– И когда же вы оттуда сбежали?
– Мы не сбежали. Маме дали кафедру в университете. Она узнала, что беременна, уже когда приехала сюда. И больше не хотела иметь никаких дел с моим отцом.
– О черт… – выругался Рубен, качая головой. – Но разве ты ее никогда о нем не спрашивал? Не пытался сам с ним связаться?
– Нет, а зачем? Я вполне доверяю матери. Если она сочла его лишним в нашей жизни, значит, так оно и есть.
– Ох, – вздохнул Рубен и как будто расстроился. – Такой, значит, отец…
Адам быстро посмотрел на него и перевел взгляд на дорогу. Ему было совершенно неинтересно копаться в частной жизни коллег, тем более Рубена.
Перед ними громоздились многоэтажки Риссне, где жила Ловис. Адам свернул на парковку. Рубен все еще молчал с озабоченным видом. Адам проверил адрес в телефоне. Первый подъезд, как раз напротив парковки. Он огляделся.
– Наверное, это и есть та детская площадка, на которой родители видели Вильяма в последний раз. Как они утверждают…
– Я до сих пор ни на секунду не усомнился, что его убил отец, – пробормотал Рубен.
– Не буду с тобой спорить, но у нас задание.
Он сам услышал, как резко это прозвучало. Но слишком устал от полицейских, предпочитающих самые простые решения. Реальность обычно сложнее.
Они поднялись на три пролета до квартиры Ловис. На лестничной площадке, рядом с соседней дверью, стояла детская коляска. Ребенок спал, ворочаясь и бормоча. Они позвонили в дверь Ловис. Прошло немало времени, прежде чем последовала реакция – поспешные шаги по ту сторону двери. Потом долгая, напряженная тишина. Наконец замок лениво защелкал, и дверь открылась. Точнее, приоткрылась.
– Да?
Хриплый, прокуренный голос. Даже через узкую щель Адам почувствовал застарелый алкогольный перегар.
– Полиция. Мы пришли поговорить о Вильяме.
– О Вильяме? Нечего о нем разговаривать.
Она хотела закрыть дверь, но Адам успел занести за порог ногу.
– Послушайте, Ловис. Впустите нас, ради Вильяма.
И снова пауза. Но потом дверь открылась. Хозяйка впереди них поспешила вглубь квартиры, где стояла полная темень, поскольку все окна были завешены черной тканью. В нос ударила невыносимая вонь – смесь застарелого мусора, сигарет и прогорклой еды. Рубен нервно кашлянул за спиной Адама.
– Присаживайтесь.
Она показала на потертый диван в гостиной, весь в жирных пятнах и местами прожженный. Стол перед ним был уставлен пустыми бутылками и переполненными пепельницами. Единственным украшением стен служили несколько фотографий в рамках – Ловис и Вильям, Йорген и Ловис. Незнакомый ребенок гордо восседал на лошади.
Адам сел, ни секунды не колеблясь. А вот Рубен как будто собирался стоять, но занял место на диване, встретив строгий взгляд Адама. Они явились сюда побеседовать с матерью убитого ребенка. Не время корчить из себя принцессу на горошине.
– Вы из-за Йоргена? – спросила она. – Что-то случилось? Знаете, он сидит ни за что. Йорген не убивал Вильяма.
Ловис трясущимися руками подожгла сигарету, глубоко затянулась и пристально посмотрела на полицейских. Потом взволнованно подняла палец:
– Это из-за того мальчика, который пропал! Вот почему вы здесь! Его похитил тот же, кто убил Вильяма. Я знала! Я с самого начала знала, что это не Йорген!
– Мы ничего не можем утверждать на данный момент, – Адам развел руками. – Но чем больше присматриваемся к обстоятельствам гибели вашего сына, тем…
– Вон отсюда! – Ловис вперила в него горящие гневом глаза.
– Мы всего лишь хотели расспросить вас… – Адам закашлялся. От сигаретного дыма першило в горле и слезились глаза.
– Вон! – Ловис вскочила, опрокинув бутылку водки «Смирнофф», которая, гремя, покатилась по полу. – Я хочу, чтобы вы ушли. Вон!
Рубен поднялся. Адам неохотно последовал его примеру. Возможно, им еще придется сюда вернуться, но сейчас лучше оставить Ловис в покое.
Когда дверь за ними захлопнулась, Адам стряхнул разочарование. Разговор с Ловис ни к чему хорошему не привел. Оставались еще два визита. Свидетельница. А потом Йорген.
Юлия вела их по коридорам тюрьмы Крунуберг, по сути, располагавшейся в здании полиции. Мина не заблудилась бы здесь и с завязанными глазами, а вот Винсент, очевидно, оробел и оглядывался по сторонам с любопытством и затаенным страхом.
– Как я уже сказала, ее зовут Ленор Сильвер, – обратилась к нему Юлия. – Ее задержали по подозрению в незаконном лишении свободы и торговле людьми. До сих пор она отрицала свою причастность к делу Оссиана и других детей, но расспросить еще раз не помешает. И хорошо, если б это сделали вы, Винсент.
Винсент остановился и нахмурился.
– Но в прошлый раз я уже…
– Знаю, знаю, – нетерпеливо перебила Юлия, – вы не учились на полицейского, следователя, и вообще не юрист, поэтому не можете взять на себя такую ответственность. Вы мне все уши прожужжали этими своими отговорками, еще во время нашего прошлого расследования. Но в конце концов прекрасно со всем справились. Я всего лишь хочу, чтобы с ней поговорили вы, Винсент. У вас получается, поверьте.
Они свернули к комнатам для допросов. Безликие черные двери с номерами. Так мог выглядеть коридор любого госучреждения. Но женщина, ожидавшая за одной из дверей, заставляла Мину внутренне выть от досады. Потому что была такой, какой Мина и не надеялась стать, – уверенной в себе, стильно одетой, ослепительной. Маникюр. Изящные ухоженные руки, и никаких трещин и язвочек от спиртового геля. Кроме того, с большой долей вероятности, Ленор страдала психическим заболеванием.
– Могу попробовать, – неуверенно ответил Винсент. – Но буду делать это так, как это делаю я. У кого-нибудь есть ручка?
Юлия протянула ему свою гелевую ручку. Менталист осторожно нарисовал маленькую точку на щеке, чуть ниже глаза.
– Что вы делаете? – удивилась Юлия.
– То, что делаю я, – механически повторил Винсент.
Юлия покачала головой.
– Передаю тебе бразды правления, Мина. Мне нужно наверх, разъяснить начальству наш следующий шаг. Ленор ждет вас в комнате для допросов.
С этими словами она исчезла в коридоре. Мина почувствовала, как в подмышках проступил пот. К Ленор Сильвер это не имело никакого отношения. Просто здесь было чертовски жарко.
Мина глубоко вздохнула и открыла дверь. Ленор Сильвер, несмотря на жару и почти недельное пребывание под стражей, выглядела сногсшибательно. Она сидела на одном из трех стульев, составлявших всю меблировку комнаты. Стола не было. Как видно, его убрала Юлия, чтобы облегчить Винсенту работу.
Улыбка слетела с губ Ленор, как только та увидела менталиста.
– Что он здесь делает? – возмущенно воскликнула она. – Шоумен… он выступал по телевизору!
– Винсент всего лишь хочет задать вам несколько вопросов, – успокоила ее Мина, занимая стул напротив Ленор.
По сравнению с коридором, в комнате было заметно прохладнее. Винсент опустился на стул рядом.
– Я не буду отвечать на его вопросы. – Ленор решительно скрестила руки на груди. – И вообще отказываюсь говорить без адвоката. Я здесь с пятницы. Сегодня… среда, так? Вы не можете больше удерживать меня здесь.
– Все верно, – спокойно согласилась Мина. – Но видите ли, Ленор… личность девочки, которую мы нашли у вас, установлена. Она из семьи мигрантов, проживающих в Мидсоммаркрансене. И нам известно, что вы хотели продать ребенка, чем занимались и пять лет тому назад. Ваши друзья, в надежде выйти сухими из воды, свалили всё на вас.
Насчет друзей Мина сымпровизировала. На данный момент следователям не было известно ничего, кроме имени девочки, и этим делом занималось совсем другое подразделение. Но судя по тому, как сжала кулаки Ленор, расчет оказался верным.
– Ни один адвокат не вытащит вас из этого и клещами, – продолжала Мина. – Разумеется, вы имеете право на защитника, которого предоставит государство. Но, честно говоря, не думаю, что вам дадут самый острый нож в наборе. Сотрудничество с нами – ваш единственный шанс. Поверьте, вам это нужно.
Ленор выпрямилась на стуле и положила руки на колени.
– Что он хочет знать? – холодно спросила она.
– Давайте сыграем с вами в одну игру, – осторожно начал Винсент и улыбнулся. – Не принимайте это всерьез. Я говорю слово – вы называете первое, что приходит вам в голову. Самая первая ассоциация. Тут главное не думать. Ну что, попробуем?
Ленор, вздохнув, кивнула.
– Отлично, – сказал Винсент. – Тогда начнем. Лошадь.
– Седло, – отозвалась Ленор, глядя менталисту в глаза.
– Вода.
– Жажда.
– Ребенок.
– Других.
Ленор скрестила на груди руки и продолжала пристально смотреть на менталиста.
– Смерть.
– Жизнь.
– Оссиан.
– Ирландия.
– Лилли.
– Свадьба.
Винсент поднял бровь.
– В городе есть магазин свадебных платьев с таким названием, – пояснила Ленор.
– Планируете создать семью? – поинтересовалась Мина.
– Это мое единственное желание. Мы закончили?
– Почти, – ответил Винсент. – Вильям?
– Спетц [18].
– Убить.
– Сериал.
– Отлично, спасибо. – Винсент поднялся со стула. – Мы закончили. Еще раз спасибо, что уделили мне время.
Он протянул руку, Ленор автоматически взяла ее. Внезапно Винсент подложил левую руку под ее запястье и отпустил правую. Ее рука легла в его ладонью вверх. Винсент осторожно поднял ее руку в своей и принялся двигать ею, направляя к чернильной красной точке под глазом. Взгляд Леноры помутнел. Казалось, она перестала воспринимать свою руку как свою.
– Пока вы туда смотрите, – заговорил Винсент, – чувствуете, как ваши мысли становятся такими же расфокусированными, как и взгляд. И чем более расфокусированными они становятся, тем меньше вы ими управляете. Вместо этого вы можете позволить себе окунуться в мысли, как в большое теплое море. Окунуться вслед за ними в окутывающие теплом глубины… прямо сейчас.