– Лошади.
Челюсти присутствующих отвисли, после чего комната огласилась дружным хохотом. Педер отвернулся, пряча в бороде ухмылку. Мина негромко вздохнула. Винсент мог бы изложить это более убедительно. Но винить его было трудно, когда Мина и сама не знала, чему верить.
– Речь не идет о настоящих лошадях, – поспешил пояснить Винсент и откашлялся. – Но в кармане Лилли обнаружена закладка с изображением чистокровного арабского жеребца, а у Оссиана – рюкзак «Мой маленький пони». Там же, где нашли Вильяма, кто-то написал на стене Hippo, что по-гречески значит «лошадь». Слишком странно, чтобы быть совпадением.
– То есть лошади символизируют детей, вы это хотите сказать? – рассмеялся Рубен.
– Или мы ищем того, кто очень любит лошадей, – пробурчал в бороду Педер.
– Ну что ж, – подхватил Кристер, – тогда нам придется допросить всех десятилетних девочек в городе, чтобы найти нашего убийцу.
Рубен внезапно посерьезнел:
– Что за дурацкое обобщение… Далеко не все десятилетние девочки без ума от лошадей.
Кристер удивленно уставился на Рубена и даже не заметил, что вентилятор в его руке перестал работать. Мина в очередной раз отметила про себя, каким странным стал Рубен в последнее время.
– Не все так просто, – возразил Винсент. Затем взял маркер и повернулся к доске. – Если Нова права насчет ритуальных аспектов, конь может оказаться для преступников важным символом. Культы коня известны с Железного века. У многих народов лошадь считалась божественным существом. Об этом говорят религиозные мифы. Греки, к примеру, считали, что первую лошадь создал Посейдон. Не следует забывать и о Локи, который превратился в кобылу и родил «первого из первейших» коня Слейпнера. Но… я не знаю…
Винсент замолчал и уставился в пустоту перед собой. Мина следила за его взглядом. Казалось, внимание менталиста привлекла карта на стене – заключенный в почти идеальный квадрат центр Стокгольма. Спустя несколько секунд Винсент вернулся к реальности.
– И сегодня лошадям поклоняются, – продолжал он. – Прежде всего на ум приходят народы Южной Азии, но не только. Неудивительно, ведь лошадь – универсальный символ никем и ничем не ограниченной свободы.
Он остановился и снова посмотрел на карту. На его лбу обозначилась четкая морщинка. Что-то изменилось в поведении Винсента. Мина и хотела бы помочь ему, но не представляла, как это сделать.
– То есть, – саркастически подытожил Рубен, – если послушать вас и Нову, мы выслеживаем поклонников воды и лошадей. При этом они зачем-то убивают пятилетних малышей. По-вашему, это более правдоподобно, чем версия с Мауро Мейером? Винсент, вам нужен рулон алюминиевой фольги. Знаете, такие блестящие шапочки? Господи… Если вам захотелось выпить кофе с Миной, так бы и сказали. Вместо того, чтобы городить это…
Мина почувствовала, как покраснели ее щеки. Но нет, на этот раз Рубену не так просто будет сбить ее с толку.
Она подняла голову и встретила пронзительный взгляд Адама. Что заставило ее покраснеть еще больше.
– Этого я не говорил, – возразил Винсент Рубену. – И вовсе не пытаюсь убедить вас, что это именно то, с чем мы имеем дело. Я только имел в виду, что…
Он снова замолчал и остановился возле карты Стокгольма. Провел по ней указательным пальцем, описывая крест.
– Вот сейчас вы абсолютно правы, – сказал Рубен. – Потому что мы имеем дело с Мауро Мейером, и ни с кем другим. С Мауро, которого бывшая жена обвиняет в убийстве собственной дочери. Он же, судя по всему, причастен и к смерти Оссиана. Что же касается Вильяма, это совсем другая история, не имеющая к нам непосредственного отношения.
– И зачем было так долго ждать, Мина? – спросила Юлия. – Вы были в сухом доке в прошлую среду, сегодня вторник. Не думали, что эта информация может оказаться важной?
– Да, но я ожидала такой реакции, – ответила Мина. – Поэтому хотела сначала поговорить с Мильдой о результатах вскрытия Вильяма. И здесь обнаружилась еще одна вещь. У Оссиана, Лилли и Вильяма одинаковые шерстяные волокна в горле. И похожие отметины на легких. Пока нет объяснений, как могло появиться то и другое. Но в целом общих деталей достаточно, чтобы говорить не только о совпадениях.
В комнате воцарилась тишина.
– Кошмар, – послышался громкий шепот Рубена. – Возможно, Вильям в том же ряду… Мауро – серийный убийца.
– Психология пешки, – пробормотал Винсент и повернулся к карте. – Подождите-ка…
Он взял маркер и длинную линейку, поставил стул у стены с картой и встал на него. Быстро начертил семь вертикальных линий, пересекающих город с севера на юг. Затем семь горизонтальных.
– Что-то не так с картой? – обеспокоенно спросил Рубен.
Винсент не отвечал. Вместо этого сошел со стула и отступил на шаг, внимательно вглядываясь в получившуюся сетку.
Мина надеялась, что у него не случился тепловой удар. Если так, коллеги будут напоминать ей об этом фиаско на протяжении ближайших десяти лет. Причем ежедневно. Так или иначе, на данный момент все выглядело так, будто Винсент потерял контроль над собой.
– Мы ждем объяснений, Винсент, – послышался голос Юлии.
Менталист повернулся и рассеянно оглядел присутствующих, как будто вдруг вспомнил, что он здесь не один.
– Это заметил… э-э-э… один мой приятель, – сказал он. – Конь как шахматная фигура. Все члены секты – шахматные фигуры. В каких еще играх используются лошади?
Рубен вздохнул и хлопнул в ладоши.
– В шахматах, – подтвердил Кристер, как будто внезапно заинтересовавшийся версией Винсента. – И в поло. Последнее дорого. Первое – чертовски унизительно.
Мина вдруг поняла, что сделал Винсент. Он разделил центр Стокгольма на аккуратные квадраты. Восемь на восемь, всего шестьдесят четыре квадрата. Шахматная доска. И пометил клетки по вертикали латинскими буквами: a, b, c, d, e, f, g и h.
– Но почему бы ему не использовать другие фигуры – ладьи, например, или пешки? – спросил Кристер. – Никто не играет одними только конями.
– Вы правы, но…
Винсент нашел на карте место, где была обнаружена Лилли. В правом нижнем углу, в поле h1. Написал в квадрате «Лилли». Затем – «Вильям» в поле g3, на Бекхольмене. Наконец, «Оссиан» на Шеппсхольмене, в поле f4, шестом квадрате в четвертом ряду.
– Есть такая классическая шахматная задача – «Ход коня». Одно из самых ранних упоминаний о ней встречается в древнеиндийских рукописях на санскрите. Там она называется «Турагападабандха», что означает буквально «порядок, созданный шагом лошади».
Мина незаметно кашлянула в руку и покачала головой, когда Винсент вопросительно посмотрел на нее. Теперь, когда его наконец слушали, отвлекаться на посторонние звуки не стоило.
– Я всего лишь хотел уяснить связь с лошадьми, – произнес он извиняющимся тоном. – Так или иначе, коня нужно перемещать так, чтобы он побывал в каждой клетке шахматной доски, но только по одному разу. В этом состоит задача. И если мы начнем с того места, где была найдена Лилли… увидим, что, согласно правилам игры, из этой клетки для коня существует два возможных варианта перемещения.
Винсент отметил маркером еще два квадрата на карте.
– Первый – g3, где полгода спустя нашли Вильяма. Из этой клетки, как мы видим, открывается уже пять возможных ходов.
Он расставил точки еще в пяти клетках.
– И ни один не попадает в то место, где нашли Оссиана, – заметил Адам.
– Совершенно верно, но…
Менталист многозначительно кивнул на карту. Не дождавшись реакции полицейских, вздохнул и указал на одну из точек в квадрате e2, где-то в центре Фатбурспаркена.
– Вот один из возможных ходов для коня из поля Вильяма. И уже отсюда конь может переместиться на f4. Фактически, это единственный разумный ход из поля Вильяма, если вы только не хотите загнать коня в угол.
– Да, но в парке ничего такого найдено не было, – заметил Рубен. – Стало быть, ваши теория терпит крах. Труп ребенка в Фатбурспаркене был бы обнаружен сразу, с учетом того, сколько людей там ежедневно бывает. Но сама идея забавна: дети – фигуры в шахматной игре, где роль доски выполняет весь город… И, должен признать, это действительно было бы красиво. Рюкзак, закладка и эти каракули на стенке… задача… как ее… «Перемещение коня»?
– «Ход коня».
– Не знаю, сколько раз мне еще придется это повторить, но, к сожалению, все гораздо проще и скучнее. Есть Мауро Мейер. И ему не до высокоинтеллектуальных чудачеств, поверьте. Грязные подгузники отнимают слишком много времени.
– В центре Фатбурспаркена есть фонтан, – пробормотал Педер.
– Кстати, о воде…
– Что за черт! – выругался Рубен.
– Вы проверяли под фонтаном? – спросил Винсент.
– Нет, а с какой стати мы должны были это делать? – возмутился Рубен. – Или у нас нет других забот, помимо задержания Мауро?
Боссе тяжело задышал, высунув язык. Мина даже не заметила, что он устроился на полу совсем рядом, у ног Кристера. Чертова жара, она медленно убивает их всех…
– В таком случае, – сказал Винсент, – предлагаю обследовать парк. Если ничего на найдем, больше я вас беспокоить не буду. Вы даже не представляете себе, насколько мне хочется, чтобы Рубен оказался прав. И чтобы шаблон, который я усматриваю в действиях убийц, существовал только в моем воображении. Ничего другого не желаю, как только этого, поверьте. К сожалению, моя версия вполне может сработать.
Юлия помахала перед лицом импровизированным веером – папкой. Вся группа посмотрела в ее сторону.
– Это требует значительных ресурсов, – заметила она. – Раскопать парк. Демонтировать фонтан. Ваших отметок на карте будет недостаточно. Тем более когда у нас подозреваемый под стражей. Лично мне хотелось бы, чтобы эта группа просуществовала еще какое-то время. Для проверки нужны более веские основания, и потом…
Она промолчала несколько секунд и продолжила:
– У меня четкие инструкции от руководства. Они не верят в секту и требуют более тщательного расследования версии Мауро. Мне прямо так