До сих пор Винсент полагал, что это Яне отправила ее Рубену, чтобы навлечь на Винсента подозрение в трех убийствах. Но она не поняла намека, когда Винсент упомянул при ней об этой статье.
Тень вспучилась, оглушительно заревела. Неприятное чувство в животе как будто подпевало ей.
Винсент вытащил из конверта газетную вырезку, положил рядом с азбукой Астона. Разместил карточки с буквами по одной на жирном заголовке, тянущемся поперек разворота. Рука дрожала. Все сошлось идеально. Три головоломки были анаграммами фразы, с которой он надеялся не встречаться больше до конца жизни.
MAGI SLUTAR I TRAGEDIE! – Магия заканчивается трагедией.
Ни малейшего шанса, что это случайность. Аноним, присылавший Винсенту головоломки на Рождество и нынешним жарким летом, и таинственный незнакомец, отправивший Рубену статью, – одно и то же лицо. И это лицо уже тогда знало о Винсенте больше, чем кто-либо другой.
Но кто это, если не Яне? Кто еще это мог быть?
Винсент еще раз взглянул на рукописный текст на обороте открытки:
Вот мы и добрались до твоей «омеги» – начала твоего конца.
Конца чего? Если есть «омега», то есть и «альфа», начало. Где же она? Что такого он начал, что убийца хотел закончить? Винсент оставался безоружен, пока не знал этого. И тьма в нем говорила, что у него мало времени.
Ради разнообразия он решил пообедать в ресторане при отделении полиции. Кондиционеры починили, что окончательно избавило Рубена от необходимости плестись по жаре в заведение на соседней улице. Кроме того, был вторник. Блюдо дня – картофельные оладьи, занимавшие второе место в гастрономическом рейтинге Рубена. Разумеется, если только их подавали с ветчиной и брусничным пюре. И с яблочным компотом. Главное – чтобы никаких креветок и тому подобных дурацких нововведений, которыми так гордятся современные рестораны. Зачем улучшать то, что и без того идеально?
Группа в полной боевой готовности. Завтра, если верить Винсенту, убийца нанесет следующий удар. Если, конечно, они этому не помешают. Рубен искренне надеялся, что хотя бы на этот раз менталист ошибся и все уже закончилось.
Обед давал возможность хотя бы на короткое время отвлечься от мысли, что до сих пор они так никуда и не продвинулись, и вздохнуть свободно. Но настроение сразу испортилось, как только Рубен увидел в зале Гуннара и парней из пикета. Они сидели за одним из дальних столиков. Игнорировать их стало невозможно, после того как Гуннар пригласил Рубена сесть с ними. Рубен тихо выругался, но подошел и поставил поднос на стол.
– Слышал, у тебя появилась дочь? – усмехнулся Гуннар. – В это трудно поверить.
Черт, как все-таки быстро разносятся сплетни по полицейскому зданию… Это все Педер, страшно обрадованный появлением в команде еще одного отца.
– Ее зовут Астрид, – кивнул Рубен. – Ей десять лет.
Он разломил вилкой хрустящую корочку на картофеле. Середина слишком мягкая, но с этим можно смириться. Все лучше, чем прогулка по городу под палящим солнцем.
– Боже мой, Рубен, ты и дети! – продолжал Гуннар. – Я думал, ты хорошо предохраняешься. Хотя понимаю, кому охота есть банан вместе с кожурой…
Рубен быстро закинул в рот кусок ветчины, избавив себя тем самым от необходимости отвечать. Капля брусничного пюре отлетела от вилки прямо ему на грудь. Проклятье, белая рубашка… Но и Гуннар еще не закончил.
– Десять лет, ты говоришь… Подожди, когда лет через пять она будет водить дружков. Посмотришь, что за конфетки появятся тогда у тебя дома.
Рубен проглотил ветчину и натянуто улыбнулся.
– У тебя, как я погляжу, большой опыт? Твоему Филиппу шестнадцать, ведь так?
– Хм… – Гуннар явно не ожидал такого поворота.
– Ему шестнадцать, – Рубен кивнул, осторожно забирая на вилку брусничное пюре. – Так почему бы тебе не привести его сюда? У нас немало коллег-женщин, которые наверняка захотят снять с конфетки фантик – так ты, кажется, это называешь? Да и мужчин, если уж на то пошло. Сейчас в этом деле пол не имеет большого значения.
Улыбка Гуннара застыла на губах, а потом исчезла.
– Что… что ты такое несешь?
Он покраснел – Гуннар! Краем глаза Рубен заметил, что другие коллеги тоже перестали есть. Вероятно, попкорн для такого случая подошел бы больше. Рубен удивленно посмотрел на Гуннара.
– А что я такого сказал? Разве не то же самое, что и ты?
– Нет, конечно! Ты не понимаешь… Филипп – это…
– То же самое, – оборвал его Рубен, поднимаясь из-за стола с подносом. – Иди к черту, Гуннар.
Он развернулся и вышел. Тишина за его спиной была оглушительной.
Похоже, Астрид придется пройти курс самообороны. Что-нибудь вроде крав-мага [29] вполне подойдет. Слишком много развелось на свете… Гуннаров.
Я поворачиваюсь к нему и пытаюсь вырваться, но не могу. Сначала он закрывает мне рот, чтобы я не могла кричать, и я кусаю его, насколько это у меня получается. Он меня оскорбляет и вполне это заслужил.
Никому нет дела до того, что он поднимает меня в воздух. Или, может, кому-то все-таки есть, уж слишком их много. Но он бежит быстро. Я лягаюсь, но не могу его остановить. Он сажает меня в машину, и здесь я веду себя тише. Потому что он за рулем и, если съедет с дороги, мы можем погибнуть.
Потом я начинаю кричать – беспрерывно. Ведь он не может зажать мне рот, потому что у него в руках руль. Но он не останавливается. Я охрипла, но продолжаю кричать.
Меня не должно быть в этой машине. Я собиралась купить мороженого, мама дала деньги. И она получит свое мороженое, как только все это закончится, и я вернусь домой… Внезапно я замолкаю. Уж очень болит горло.
– Не бойся, Вильма, – говорит он.
– Я знаю, кто ты, – отвечаю я.
Он вздрагивает:
– Знаешь?
– Да. Вы человек, который ловит на улицах детей. Педофил.
– Ха, нет, ты не угадала. Я не такой, – возражает он, хотя выглядит испуганным. – И я не хочу причинить тебе вред, совсем наоборот. Я дам тебе возможность родиться заново.
– Но я не хочу этого! – кричу я. – Маленьким ребенком быть скучно. Лучше отвези меня домой.
Он так разозлил меня, что я все-таки ударила – по рулю, потом по его рукам, голове. И тогда закричал он. Очень громко. Мне стало страшно, и я начала плакать. И описалась.
Юлия ходила взад-вперед по коридору. Наконец наступила среда, день, на который Винсент предсказал очередное похищение. Группа затаила дыхание, но Юлия решила отвлечься на мирный домашний разговор, который вела по телефону настороженно-вкрадчивым голосом, какой обычно берегла для Торкеля.
– Только чтобы я все правильно поняла, – сказала она. – Проблема в том, что Харри наконец уснул, а у тебя это никак не получается, верно? Если замолчишь и расслабишься, прямо сейчас услышишь, как где-то во вселенной, только для тебя одного, играет скрипка… Такой звенящий, тоненький звук, слышишь?
– Юлия, я…
– Нет, ты прислушайся, говорю тебе. Скрипка…
Откуда ни возьмись появилась Мина, которая, судя по тому, как она запыхалась, бежала по лестнице, вместо того чтобы воспользоваться лифтом. Юлия завершила разговор, не попрощавшись.
– Я только от Сары, – выдохнула Мина, размахивая блокнотом. – Это все-таки случилось… как и предупреждал Винсент.
– Уверена? – осторожно спросила Юлия. – Мы получаем в день сотни заявлений о детях, похищенных незнакомцами. В большинстве случаев оказывается, что дедушку застали гуляющим с внуком где-нибудь в парке.
– Бывают и чистой воды фантазии, – добавила Мина. – Если человек, к примеру, хочет попасть на страницы газет и тем самым привлечь к себе внимание. Это мне известно. Но Сара – самый толковый аналитик из тех, с кем мне когда-либо доводилось работать. Она действительно знает свое дело. И на этот раз убеждена, что тревога не ложная. По словам свидетелей, блондин в темных очках и с усами поднял ребенка с тротуара в Фельтёрстене, в Эстермальме, и понес его к машине. Девочка кричала, но он бежал быстро. И скрылся, прежде чем люди вокруг успели осознать, что здесь что-то не так.
Юлия посмотрела на Мину. Вспомнила Торкеля, самая большая проблема которого состояла в неумении синхронизировать ритмы сна, свой собственный и маленького сына. Ему было бы полезно поработать в отделении, хотя бы один день. Пожить жизнью полицейского.
– Девочка была на улице одна? – спросила Юлия.
– Именно это окончательно убедило Сару, – ответила Мина. – Поступил еще один звонок, сразу после того, о котором я только что рассказала. Супружеская пара, Йенс и Янина Йозефссон, да, слишком много «J». Они живут в Фельтёверстене, прямо над торговым центром, и сегодня впервые отпустили дочь одну купить мороженого. Думали, это безопасно. Киоск буквально в десяти метрах от подъезда. Но она так и не вернулась. Родители решили было, что девочка просто забылась и присела где-нибудь на скамейку. Или забрела в торговый центр. Но найти ее не получилось. По времени ее исчезновение совпадает с появлением мужчины, которого видели убегающим с ребенком.
У Юлии закружилась голова. Он, конечно, поджидал, выслеживал… И пара идиотов не замедлила объявиться.
– Так или иначе, автомобиль описан как красный «Рено Клио», – продолжала Мина. – Судя по всему, мужчина позаботился о том, чтобы не быть схваченным за руку. Поэтому усы и волосы, скорее всего, не его. Да и машину он где-нибудь бросит.
Юлия опустилась на пол, прислонилась головой к стене и закрыла глаза.
– Так это было полчаса назад, говоришь? Тогда почему мы отреагировали только сейчас? Мы должны были преследовать эту машину уже двадцать восемь минут назад.
– Как ты сама только что сказала, и к нам, и на «сто двенадцать» с некоторых пор постоянно поступают подобные звонки. – Мина села рядом с ней. – Выезжать по каждому немедленно не хватит никаких ресурсов. Я понимаю, что ситуация кошмарная. И что убийца пользуется этим. Возможно, кто-то из его подельников в это время отвлекал нас другими звонками.