Тем не менее что-то мешало Винсенту в это поверить.
Откуда ни возьмись набежали дети в кепках, с флагами, крича что-то по-немецки. Винсент вжался в перила. Далеко внизу загорали люди. Если подсказка не в самих предметах, то, возможно, в их названиях. Но слова ничего не дали. Винсент попробовал перевести номера артикулов в буквы, в том порядке, в котором были выпущены модели.
Цифры 81518195 дали HAEAHAIE – полная бессмыслица.
Но букв в алфавите больше девяти. И, чтобы задействовать остальные, можно, к примеру, сгруппировать цифры по две.
Итак, 81. Но такой буквы нет. Значит, первая цифра все-таки 8 и буква Н. А вот следующее число 15, и оно может обозначать букву О. Далее, 18 – R, 19 – S и 5 – E.
Винсент посмотрел на буквы, которые написал на руке:
HORSE – по-английски «лошадь».
Все-таки шахматная задача.
Он был прав с самого начала.
Немецкие дети завопили еще громче.
– Вы вообще понимаете, что происходит?
Голос Рубена дрожал от гнева. Обычно на работе у него получалось сдерживать эмоции. Но только не когда столкнулся с глупостью, превосходящей все, с чем когда-либо имел дело.
Они с Юлией отправились на Минторгет, как только смогли. И прибыли как раз в тот момент, когда интервью закончилось. Стоило обратиться к Йенни Хольмгрен, как Тед Ханссон тут же исчез. Как видно, на людях он избегал появляться в обществе полицейских. Тем более что телекамеры мгновенно собирали вокруг себя публику – небольшое пятничное развлечение для туристов.
Они попросили Йенни проехать с ними в отделение и дали понять, что у нее нет выбора. У Йенни хватило ума не устроить сцену. Но когда ее привели в комнату для допросов, беспечность сменилась раздражением.
– Я понятия не имею, о чем вы говорите, – возмущалась Йенни. – И вообще, у меня в голове не укладывается, как можно забирать меня на полицейской машине на глазах у всех. Я подам на вас в суд! Мне дорога моя репутация. И бедный Тед, что подумают о нем? Похоже, Мауро все-таки опутал вас своей ложью. Он ведь такой обаятельный, чертов плут… Ну а вы такие доверчивые…
Рубен и Юлия обменялись взглядами. Покрасневшие уши Юлии свидетельствовали, что она раздражена не менее Рубена. Можно было обойтись без спектаклей, отнимающих их драгоценное время. Матте Скоглунд уже арестован за ограбление родителей Оссиана. Он не смог этого отрицать, когда его схватили.
– Я советовал бы вам подумать как следует, прежде чем зарывать себя еще глубже, – мягко заметила Юлия.
Впервые в глазах Йенни мелькнуло беспокойство.
– Наш коллега уже говорил с вашим братом Матте, – продолжала Юлия все тем же ровным, невозмутимым тоном. – На самом деле сейчас Матте направляется в одну из комнат для допросов. Интересно, что он скажет? В особенности в обмен на некоторую снисходительность в суде…
Глаза Йенни вспыхнули одновременно гневом и страхом. Она была на крючке и прекрасно понимала это.
– Как можно слушать Матте? – спросила Йенни, махнув рукой. – Вы, конечно, знаете его биографию. Тюрьма, наркотики, кражи, драки… Проще вспомнить, в чем Матте не замешан.
– Не волнуйтесь, мы навели о нем справки, – ответил Рубен. – То есть кражи – одна из его специализаций, кажется, вы так сказали? – Он подтолкнул Йенни несколько фотографий. – Вот это он пытался продать через антикварную лавку. Хотите знать, откуда они?
Йенни выругалась:
– Я говорила этому чертову идиоту, чтобы избавился от них.
– Полагаю, после такого признания игру в кошки-мышки можно оставить, – сказала Юлия. – Вам известно, что эти вещи принадлежали родителям Оссиана. Мы попросили их пересмотреть его одежду, и они действительно кое-чего не досчитались. Причем описание пропавшей одежды в точности соответствует предметам, найденным в туалете ресторана, принадлежащего вашему бывшему мужу.
– Э-э… Мауро захватил одежду ребенка, когда забирал его из детского сада.
– Мы тоже так думали. Но, видите ли, сменная одежда Оссиана осталась дома, в рюкзаке, который мама забыла ему дать. И та, что обнаружена в ресторане, исчезла из дома Оссиана одновременно с ограблением. Вы считаете это совпадением?
Йенни молча смотрела в стол.
– Мы сняли с Мауро все подозрения, – сказал Рубен, даже не пытаясь скрыть свое ликование. – В настоящий момент он освобожден и едет домой, к семье. Вы ведь знаете, что у них прибавление?
– Но вас и вашего брата мы задержим, – подхватила Юлия и встала. – Слишком уж много против вас всего накопилось, от кражи до подлога и препятствия ведению следствия.
– Вы не сделаете этого! У меня друзья во власти, и они…
– Вы имеете в виду вашего нового приятеля Теда Ханссона? – перебила ее Юлия. – Лидера «Шведского будущего»? Этот палец о палец не ударит, чтобы вытащить вас, не сомневайтесь. Иначе СМИ сожрут его на завтрак, обед и ужин. Боюсь, для вас с Тедом праздник закончился.
– Чертова шлюха…
Юлия остановилась, приблизила лицо к Йенни.
– Вы разговариваете с матерью. Скажите это еще раз.
Йенни отвернулась, избегая встречаться с ней глазами.
– Хороших выходных, – напутствовала ее Юлия, выходя с Рубеном из комнаты.
Когда они были за дверью, Йенни все еще сидела и смотрела перед собой.
– Хорошая работа, Рубен, – похвалила Юлия.
Тот был так взволнован, что только кивнул.
Бабушка Натали выглядела обеспокоенной, сидя в ротанговом кресле в тени дерева и читая какую-то бумагу.
– Что-то не так? – спросила Натали.
– У нас заканчиваются деньги, – ответила Инес, откладывая бумагу, на которой как будто значилась подлежащая оплате сумма. – Ремонт обошелся дороже, чем мы думали. И теперь у нас больше ртов, которые нужно кормить. Честно говоря, сомневаюсь, что мы и дальше сможем оставаться на этой ферме.
Эти слова прозвучали как пощечина. Натали тяжело опустилась в кресло рядом с бабушкой.
– Не сможем? – переспросила она. – Но… куда же мне теперь идти?
Бабушка уныло пожала плечами.
– Большинство наших постояльцев – щедрые люди и жертвуют любые деньги, которые могли бы придержать для себя. Но этих сумм недостаточно. Я не хочу привлекать тебя к этому, ты слишком молода. Не то чтобы я на что-то намекаю, но нужно очень много…
Натали стало стыдно. Как могла она быть такой эгоистичной? Жила за счет других и ни о чем не задумывалась… Должна же была понимать, что деньги откуда-то берутся. Натали захотелось объяснить бабушке, что она не беспечный ребенок и что общие проблемы касаются ее в той же мере, что и остальных. Но слов недостаточно. Бабушке нужно помочь, и Натали знала только один способ, как это сделать.
– У нас с отцом есть копилка, – сказала она. – Пиратский сундучок в моей комнате. Когда я получаю деньги на день рождения, всегда беру наличными и кладу в сундучок. И папа тоже время от времени туда кое-что добавляет. Думаю, там не меньше десяти тысяч крон. Мы можем забрать их.
Бабушка посмотрела на нее широко открытыми глазами. Потом улыбнулась.
– Уверена? – спросила она. – Это будет много значить, потому что ты наконец докажешь всем, чего стоишь на самом деле. Но это ведь очень большие деньги. И они твои.
– Что значит «докажу, чего стою на самом деле»? – не поняла Натали.
– Извини, мне не следовало так говорить, – ответила Инес и взяла ее за руку. – Но другие иногда спрашивают… Они думают, ты здесь на особом положении, потому что моя внучка.
Если до сих пор Натали сомневалась, то теперь решилась окончательно.
– Я хочу, чтобы у тебя были деньги, – сказала она. – Думаю, мы можем взять их прямо сейчас.
Бабушка снова улыбнулась той теплой, обволакивающей улыбкой, после которой невозможно было не поверить в лучшее.
– Подождем, пока не приедет Карл, – сказала она. – Никогда не знаешь, когда может понадобиться крепкий парень. В конце концов, мы имеем дело с твоим отцом.
Кристер, вытерев потный лоб, переступил порог ресторана «Улла Винблад». На протяжении нескольких месяцев он появлялся здесь почти каждую субботу. Исключением стала последняя пара недель, когда он был плотно занят расследованием убийства Оссиана.
Большое, роскошно обставленное заведение в Юргордене. Кристер беспокойно огляделся. Уже во второй свой визит он решил, что маленький столик на двоих в углу будет его. Однажды молодой паре удалось занять его, опередив Кристера, и он провел вечер, бросая на них угрюмые косые взгляды с места за одним из соседних столиков. Разумеется, так, чтобы они ничего не заметили. В конце концов, откуда молодым людям было знать, что это его столик…
– Господи, вот и блудный сын вернулся!
Официант просветлел, увидев в дверях Кристера, и тот почувствовал, как в груди разливается тепло. Лишь бы он снова не начал потеть… Кристер быстро взглянул на официанта и в очередной раз поразился, что волосы у него оставались такими же светлыми и блестящими, какими он их помнил в далеком прошлом. Ни малейшего признака седины или облысения.
– Я уже начал беспокоиться, что вы нас разлюбили, – продолжал официант, моргая левым глазом. – Ваш столик свободен.
Он прихватил меню и пошел впереди Кристера к столу с белой скатертью, серебряными приборами и свечами.
На этот раз Кристер все-таки это сделает. Скажет, кто он есть на самом деле. Сегодня это точно произойдет, и бояться ему абсолютно нечего.
– Нет-нет, просто в последнее время пришлось много работать, – пробормотал Кристер.
– Хотите меню? Боюсь, оно у нас все то же… Вам как обычно?
Официант протянул меню, и Кристер взял его, сидя спиной к стене. «Как обычно»… что он имел в виду? Кристер спросил себя, узнал ли его официант. И одинаково надеялся, что узнал – и что этого все-таки не произошло. Еще не время. Надо собраться с мыслями.
Вид из окна открывался потрясающий. На тротуарах полно людей, многие с собаками на поводках. Кристер скучал по Боссе, который сопровождал его повсюду, кроме ресторана, куда животных не пускали. Чтобы не оставлять собаку в перегретой машине, Кристер отвозил ее домой. В первый раз это стоило ему любимых кожаных туфель. Во второй – подлокотника дорогого кресла. Жаль, конечно, но не настолько, чтобы не рискнуть в третий раз.