Мысли снова закрутились вокруг того, что Рубен внезапно осознал в гостях у бабушки. Эта Астрид, должно быть, его дочь. И что теперь делать?
К счастью, сейчас нужно думать о другом. Скоро подъедет Нова, эксперт по экстремальному групповому поведению. Она, конечно, привыкла быть в центре внимания, судя по тому, как выглядит. Этот великолепный золотистый оттенок кожи с равным успехом напоминал о Бразилии, Юго-Восточной Азии и США. Особенно в сочетании с уверенной, дружелюбной улыбкой. Меньшее, что мог сделать Рубен, – попытаться соответствовать ее стилю.
Он надеялся, что Нова его не помнит. На лекции, которую она читала несколько лет назад, присутствовали сотни полицейских. Вероятность того, что она узнает Рубена, минимальна. Несмотря на то что он дважды приглашал ее на свидание, а потом еще пытался соблазнить в копировальной. С такой женщиной, как Нова, подобное должно происходить каждый день.
Но все летело к черту еще до ее появления. Пока Адам встречал Нову возле регистрационной стойки, Педер выкладывал на блюдо венские булочки. Таким женщинам, как Нова, предлагают не липкие булочки, а бокал кавы. В крайнем случае энергетический батончик.
– У тебя ванильный крем в бороде, – пробормотал Рубен, бросив взгляд в сторону Педера, и сел за стол.
Он точно рассчитал, когда побрызгаться туалетной водой «Монблан», чтобы к началу встречи она идеально гармонировала с его естественными ароматами. Использовать парфюм в самый последний момент – ошибка новичка. С другой стороны, если надушиться слишком рано, запах выветрится и к нужному времени станет слишком слабым… Где же эта Нова, черт возьми? И почему Мина так пристально на него смотрит?
– Чего-то от меня хочешь? – спросил Рубен.
Получилось до неприличия недружелюбно, и Мина отпрянула.
– Мне только показалось, что ты нервничаешь, – ответила она. – Что-то случилось?
– Нервничаю? – Рубен попытался рассмеяться. – В последний раз я нервничал, когда был вынужден показать удостоверение, чтобы привести домой девушку из бара.
– Рубен! – резко оборвала Юлия. – В тысячный раз повторяю: мы здесь для того, чтобы… А вот и они.
Адам и Нова вошли в комнату, оборвав разговор на полуслове. Он рассчитал минута в минуту. Запахи гармонировали идеально. И необходимость объясняться с Миной отпала. Рубену слишком часто приходилось выдумывать любовные истории для Гуннара и парней, и он настолько привык фантазировать, что иногда механизм запускался сам собой. Включая самые неподходящие моменты, как только что, например. Наверное, в каждом таком случае разоблачение было вопросом времени, но материала из жизни явно не хватало.
Не то чтобы Мине было какое-то дело до Рубена, но ее взгляд потемнел, как только Нова вошла в комнату. Обычная женская ревность. Конечно, Мина тоже по-своему привлекательна, особенно если не замечать высохшей кожи на руках. Но Нова… Рубен вздохнул и выпрямил спину.
– Здравствуйте, меня зовут Юлия Хаммарстен, и я возглавляю эту группу. – Юлия протянула руку Нове. – С Адамом вы уже знакомы. Наша группа – Рубен, Мина, Кристер и Педер.
Рубен улыбнулся Нове, слегка прищурившись, и чуть заметно кивнул. Этот прием полицейские используют на допросах, когда нужно, чтобы человек расслабился. Нова вежливо кивнула в ответ. Потом перевела взгляд на Педера и тепло улыбнулась. Проклятье. Она не узнала его. Но в следующий момент Рубен был вознагражден: Нова расстегнула две верхние пуговицы на блузке. Жаль, что юбка такая широкая, трудно разглядеть форму ягодиц. С другой стороны, какой простор для воображения… Под такие юбки женщины часто не надевают трусы. Аманда может говорить что хочет, но думать она ему не запретит.
Взгляд Новы остановился на Мине, и ее улыбка стала жесткой. Мина не протянула ей руки, хотя и сидела рядом. Собственно, она никогда этого не делала. Мине следует поучиться вежливости или надеть перчатки.
– Как Адам уже объяснил вам, мы расследуем похищение ребенка по имени Оссиан, – начала Юлия, после того как Нова поприветствовала Кристера. – Похищения такого типа – редкость. И случай Оссиана во многом идентичен тому, что год назад произошло с девочкой, его ровесницей. Поэтому мы подозреваем, что между этими преступлениями есть связь…
– Насколько редкость? – перебила Юлию Нова, садясь на стол.
Она оказалась напротив Рубена. Возражать было бессмысленно, тем более что еще одну пуговицу она могла расстегнуть совершенно спокойно. Педер подвинул блюдо с булочками, и Нова угостилась. Несколько крошек осталось на ее губах; Рубен видел, как она слизала их кончиком языка.
Внезапно ее взгляд остановился на Рубене. Глаза медленно расширились. О нет… По крайней мере, она его помнила.
– Уверена, что мы встречались раньше, – холодно сказала Нова. – Вы нашли себе помощника для снятия ксерокопий?
Рубен почувствовал, как краснеет.
– Нет, теперь я делаю это сам, – пробормотал он.
И тут же понял, как двусмысленно это прозвучало.
– Нет-нет, я не это имел в виду, – поспешил поправиться Рубен. – Просто я… оставим эту тему.
Коллеги смотрели на них с недоумением. Глаза Новы блестели от сдерживаемого смеха. Один-ноль в ее пользу. Наверное, Рубен это заслужил.
– Отвечая на ваш вопрос, Нова, – сказал Адам. – Каждый год сотни родителей заявляют в полицию о пропаже детей, большинство которых возвращаются домой в течение нескольких часов. Самый распространенный сценарий – засиделись у друзей и потеряли счет времени. То, что произошло с Оссианом и Лилли, – кошмар каждого родителя. Но этого почти никогда не случается. Почти.
– Убийство? – Нова с испуганным видом отставила блюдо с булочками.
Юлия кивнула и вопросительно указала на кофейную машину. Нова покачала головой.
– Лиллиан Мейер была найдена прошлым летом на причале в Хаммарбю, – со вздохом пояснил Кристер, – под брезентом. Оссиана обнаружили под трапом «Чапмана» на Шеппсхольмене в прошлую субботу.
– Вы понимаете, – подхватил Рубен, – что такие новости – лакомый кусочек для журналистов. Готовый сценарий мыльной оперы, чтобы было о чем повздыхать после работы. Не без облегчения, ведь речь идет о чужих детях…
Нова опустила взгляд.
– Девочку, пропавшую прошлым летом, нашли мертвой через три дня, – продолжала Юлия. – В точности как с Оссианом. До сих пор нам удавалось держать это втайне от СМИ, но плотина готова прорваться в любой момент. Ничего нельзя исключать, но, скорее всего, мы имеем дело с одними с теми же людьми.
Нова уставилась на нее.
– Простите, – сказала она, – но какова моя роль во всем этом? Как бы мне ни хотелось помочь, до сих пор я имею весьма слабое представление о том, что могу сделать. Я ничего не понимаю в… убийствах.
– Сценарий похищений один, – пояснил Адам. – Но люди, осуществившие его, разные. Лилли забрала из детского сада пожилая пара. Оссиана – женщина лет тридцати. Согласно имеющимся у нас сведениям, по крайней мере. Возможно, похитительница Оссиана скопировала прошлогоднее преступление, прочитав о нем в газете. Или…
– …или эти люди знают друг друга, – подхватила Нова. – То есть группа людей, пусть небольшая, подозревается в совершении экстремальных действий. Теперь понимаю.
– Вы эксперт по этой части, – кивнула Юлия. – А нам нужно понять, как думают, чем руководствуются в своих действиях такие люди.
– Дистанция между ними и нами иногда меньше, чем нам кажется, – мягко заметила Нова и повернулась к полицейским. – У меня большой опыт работы с экстремальными группами. Секты – наиболее распространенное описание. Для меня все началось с одной женщины. Ее родители долго добивались, чтобы она порвала с группой, имевшей явные сектантские признаки. В итоге женщина обратилась к нам, не совсем по своей воле. Нам удалось ей помочь. Она даже работает у нас сегодня. Для меня это был бесценный опыт. Слух быстро распространился, и мы стали получать новые запросы. Это если не основная, то, во всяком случае, очень ценная часть того, что мы делаем. Надеюсь, мои знания смогут в какой-то степени способствовать и вашей работе.
Рубен попытался представить себе Нову в постели, в этой же белой блузке, только совершенно расстегнутой. Увидел вместо этого сердитое лицо Аманды и застыдился. Уж и помечтать нельзя… На самом деле прошло больше шести месяцев с тех пор, как он получал что-то от женщин. И это было на пять месяцев и три недели больше того, к чему он привык.
– Любой может оказаться втянутым в секту и станет делать то, на что до того не считал себя способным и в самом страшном сне, – продолжала Нова. – Здесь главное – контекст.
– Как Мэнсон и его «Семья»? – задумчиво спросил Кристер.
– Да, или «Христова невеста» и ее община в Кнутбю. У меня в «Эпикуре» две бывшие прихожанки Осы Вальдау.
– Сама Оса, как я слышал, влачит жалкое существование в богом забытом поселке вместе с престарелым отцом, – проворчал Кристер. – Как это далеко от мечтаний о мировом господстве и сказочном богатстве… Поделом.
– Простите, а с чего вы вдруг решили, что это секта? – спросил Педер, почесывая бороду. – Это ведь не то же самое, что трое сумасшедших, случайно знающих друг друга? Секта, это ведь про религию, так? С каких пор похищениям людей приписывается религиозная мотивация?
– Мы ничему ничего не приписываем, – ответила Юлия, обмахиваясь пластиковой папкой. – Просто рассматриваем возможные версии. И ты должен согласиться, что полиции крайне редко приходится иметь дело с группой людей, совершающих подобное два раза, с разницей во времени ровно год. Не думаю, что они сумасшедшие. Для этого их действия слишком хорошо спланированы. Самое время обратиться к знаниям Новы о групповом экстремальном поведении.
– Что касается религии и сект, это весьма распространенное предубеждение, – заметила Нова.
Теперь Рубен видел в ней эксперта. Вся в работе, тем не менее происшествие в копировальной комнате не забылось.
– Обозвать сектой можно что угодно, – продолжала Нова. – Есть исследования, показывающие сходство между религиозными сектами и политическими движениями. Равно как и между тоталитарными идеями в целом. Конечно, в культе всегда присутствует какая-то форма поклонения. Но ее можно с равным успехом адресовать как президенту, так и господу богу. Дональд Трамп, фундаментализм – из всего можно выстроить убедительную концепцию. И если ваши похитители знают друг друга, они должны быть связаны какими-то незыблемыми убеждениями. Иначе не могли бы совершать эти ужасные убийства. Я ведь правильно это называю – убийства?