Винсент поморщился и наклонился к монитору. Мина почувствовала легкий аромат специй. Она совсем не была уверена, что это то, что ей сейчас нужно, и рефлекторно отпрянула назад на пару сантиметров.
– Насколько уверены в полиции, что ребенка убил его отец? – спросил Винсент.
– Почти стопроцентно. – Мина указала на текст отчета на мониторе. – Дело передали в суд в рекордные сроки. Сейчас он за решеткой и признался в систематических избиениях, но не в убийстве. Есть примечание о злоупотреблении наркотиками. Так что еще вопрос, насколько он был вменяем, когда это произошло. Ужасно…
Они вместе погрузились в текст о Вильяме Карлссоне, которого нашли морозной зимой в летней футболке серого цвета и трусах. При нем не было ни рюкзака, ни каких-либо других предметов, будь то с лошадьми или без. Ничего, кроме синяков и уму непостижимой трагедии.
– Но ты ведь не можешь утверждать точно, – сказал Винсент. – Он не признался. И еще…
Он показал на фотографию места, где нашли Вильяма. На маленьком острове было три сухих дока, из которых использовался только один. Вильям лежал между двумя лодками в доке. На снимке единственным свидетельством произошедшего была заградительная полицейская лента.
– И тоже около воды, – задумчиво заметила Мина. – Еще одно очко в пользу Новы.
Винсент кивнул, но все еще не выглядел удовлетворенным.
– Может, и так, – сказал он. – К счастью, док не был заполнен водой, иначе мальчика вообще не нашли бы. Думаю, нам с тобой стоит туда прогуляться. То, что полиция ничего там не подобрала, не означает, что там нечего искать.
– Хочешь сказать, мы плохо делаем свою работу? – спросила Мина и хлопнула Винсента по руке.
– Ни в коем случае. Но криминалисты, которые работали на месте преступления, не знали, что искали. У них не было оснований высматривать что-то особенное. Конечно, если там что и было, вероятность обнаружить это сейчас минимальна. И вывод полиции, что Вильяма избил до смерти его отец – настолько хрупкая соломинка, что наверняка сломается от легкого дуновения. Тем не менее мы должны окончательно убедиться, что случай Вильяма не имеет никакого отношения ни к Лилли, ни к Оссиану. Потому что иначе…
Винсент не закончил фразы и вытащил из кармана носовой платок. Бросил быстрый взгляд на Мину и положил обратно.
Мина посмотрела на монитор – и вдруг стала мерзнуть, несмотря на жару.
– Нам нужно обсудить это с группой и Юлией, – сказала она. – Сейчас же обзвоню всех, они должны быть в отделении.
– Нам? – удивленно переспросил он.
– С возвращением, Винсент!
Группа стала больше, с тех пор как Винсент видел их в последний раз. «Новенький» Адам был высокого роста, с точеными чертами лица и умными глазами героя-полицейского из американского криминального сериала.
– Добрый день, Винсент. – Он протянул менталисту руку и потряс так, что кофе в другой руке Винсента расплескался. – Адам. Наслышан о вас.
Три четких покачивающихся движения, зрительный контакт и наклон верхней части корпуса в десять градусов. Рукопожатие, достойное кинозвезды. Уверенное, но не подавляющее – да, это я контролирую ситуацию, но работать мы будем вместе.
Винсент оглядел остальных в комнате. Кристер и Педер приветливо кивнули ему. Новым в облике Педера была густая окладистая борода. Рубен с вызовом посмотрел на менталиста и скрестил руки на груди.
– Хочу поблагодарить вас за то, что вы мне прислали, – обратился к нему Винсент. – Это много для меня значило. Извините, не могли бы вы подержать мою чашку, пока я сниму сумку?
Он быстро передал чашку Рубену, который принял ее с удивленным выражением лица. Известная психологическая уловка. Менталист рассчитывал, что бессознательные рефлексы сработают, прежде чем сознание Рубена успеет задаться вопросом, так ли уж нужна ему эта чашка. Теперь, когда он держал ее в руке, отказываться было поздно.
Смысл в том, чтобы Рубен расслабил скрещенные на груди руки, «развязать язык» его телу, заставить его заговорить, одновременно сделав более восприимчивым к тому, что скажут Винсент и Мина. И самый простой способ добиться этого – дать что-нибудь подержать.
Но у Винсента действительно были причины быть благодарным Рубену. Вскоре после происшествия на острове Лидё, в октябре два года назад, Винсент получил по почте конверт от Рубена. Там была статья о гибели матери менталиста – компромат сорокалетней давности, доказательство причастности Винсента к убийствам, которые тогда расследовала группа Юлии и к которым Винсент действительно был причастен, но иначе, чем полагал Рубен.
«Я получил это по почте, – писал тот в приложенной к газете записке, – понятия не имею, от кого. Но мне это не нужно, и я не думаю, что теперь нам стоит ворошить прошлое. Можете сжечь, или делайте с ней что хотите».
Винсент был искренне тронут. Но сейчас перед ним стоял другой Рубен, не тот, что когда-то прислал ему газету. В ответ на благодарность Винсента он лишь пожал плечами и вернул ему чашку с кофе. Но и роль Винсента в текущем расследовании, похоже, не такая значимая, как тогда. Иначе они не обратились бы к Нове. В общем, Винсент решил не придавать большого значения выходкам Рубена. В конце концов, есть еще и Адам.
– Приятно видеть вас снова, Винсент, – сказала Юлия. – Мина, конечно, уже ввела вас в курс дела.
– Боюсь, мы решили несколько изменить курс, – извиняющимся тоном прервала ее Мина. – Нужно повнимательнее присмотреться к делу Вильяма Карлссона и начать с места, где его нашли.
– Мальчика, которого прошлой зимой забил до смерти родной отец? – переспросил Рубен, выпрямляясь. – При чем здесь это?
– Если позволите, – робко начал Адам, – отец Вильяма, Йорген Карлссон, был признан виновным в ходе необычайно быстрого судебного процесса. Но в убийстве, насколько я помню, не признался. Что выглядело странно, поскольку остальные обвинения без колебаний принял на свой счет. Не знаю, можно ли в его случае считать это попыткой уйти от более сурового наказания. Кроме того, насколько мне известно, по делу проходила еще одна свидетельница, пожилая женщина из квартиры с видом на детскую площадку во дворе. Я могу ошибаться в деталях, но она как будто утверждала, что видела, как кто-то другой, не Йорген Карлссон, уводил мальчика. Однако поскольку она толком не могла объяснить, где именно их видела, а зрение дамы оставляло желать лучшего, ее показания полиция оставила без внимания…
– …Что, после случившегося с Лилли и Оссианом, можно считать ошибкой, – закончила за него мысль Юлия. – Возможно, Йорген Карлссон действительно его не убивал, и коллеги осудили невиновного.
Рубен снова скрестил руки на груди и поморщился, будто только что съел что-то крайне неприятное на вкус.
– Йорген Карлссон там, где ему полагается быть, – фыркнул он.
– Согласен, – подхватил Педер. – Я тоже помню это дело. У мальчика не было ни единой целой косточки. Травмы разной степени тяжести, включая зажившие. Его так часто избивали, что он чудом не умер раньше. На теле матери, насколько мне известно, также не было живого места.
Боссе лизнул Педеру руку, как бы в знак солидарности.
– С моей стороны нет ни малейшего сомнения в том, что мальчика убил отец, – продолжал Рубен. – Я бывал у них несколько раз, по вызову соседей. Один раз, помню, на Рождество. Боже мой! Настоящая кровавая баня. Йорген разбил жене лицо о плиту, так что вся кухня была залита кровью. Вильяма мы нашли за елкой. Думаю, ему было года три… Нет, черт возьми! Йорген Карлссон из тех парней, кого следует запереть и выбросить ключ.
Нависла пауза. Винсент сосредоточился на большой карте Стокгольма – единственным, что украшало стены конференц-зала. И попытался сдержать образы, хлынувшие в голову после рассказа Рубена. Поздно. Пришлось разглядывать сеть улочек Гамла-Стана, пока не заслезились глаза, чтобы прогнать воспоминания о синяках на фотографиях маленького Вильяма. До боли напоминавшего Астона, каким тот был еще пару лет тому назад.
Кристер прочистил горло.
– Я согласен в Рубеном, – сказал он. – Йорген Карлссон еще та свинья. К счастью, того, в чем он признался, достаточно, чтобы держать его взаперти еще очень долго. При этом нет никакой уверенности в том, что он убил собственного сына.
– Нужно поговорить с матерью Вильяма, Ловис, – сказала Юлия. – Адам и Рубен, думаю, лучше поручить это вам. И разыщите ту соседку, что видела, как уводили Вильяма. Так ли у нее плохо со зрением? Хорошо бы вам уже сегодня найти на это время. А в понедельник посетите Йоргена в «Халле». Я свяжусь с администрацией тюрьмы, предупрежу, что вы приедете.
Рубен повернулся к Адаму:
– На этот раз никаких «хороших полицейских». Не тот случай.
Адам мрачно кивнул. Похоже, он придерживался того же мнения.
Юлия посмотрела на Мину и Винсента:
– Не знаю, что вы надеетесь там найти, но посмотреть не повредит. Возьмите Педера с его бородой. Если случайно встретите парикмахера – бритье за счет полицейского управления. И еще… Коль скоро вы здесь, Винсент, у нас под стражей женщина, с которой вам неплохо бы встретиться. Ее зовут Ленор Сильвер.
– Давно живешь в Швеции?
Адам подавил глубокий вздох. Подумал было проигнорировать вопрос Рубена, но вдруг осознал, что непринужденная светская беседа – часть полицейской работы, особенно в машине, по дороге на задание. Где собеседников, помимо прочего, не выбирают.
– Я тут родился.
– Вот как? Хорошо.
Тишина. Адама каждый раз поражало немое изумление, которое вызывал такой ответ.
– Но твои родители, откуда они?
– Из Уганды.
– Уганды?
Опять молчание.
– Черт! Я только подумал, что почти ничего не знаю об Уганде.
– С какой стати тебе знать? Я тоже о ней почти ничего не знаю.
Адам мысленно закатил глаза. Что-то в Рубене его раздражало, помимо глупых вопросов. Время от времени приходилось сталкиваться с полицейскими, которые придают слишком большое значение мускулам и недооценивают роль мозгов.