Юлия медленно кивнула.
– Я объявляю общую тревогу, – сказала она. – На этот раз мы возьмем этого ублюдка. Не оставим ему ни малейшей возможности скрыться.
– Я попрошу Кристера проверить информацию по реестру. – Мина встала. – Как я уже сказала, его приметы, скорее всего, маскировка, но кто знает…
– Можешь попросить Адама и Рубена поговорить с родителями?
– Конечно.
Юлия остановила Мину, положив ей руку на плечо.
– Ребенок, – прошептала она. – Как зовут ребенка?
– Вильма.
Он так и не смог ничего сделать – и ненавидел себя за это. Угадал место преступления. Версия шахматной задачи, судя по всему, подтверждается. Предсказал даже, когда появится следующий труп. Но преступника нужно остановить, а не подбирать за ним трупы. А Винсент все еще не имел ни малейшего понятия о том, кто и зачем убивает детей.
Недостаток информации – вот причина того, что вчера во второй половине дня список пропавших детей пополнила Вильма.
В этом только его вина. Мина позвонила вчера и рассказала об исчезновении. Но Юлия на этот раз не просила его прийти, и Винсент знал, почему. Они ему доверяли. Мина доверяла ему, а он подвел.
Беньямин вышел на кухню с брошюрой в руке – весь в своих мыслях, взгляд расфокусирован.
– Папа, у тебя найдется для меня свободная минутка? – тихо спросил он и бросил быстрый взгляд на Марию.
Винсент кивнул, и Беньямин повел его в свою комнату.
Мария рассеянно посасывала кончик карандаша. Глубоко поглощенная созданием логотипа для своего интернет-магазина, она даже не заметила, как Винсент последовал за сыном.
Они вошли в комнату, и Беньямин закрыл дверь.
– Что с тобой? – забеспокоился Винсент. – Ты такой скрытный… Завтракать не собираешься?
– Я уже поел, – ответил Беньямин. – А у тебя такой вид, будто не спал всю ночь. Что-то случилось?
Винсент кивнул:
– Об этом потом. Что у тебя, выкладывай.
– Хорошо… Я знаю, Марии не нравится, когда мы говорим о Нове, но прочти вот это…
Беньямин указал на рекламный текст в брошюре, и Винсент, вот уже, наверное, в сотый раз, перечитал разъяснение принципов эпикурейства, за авторством Юна Веннхагена.
В наше время эпикурейство учит людей всему тому же, чему учило всегда. Позволяйте возникать только самым мимолетным эмоциям, которые проходят так же быстро, как комета создает звезду. Быстро и незаметно. Жизнь в тишине и покое очищает. Всячески избегайте любых видов боли, особенно боли от желаний. Потому что старая жизнь без желаний – это новая жизнь, освобожденная от страданий. Вместо этого она наполняется наслаждениями от достигнутого.
Юн Веннхаген
Похоже, Юн намеренно выражался туманно, чтобы создать видимость глубины. Не то чтобы что-то не так с эпикурейством, но ничего особенно мистического в нем не было.
– Излишне расплывчато, согласен, – кивнул Беньямин и показал пальцем: – Дело не в этом. Видишь «А» в последнем слове? С какой стати она заглавная, когда нужна обыкновенная строчная? И после последнего слова нет точки. Тебе это не кажется странным?
Винсент убрал со стула английскую книгу «Как заработать деньги на акциях» и сел.
– Рекламные брошюры не так тщательно вычитываются корректорами, – ответил он. – Текст был составлен отцом Новы где-то в девяностых. Он здесь как дань уважения, я думаю. С сохранением всех особенностей стиля, включая описки.
– Может, и так, – согласился Беньямин. – Во всяком случае, на их сайте то же самое. Но это заставило меня повнимательнее присмотреться к тексту. И тут мне вспомнилась задача про ход конем… ну та, про которую ты говорил. Сколько клеток на шахматной доске?
Винсент пролистал книгу о том, как добиться успеха на фондовом рынке. Прежде всего, его интересовали места, которые Беньямин отметил как важные. Фондовый рынок всегда оставался для Винсента тайной за семью печатями.
– Ты знаешь это не хуже меня, – ответил Винсент. – На шахматной доске шестьдесят четыре поля.
– Точно. А в этом тексте шестьдесят четыре слова.
Винсент отложил книгу и посмотрел на сына.
– Так, теперь давай успокоимся, – сказал он. – Начнем с того, что меня нисколько не занимает шахматная задача и я говорил не о ней. Я всего лишь пытаюсь понять серийного убийцу, который охотится на детей. И мне показалось, что некоторые его действия укладываются в шаблон, взятый из мира шахмат. Мне показалось… – Винсент сделал акцент на последнем слове. – Но это не значит, что все, что обнаруживает какую-либо связь с шахматами, автоматически привязывается к убийствам.
Винсент и без того набил оскомину полицейской команде своими теориями. По сути, весьма расплывчатыми косвенными доказательствами, иногда чистыми предположениями. Если он продолжит углубляться в эту кроличью нору, рискует вынырнуть с другой стороны в шляпе из фольги и репутацией конченого психопата. Не говоря о том, что Мина больше не взглянет в его сторону.
– Думаю, я смогу отыскать в морозильной камере шестьдесят четыре кубика льда, – продолжал Винсент. – А в шоу, которое сейчас идет по телевизору, есть Королева и Король. По-твоему, они тоже имеют какое-то отношение к убийствам?
– Знаю, знаю. – Беньямин присел на кровать с лэптопом. – Корреляция и причинно-следственная связь – не одно и то же. Я знаю это.
– Именно. Помнишь, несколько лет тому назад был разговор, что мачты G5 вызывают у людей тошноту, и было «доказано», с картами в руках, что в тех местах, где они стоят, люди чаще болеют?
Беньямин, кивнув, продолжил:
– И это оказались места, где больше всего собак, автомобилей и вполне себе здоровых людей. Потому что там больше людей вообще. Да, я это помню. Но можем мы сделать вид, хотя бы на некоторое время, что связь все-таки есть? Поиграть в твое шоу?
Глаза Беньямина свернули. Его было не остановить. Винсент вздохнул и махнул рукой. Разумеется, его сын может поиграть, если ему того хочется. При этом оба они знают правду. Между тем Беньямин уже открыл «Гугл» на лэптопе.
– Поскольку автор текста Юн Веннхаген, логично было бы начать с поиска информации о нем, – посоветовал Винсент.
Беньямин ввел в поисковую строку «Юн Веннхаген» и развернул лэптоп к отцу. Около 71 000 совпадений. Он добавил слово «Эпикура» – и тут же попал на различные блоги и форумы психологической помощи, где упоминалась книга Новы. Ничего, что могло бы помочь разобраться с самим Юном Веннхагеном.
– Попробуй «Юн Веннхаген Стокгольм», – посоветовал Винсент.
50 700 результатов.
– Уже лучше, – прокомментировал Беньямин. – Она как будто выросла на какой-то ферме за городом… Не знаешь, как называется?
Винсент покачал головой. О прошлом Новы он знал не больше, чем писали в газетах. И придерживался правила не слишком доверять журналистам.
– Если все-таки решил углубиться в кроличью нору, – сказал он, – чего я делать не советую, то почему бы не попробовать другое? Это всего лишь игра, что мы теряем… Итак, у нас есть текст отца Новы, в котором содержится шестьдесят четыре слова. И четыре убийства, распределенные словно по шахматной доске в шестьдесят четыре клетки. Другими словами…
Беньямин кивнул и ввел в поисковую строку: «Юн Веннхаген шахматы».
Появились фотографии из журналов разных шахматных клубов. Среди них был один под названием «Шахматный журнал». Общешведский, похоже. На обложке номера, выбранного поисковой программой, улыбался мужчина с аккуратными, ухоженными усами. Он держал в руках кубок.
Юн Веннхаген, новый чемпион – гласила подпись.
– Это то, о чем я тебя предупреждал, – сказал Винсент. – Если долго искать, в конце концов все окажется взаимосвязано. Но если ты нашел полного тезку отца Новы, который играет в шахматы, это еще не значит, что…
Винсент осекся и посмотрел на фотографию.
Юн Веннхаген держал в одной руке кубок, а в другой – ребенка. Девочку с черными волосами и уже тогда завораживающим взглядом. Йессика Веннхаген, позже известная как Нова, – в этом не было никаких сомнений.
– Это ее отец, – прошептал Винсент. – Отец Новы… Черт, он действительно играл в шахматы. И, судя по всему, неплохо. Не то чтобы само по себе это что-то доказывало, но… добро пожаловать в нору, мой Белый Кролик.
Беньямин рассмеялся:
– Я предпочел бы быть Алисой. Думаю, этот нервный Кролик скорее в твоем стиле. Может, вернемся к тексту?
Сил у Винсента хватило только на то, чтобы кивнуть.
И все-таки это слишком притянуто за уши. Точнее, Винсенту хотелось, чтобы это было именно так. Чтобы им повезло – или не повезло – наткнуться на маловероятное совпадение. На практике такие встречаются гораздо чаще, чем полагает большинство людей. Хотя вероятность каждого невероятного совпадения ничтожно мала, она не нулевая. И, согласно статистике, вполне может реализоваться на практике.
Винсенту вспомнилась встреча с Новой в театре «Оскар». Тогда, в Зеленой комнате, она объяснила ему, что отец часто составлял тексты, используя заведомо определенное количество слов.
Шахматист Юн Веннхаген выбрал шестьдесят четыре слова, что же тут удивительного? Ровно столько, сколько полей на шахматной доске.
Беньямин прав. Текст – ключ к разгадке. Винсенту стало не по себе. И он знал, что по мере углубления в кроличью нору неприятное чувство будет только усиливаться.
Сын взял лэптоп, открыл чистый документ и выстроил текст в восемь строк, по восемь слов в каждой строке. Оставалось достроить клетки – 8Х8, по одному слову в каждой.
– Вот так так… – задумчиво произнес Беньямин. – Восемь раз по восемь. И каким будет наш следующий шаг?
– «Ход конем», – ответил Винсент. – На новой доске, но теперь со словами.
– Черт… Ты хочешь посмотреть, какие слова на этой доске соответствуют местам, где нашли… детей?
На последнем слове голос Беньямина сорвался.
– Да, прежде всего, нас интересуют клетки h1, g3, e2, f4.
В горле стало совсем сухо. Винсенту нужно было принести из кухни воды, и немедленно. Но он прекрасно понимал, что это всего лишь психологическое бегство от ужаса, который в любую секунду мог проявиться на лэптопе Беньямина, поэтому заставил себя продолжить.