизни и без того достаточно.
Юлии следовало бы позвонить Винсенту.
Мина переключила на другой канал, где шла викторина с участием знаменитостей. Всё лучше. Итак, Винсент. Ему тоже удалось проникнуть за стены ее неприступной крепости. Но его случай совсем другой. Мина сама его впустила, по своей воле. И Винсент понял ее. Позволил быть собой. Что ни говори, прогулка по парку получилась приятной. Возможно, даже слишком. Потому что Мина хорошо представляла себе, чем это может кончиться. Уж лучше одиночество за неприступными стенами.
В одиночку она сильнее.
Винсент оперся о дерево одной рукой. В другой – палочка, которую он подобрал, чтобы соскрести грязь с обуви.
Учитывая, что дождя не было несколько недель, летняя жара должна была полностью высушить лес. Даже создать пожароопасную ситуацию. Но Винсента, конечно, угораздило вляпаться в единственную на всю округу лужу.
К счастью, на нем кроссовки – вместо дорогих кожаных туфель, которые Винсент обычно носил. Туфли точно не пережили бы такого испытания. Но кроссовки белые – не самый удачный выбор цвета.
План состоял в том, чтобы прогуляться по лесу, подышать свежим воздухом и поразмышлять в одиночестве. С учетом того, что он фактически поселился в лесу, Винсент проводил на природе непростительно мало времени. Но начать никогда не поздно. Пусть здесь нет возможности наблюдать за людьми, как в городе. Специальные психологические и медико-биологические исследования показали, что пребывание в лесу снижает уровень гормонов стресса и нормализует кровяное давление. Существует даже особая «лесная терапия». А Винсенту если что и нужно после вчерашнего, так это успокоиться. Вернуть контроль над собственными эмоциями.
Поэтому он и стоит здесь, прислонившись к дереву. И это действительно ощущается приятно. Уютно, что ли. Вот только сосредоточиться как следует все равно не получается…
И все потому, что он встречался с Миной не далее как позавчера.
Ее черные волосы. Глаза, которые выдают, что она понимает больше, чем хочет показать. Она все так же держится особняком и любит дочь.
Они встретились после долгого ожидания того, что она позвонит ему и захочет поговорить. Теперь Винсенту было стыдно, что он не позвонил первый. Что он, в самом деле, вообразил себе, что Мина стала другой? Что она не захочет его слышать? Он мог бы давно позвонить ей, и это следовало сделать.
Наверное, все-таки зря он завел речь про Кевина. Мине нет до этого никакого дела. Но она открылась ему, рассказала о своей семье. Винсенту захотелось ответить откровенностью на откровенность.
А потом они расстались. И никаких «скоро увидимся», ничего в этом роде. Винсент выдавил из себя неуверенное обещание разузнать побольше об «Эпикуре», но, честно говоря, не думал, что из этого что-то получится. А раз так, у него не будет повода искать с ней новой встречи. Черт…
Винсент соскреб остатки грязи с кроссовки и выпрямился. Он попал в ловушку собственных мрачных мыслей. Нет, все-таки во всем надо знать меру. Он не собирался повторять эту ошибку. То, что дата новой встречи не отмечена в календаре, не значит, что он не может связаться с Миной. Они друзья, черт возьми! А друзья время от времени звонят друг другу, просто так.