– Извините, Герман, но мне придется забрать все это с собой. Вы же знаете наши правила. И придумайте для следующего раза загадку попроще.
– Только после того, как вы побреетесь! – крикнул Герман Педеру, который уже подошел к двери. – Хороших выходных!
Педер достал телефон, как только вышел.
– Привет, Адам, это Педер. Насчет ограбления на Бельмансгатан. Думаю, все теории заговора можно оставить. Это Матте Скуглунд… Да, точно… Скажу ребятам, чтобы установили за ним наблюдение. Но то, что было украдено, при мне.
Он завершил разговор и рассмеялся про себя. Наличность – надо же… Забавно, хотя и чертовски тупо.
– Хорошая работа, – сухо похвалила Мильда.
На этот раз это была Шарлотта Перелли, «Тысяча и одна ночь». Мильда подпевала, как видно, сама того не осознавая. Локи, как всегда, двигался безмолвной тенью на заднем плане.
– Это все Винсент. – Мина смущенно опустила глаза.
Сегодня утром у менталиста на шее появилась непонятная красная линия. Вообще, в последнее время Мина видела ее более-менее регулярно. Наверное, все-таки нужно будет спросить. Только выбрать для этого подходящее время.
Винсент посмотрел на труп на столе. Прежде чем они вошли, Мина несколько раз поинтересовалась, справится ли он с этим. Даже мертвые взрослые в прозекторской – это достаточно тяжело, что уж говорить о детях… Но Винсент настоял. Хотя, судя по лицу бледнее обычного, несколько переоценил свои возможности.
– Я его только что зашила. – Мильда с щелчком стянула перчатки.
– И что ты можешь сказать? Есть такие же травмы, как у остальных?
Мина отвела взгляд от безымянного мальчика на столе. Она стыдилась, что они до сих пор не знают, кто он. А ведь и его наверняка кто-то искал…
Она слышала, как Винсент ритмично сглатывает, как будто содержимое его желудка скачет вверх-вниз, подобно резиновому мячику. Но то, что с Миной такого не происходило, вовсе не означало, что она лучше справлялась с ситуацией. Мертвые дети – в этом есть что-то противоречащие природе. И теперь их четверо…
– Особый случай, – ответила Мильда, убавляя звук в динамиках. – Тело достаточно долго пролежало в земле. Там процессы разложения замедляются – отчасти из-за низкой температуры, отчасти из-за отсутствия мух. И это, безусловно, нам на руку. Но процесс разложения идет давно. Кожа расслоилась, что существенно усложняет работу. Ткани начали превращаться в трупный воск. И да, сходство с другими жертвами есть.
Мильда замолчала. На заднем плане Шарлотта Перелли пела о своих мечтах.
Винсент, снова сглотнув, заговорил:
– Что за сходство?
– Те же следы на легких, – ответила Мильда. – И в горле такие же волокна, как у остальных. – Она кивнула на стальную тележку, где было выложены пробы, готовые для отправки в лабораторию.
– То есть действовал тот же преступник?
– Это вам решать. Я всего лишь отмечаю некоторые сходные детали в картине преступления.
Мина задумчиво кивнула. Краем глаза она видела, что Винсента пора выводить за дверь. Но он, в очередной раз сглотнув, решился заговорить:
– А время смерти?
Мильда посмотрела на тело на столе и нахмурилась.
– Очень трудно сказать. Могу дать лишь приблизительную оценку. Полагаю, тело оставалось непогребенным больше двух месяцев. Вообще с телами на стадии образования трупного воска все сложно. С другой стороны, если воск образуется быстро, он может «законсервировать» повреждения на теле. Но здесь, к сожалению, не тот случай. Мы, кстати, обнаружили кое-что возле тела. Но это не поможет установлению времени, так как пластмасса в природных условиях не разлагается.
Мильда кивнула на прозрачный контейнер на скамье, в котором было что-то похожее на красную и синюю игрушки.
Винсент подошел к контейнеру, и его щеки снова немного порозовели.
– Машинки «Лего». – Он достал телефон. – Можно…
Мина кивнула, и он начал фотографировать. Машинки «Лего» были для менталиста примерно тем, чем для Мильды – мертвые тела.
– Это его, как думаешь? – спросила Мина.
– Нет никаких оснований сомневаться в этом, – ответила Мильда. – Странно, конечно, что игрушки похоронили вместе с телом, но это не единственная странность во всем этом.
Мина кивнула. Мильда сама не подозревала, насколько была права.
Вернулся Винсент с только что сделанными снимками.
– Спасибо, Мильда, – сказала Мина. – Свяжись с нами, как только что-нибудь узнаешь или надумаешь. Нам интересна любая твоя идея, даже малейшее необоснованное предчувствие. Все, что есть сказать на данный момент.
– Понимаю, – кивнула эксперт и дала знак ассистенту откатывать тело.
Мина и Винсент вышли в коридор, и Перелли тут же запела на всю громкость:
– «Тени, падающие в синие сумерки, заставляют меня тосковать по любви… и только мечтать, я никогда не смогу забыть…»
– Четверо, – коротко подвел итог Винсент. – Четверо детей. Похищены разными людьми, убиты одинаково. Черт… Спать сегодня ночью мне точно не придется.
– Все так, но есть одна проблема, – продолжила Мина. – Тело из парка подтверждает твою шахматную теорию. Мы действительно нашли его там, куда можно было сделать ход конем. Но это единственное, что напоминает о лошадях. Никаких лошадок, ни намека на них, как в трех предыдущих случаях, нет. Ни граффити, ни закладки, ни рюкзака – ничего такого. Автомобили «Лего»… никак не могу привязать их к лошадям, извини.
Винсент задумчиво кивнул:
– Понимаю. И все-таки одна игрушка показалась мне до боли знакомой… Сдается мне, что-то с ней не так.
Винсент позвонил в домофон. Тут же послышался гудок, а затем щелчок в знак того, что дверь открыта.
– Не уверена, что у нас есть на это время, – скептически заметила Мина.
– У вас подозреваемый под стражей, – ответил Винсент. – Но вариант преступной группировки все еще не исключен. Четыре убийства – для этого нужны приличные ресурсы. Раньше я избегал слова «секта», но теперь все больше утверждаюсь в мнении, что это определение будет наиболее подходящим. Возможно, Мауро – их лидер. Возможно, нет. Мне известен только один человек, имеющий более-менее полное представление о сектантских объединениях Швеции. Думаю, после разговора с ней мы сможем решить, следует ли отвергнуть теорию организованной экстремистской группы, как того хочет начальник полиции.
– Но мы держим Мауро под стражей с понедельника. Сегодня пятница. Нам лучше сосредоточиться на нем, пока он у нас есть.
– На твоем месте я рассуждал бы иначе. Если за всеми убийствами стоит Мауро, он у вас уже есть. И в этом случае в нашем распоряжении все время вселенной. Но если это не Мауро, то часики все еще тикают. И где-то есть ребенок, которому грозит опасность. Мы просто не имеем права ничего оставлять на волю случая. И то, что мы здесь узнаем, может оказаться невероятно важным.
Мина посмотрела на Винсента.
– Если б на твоем месте был кто-то другой… – начала она. – Но ладно. Будем считать, что ты прав.
Они поднялись по лестнице на третий этаж. Лифт выглядел так, будто в нем с трудом мог уместиться один взрослый человек. По счастью, при этом он был настолько грязным, что Мина сразу отвергла этот вариант.
– Верь мне, – сказал Винсент, нажимая на звонок двери, за которой жила Юнг. – С меня обед.
Рыжеволосая женщина лет тридцати с небольшим быстро открыла дверь.
– Спасибо, что все-таки заглянули ко мне, – сказала она извиняющимся тоном и отошла в сторону, пропуская гостей в квартиру. – Большая часть материалов хранится здесь.
Винсент заметил, как обеспокоенно Мина озиралась по сторонам. По-видимому, дома, отвечающего ее запросам, просто не существовало. Кроме того, как он подозревал, его «доверься мне» не до конца убедило ее в том, что этот визит не более чем бесполезная трата времени.
К счастью, с квартирой Беаты Юнг все оказалось в порядке. Винсент услышал, как Мина вздохнула с облегчением и кивнула, подтверждая его предположение.
– Прошу в кабинет.
Беата повела их в большую светлую комнату, уставленную шкафами, где за стеклянными дверцами аккуратными рядами выстроились книги и папки.
– Насколько я поняла Винсента, вы ведущий специалист в Швеции в том, что касается сект и тому подобных организаций. – Мина устроилась в кресле в сине-белую полоску, предварительно осмотрев обивку на предмет пятен.
– Уф-ф… Звучит слишком напыщенно, – рассмеялась Беата и села за большой красивый стол из темного дерева.
Винсент остался стоять посреди комнаты, рассеянно озираясь.
– К сожалению, могу предложить вам только это, – Беата кивнула на серое кресло-сакко.
Мина подавила смешок, когда Винсент опустился в него, пытаясь поудобней устроиться. Как всегда, он стремился выглядеть авторитетным, что не слишком получалось в таком положении. Не помог даже серый льняной костюм того же оттенка, что и кресло. Винсент полагал, что со стороны похож на парящую над серой массой голову. Единственным, что выделялось, были его ярко-бирюзовые носки с кондитерским рисунком.
– Я читал ваши статьи, – сказал он, напрасно стараясь хотя бы голосом не выдавать смущения. – Впечатлен глубиной и охватом материала. У вас ведь, помимо журналистского образования, есть и психологическое?
– Да, я долго разрывалась между двумя кафедрами, – рассмеялась Беата. – Сначала думала, что хочу стать психологом, но ближе к выпуску поняла, что журналистика мне ближе. Пригодилось и то, и другое, так что жаловаться не на что.
– Погодите, так это вы написали о Ярвсё? – Мина кивнула на книгу на столе.
Винсент не читал этой книги, но несколько лет назад о ней много говорили. По-видимому, это было наиболее полное и точное описание того, что произошло в Ярвсё в ту роковую январскую ночь, когда, как кульминационный момент в жизни небольшой сектантской общины, были уничтожены две семьи. По книге как будто даже был снят телесериал, чем Винсент не мог не впечатлиться.
– Все верно, – согласилась Беата, выжидающе глядя на гостей. – Ну так что вы хотели от меня услышать?