Мине казалось, что стекло медленно плавится. Влажные салфетки закончились. Она вытащила из кармана обыкновенный бумажный платочек и, вытерев лоб, с отвращением швырнула влажный комок в мусорную корзину. Он появится через минуту. Самое большее.
Секунду спустя по другую сторону окна нарисовалась блондинистая шевелюра. Винсент вошел в холл и отметился у регистрационной стойки.
– Извини, опоздал. – Он подошел к заградительному барьеру. – Мы с Марией поссорились, и я… Думаю, тебе это будет не интересно.
– Как знаешь, – ответила Мина, пропуская Винсента.
Подниматься по лестнице было слишком жарко, и она повела его к лифту. В конце концов, в прошлый раз все прошло хорошо.
– Как обстоит с тем… о чем мы говорили в прошлый раз? – осторожно спросил Винсент.
– Бабушка Натали внезапно стала ее лучшей подругой, – ответила Мина. – Отцу это не очень нравится, но это его проблема. Для него главное – имидж, а я не хочу расстраивать Натали.
Это было больше, чем Мина когда-либо кому-либо рассказывала об отце своей дочери. Винсент как будто хотел что-то спросить, но промолчал. По крайней мере, он научился не лезть без спроса в душу.
– Я здесь официально? – спросил Винсент вместо этого.
Возможно, ей показалось, но в его голосе звучала обида.
– Для начала хочу сказать, что это была не моя идея, – ответила Мина. – Я всегда была за твою кандидатуру.
– Что за идея? – не понял Винсент.
– Остальные… э-э-э… они решили привлечь Нову в качестве… консультанта, можно сказать и так. Как будто ее и без того недостаточно в моей жизни…
Винсент поднял брови.
– Я с самого начала сомневалась в ее полезности, – продолжала Мина. – И встреча с ней меня не переубедила. Но в одном Нова, похоже, права. Оба убийства обнаруживают не просто сходство. Здесь прослеживается общий сценарий, шаблон. Похоже, мы имеем дело с убийцей, который действует по непонятным пока для нас правилам. Если Нова хочет называть их «ритуалами», это ее дело. Нужен кто-то, кто понимал бы человеческую психику и мог бы интерпретировать действия убийцы с этой точки зрения. Другими словами, Винсент Вальдер.
– Понятно, – кивнул Винсент. – Но в остальном Нова очень компетентна – по крайней мере, в своей области. И красива. Лучшее медиа-лицо расследования, если у вас зайдет так далеко.
Мине пришлось проконтролировать себя, чтобы не остановиться на полудвижении. Считал ли Винсент действительно Нову красивой? По крайней мере, он мог держать это при себе. Не то чтобы Мине было до его мнения на этот счет какое-то дело. Совершенно никакого.
– Нова сейчас в этом здании, – сказала она и вошла в лифт. – У нее встреча с Юлией.
– Было бы неплохо повидаться, – отозвался Винсент, отодвигаясь в сторону, чтобы дать Мине возможность нажать на нужный этаж.
– Посмотрим, что можно сделать, – буркнула она в ответ.
Ей вдруг расхотелось с ним разговаривать. Они ехали молча.
Прежде чем двери лифта открылись, Винсенту пришло в голову исправить положение.
– Ты… очень приятно видеть тебя снова.
Мина повернулась и встретилась с ним взглядом. Она как будто смотрела внутрь него. Но видела не мастера-менталиста, а того, кого Винсент обычно никому не показывал. В прошлый раз он уже решился показать ей этого Винсента Вальдера, и теперь Мина чуть не потеряла равновесие.
– Добро пожаловать в криминальный отдел, – мягко сказала она.
Двери лифта разъехались, и они вышли в коридор. Мина показала на дверь своего кабинета.
– Я помню, где ты сидишь, – сказал Винсент.
– Не сомневаюсь, – отозвалась она. – Надеюсь, на этот раз обойдется без комментариев по поводу символического значения площади кабинета в квадратных метрах. Нам и без того есть о чем поговорить.
– Разве я говорил о символическом значении площади? – обиженно переспросил Винсент.
Мина открыла кабинет. Два напольных вентилятора на максимальной скорости разгоняли раскаленный воздух. Вреда от этого, похоже, было больше, чем пользы. Единственным видимым следствием была стоявшая стеной пыль. Мина не представляла себе, что делать. Открыв окно, она впустила бы грязь и выхлопные газы с улицы, что вряд ли исправило бы ситуацию. Винсент в рубашке с короткими рукавами потел не меньше нее.
– Хочешь знать, официально ли ты здесь? – спросила Мина, указывая на стол. – Правда в том, что будущее покажет. Именно за этим ты здесь, чтобы мы могли посмотреть.
Это прозвучало жестче и более авторитарно, чем она предполагала.
– Помоги мне, Винсент, – продолжила Мина мягче. – Помоги мне увидеть это. Или скажи, что все это мои галлюцинации. Для этого мне нужен ты.
Половину стола занимал рюкзак Оссиана, фотографии, предоставленные Жозефин и Фредриком, и распечатки из материалов следствия. Другую половину – увеличенные снимки предметов из кармана Лилли Мейер, с полицейскими отчетами и рапортами.
Мина позаботилась разместить все так, чтобы ни одна вещь не привлекала внимания больше, чем другие. Чтобы сотни предоставленных Винсенту информативных фрагментов могли быть объединены тысячами способов. Она не должна была навести его на какой-либо определенный ход мыслей. Потому что пригласила менталиста именно для того, чтобы узнать его точку зрения.
– Вот что мы имеем по двум убийствам, о которых я говорила тебе. – Мина показала на стол. – Что-нибудь видишь?
Винсент подошел к столу и погладил подбородок. Возможно, Мина ослышалась, но ей показалось, что он облегченно вздохнул.
– Ты спрашиваешь, какие связи я здесь вижу? Могу ли я…
– Все выставленное перед тобой – строго секретная информация. Но трогать руками, брать, разглядывать – не возбраняется.
Сначала Винсент изучал фотографии Оссиана и Лилли. Искал сходство, как предположила Мина. Потом пролистал отчеты и снова занялся фотографиями. На этот раз как будто переключился на одежду.
– Итак, схожий образ действия, но очень разные люди… – пробормотал он. – Совпадения крайне маловероятны. Но не исключены. Хм… – Показал на одежду: – В этом они были, когда их нашли?
Мина кивнула.
– Эта закладка, – продолжал Винсент. – Она выглядит странно. Судя по состоянию остальных вещей из кармана Лилли, она не ее. Как и рюкзак не Оссиана, если верить Жозефин и Фредрику.
Он увидел это сразу.
Винсент поднял рюкзак, посмотрел на закладку. Мина затаила дыхание.
Вокруг логотипа «Мой маленький пони» на рюкзаке располагались мультяшные большеглазые лошадки. У той, что впереди, были даже крылья.
Закладка Лилли выполнена совсем в другом, более реалистичном стиле. На ней изображено море. Волны разбиваются о берег у ног чистокровного арабского скакуна.
– Лошади, – сказал Винсент. – И там, и там.
Мина шумно выдохнула. Из всех наблюдений, которые мог сделать менталист, он озвучил то же, что заметила она. Но информация о Лилли находилась в распоряжении полиции целый год. Мина посмотрела на стенные часы. Винсенту потребовалось девяносто секунд, чтобы увидеть главное.
– Я тоже это заметила, – сказала она. – Разве это не шаблон?
– Ничего невозможно утверждать, – ответил Винсент, открывая рюкзак. – Что касается лошадей, скорее всего, это совпадение. Настораживает только, что эти предметы, судя по всему, были подброшены задним числом. Что говорит Нова?
– О лошадях? Ничего. Это увидела только я. У Новы сумасшедшая теория о том, что вода имеет важное символическое значение для убийцы. И цифра «три». Она считает, что убийства совершала группа во главе с могущественным закулисным лидером.
– Организованная преступная группировка? – Винсент поднял брови. – И вы согласны?
Он взял ее сторону. Мина была готова расцеловать Винсента. Не в буквальном смысле, конечно. Чисто образно. Или не совсем образно, а так… Черт, что с ней происходит? Нужно срочно взять себя в руки, пока Винсент не заметил.
– «Организованная преступная группировка охотится за пятилетними детьми» – звучит как аннотация к бульварному детективу. Хотя, наверное, я слишком циничен. Давай лучше сосредоточимся на том, что нам удалось разглядеть. Чтобы можно было с уверенностью констатировать наличие шаблона, нужны три фрагмента с одинаковой информацией. То же касается теории водного символизма, которую выдвинула Нова, и наших лошадей. На данный момент у нас только два фрагмента. То же со способом похищения. Поэтому мы с равным успехом можем говорить о совпадении. Третий фрагмент все стабилизирует. Три точки в пространстве задают плоскость. Если у нас есть А и В, обязательно нужна С.
– Винсент, о чем ты?
Он отложил рюкзак и взял увеличенное изображение закладки. Потом вернул на место, достал из кармана носовой платок, накрыл им все лицо, чтобы вытереть пот, и положил обратно в карман.
– Нечего так на меня смотреть. Я постираю его с хлоркой, когда вернусь домой. Этого будет достаточно, надеюсь? – Он снова полез в карман за платком, не спуская глаз с Мины.
– Возможно, это будет самое короткое твое участие в полицейском расследовании, – растерянно заметила она.
Винсент положил платок обратно. Потом, к великому облегчению Мины, капнул на ладонь спиртового геля из бутылочки на столе и протер руки.
– Лилли и Оссиан – есть ли шаблон? – спросил он, возвысив голос. – Мы ничего не можем утверждать, пока у нас только эти двое. Были еще мертвые дети за этот период?
– Двое – уже слишком много, – покачала головой Мина. – Мы обязательно узнали бы, если бы был кто-то еще. Убийства детей, тем более нераскрытые, держат в напряжении полицию по всей Швеции… – Она села за компьютер и вошла в полицейские базы. – Я, конечно, могу перепроверить, но… как я уже сказала, это было бы… Черт!
Мина оторвала глаза от монитора.
Случай шестимесячной давности. Она развернула экран, чтобы Винсент мог видеть.
– Прошлой зимой действительно нашли мертвого ребенка. Теперь я припоминаю… но этим делом занимались не мы. Да и обстоятельства совершенно иные. Это не было похищением. Четырехлетнего Вильяма Карлссона нашли на Бекхольмене, небольшом острове неподалеку от Грёна-Лунда, где старая верфь. Он лежал в сухом доке, как будто упал в него и расшибся насмерть при падении. Но ранее в семье были зафиксированы случаи насилия. Соседи беспокоились и заявляли в полицию по поводу систематических избиений мальчика. На теле обнаружены следы насилия. Следователи убеждены, что Вильям не случайно упал в сухой док, а вследствие неуклюжей попытки отца скрыть следы чудовищного преступления. Мужчину немедленно задержали по подозрению в убийстве. Случай очевидный и никак не связанный ни с Лилли, ни с Оссианом. Тем не менее это мертвый ребенок.