– И следующий ход будет на h5. – Он показал на импровизированную шахматную доску. – На карте Стокгольма это соответствует Юргордсбруннсвикену. Где через два дня мы найдем мертвую Вильму, если, конечно, не решим эту проблему.
– Хорошо, но давай начнем с начала, – перебил Винсента Беньямин. – h1…
Он выделил в тексте слова, соответствующие шахматным позициям Винсента.
Все страдает, боль очищает.
– Хм… Кроличья нора оказалась не такой уж глубокой.
Винсент уставился на фразу на экране.
– Все… страдает… боль… очищает… Господи… Знаменитая цитата отца Новы. Даже с заглавной буквы и с точкой в конце. Все ясно как день. И даже не так сложно. Мы решили эту задачу в пять ходов. Нужно срочно звонить Мине.
Юн Веннхаген широко улыбался с обложки шахматного журнала. Винсент вдруг подумал, что рука, держащая маленькую девочку, не была любящей. Она вцепилась в маленькую Йессику мертвой хваткой.
Мина завершила разговор. Винсент показался ей странным. Он тысячу раз извинился за то, что был «не на высоте в когнитивном плане в последние несколько недель». Виной всему – тот номер в его шоу, где он отключает свой мозг от кислородной подпитки. Затем сообщил, что хочет кое-что показать Мине, прежде чем она отъедет на работу. Это не телефонный разговор. Поэтому немедленно направляется к ней. Пусть она ждет.
Мина оглядела квартиру. За два года, пока здесь не было Винсента, она перекрасила стены в светло-серый цвет. И это, пожалуй, единственное изменение. Собственно, раньше был похожий оттенок, только чуть темнее. Менталиста мог напугать запас трусов и другого белья, а также дезинфицирующих средств у нее в кабинете; его было достаточно, чтобы пережить не слишком продолжительную мировую войну или пандемию. Но ведь Винсенту не обязательно это видеть, дверь в кабинет можно прикрыть…
И все-таки Мина не была уверена, что готова к этому визиту. Ей нравилось проводить время с Винсентом, но принимать его здесь – это совсем другое. Здесь она в своей крепости, за надежными стенами, защищающими от внешнего мира. Но он не предоставил ей ни малейшего шанса отказать.
Мина посмотрела на часы. Винсент будет через десять минут. По крайней мере, у нее есть время подготовиться.
Обычно Мина принимала горячий душ, насколько могла терпеть. Ей нравилось представлять себе, как смываются с кожи ошпаренные бактерии. Но это лето не допускало иной жары, кроме солнечной. Поэтому Мина встала под ледяную воду. Она надеялась управиться до прибытия Винсента.
После душа Мина принесла из кабинета новые трусы и майку. Одевалась она медленно, чтобы тело оставалось прохладным как можно дольше. Достала бутылку спиртового геля и протерла все дверные ручки в квартире, спинки стульев и столы. Когда провела после этого рукой по лбу, тот оказался влажным. Черт… Снова посмотрела на часы. Еще раз принять душ она не успевала и не хотела, чтобы Винсент застал ее в нижнем белье.
Проклятье. Почему нижнее белье непременно монтируется в мыслях с Винсентом? Мина распылила на руки еще немного спиртового геля и растерла. Потом капнула на лоб и под мышками. В подмышках щиплет, но ничего не поделаешь. С душем придется подождать.
Когда позвонили в дверь, Мина вздрогнула. Ну всё, хватит глупостей. Это всего лишь Винсент. Она напомнила себе, как хотела его видеть, в последний раз быстро оглядела квартиру и открыла.
– Привет. – Винсент переступил порог прихожей.
Он из последних сил сохранял равновесие, стараясь обеими ногами оставаться на маленьком коврике, пока снимал обувь. Что-то не так было с его штанами, слишком бесформенными и мягкими…
– Винсент, – сказала Мина. – Ты приехал ко мне… в пижамных штанах?
Винсент оглядел себя и покраснел до кончиков ушей.
– М-да… я… я немного спешил, – пробормотал он. – Я завтракал, когда пришел Беньямин, и… – Он посмотрел на Мину глубоко несчастными глазами. – Можешь тоже переодеться в пижаму? Тогда мне не будет так неловко.
Ну вот… Снова Винсент и нижнее белье. В последнее время эти две темы подозрительно часто соседствуют друг с другом. Как видно, эта мысль нарисовалась у нее на лице, потому что Винсент тут же отступил на небольшой коврик и хлопнул в ладоши.
– Извини, я пошутил. К счастью, я здесь не за тем, чтобы демонстрировать тебе свои штаны. Можешь представить себе, что это часть светлого льняного костюма, или что-то в этом роде. Радуйся, что я не любитель шортов… Где у тебя гель для рук?
Мина указала на ванную, где стояла бутылочка геля.
Винсент вошел и протер руки.
Он ни разу не намекнул, что находит ее ритуалы странными. Вместо этого просто следовал им. И в этом Винсент был уникален. Как и она, когда приспособилась к его странностям. Хотя в случае Мины речь шла скорее о попытке вникнуть в мысли Винсента. Но Мина догадывалась, что, кроме нее, очень немногие брали на себя такой труд. Какими бы аплодисментами ни награждали менталиста на сцене.
Он вышел с бутылочкой геля в руке.
– В ванной очень холодно. Ты принимала ледяной душ?
Мина кивнула и постаралась не расплакаться при виде того, как он протирает дверную ручку, за которую только что брался.
– Холодный душ – это любопытно, – продолжал Винсент. – Вим Хоф провел на эту тему довольно основательное исследование. Так что эта процедура имеет множество документально подтвержденных физиологических и психических преимуществ, от повышения устойчивости к стрессу до улучшения способности концентрации внимания. Переохлаждение означает всплеск кортизола, то есть гормона стресса, это так. Но если делать это регулярно, вырабатывается устойчивость к гормону стресса. Кроме того, холод заставляет глубже дышать, то есть улучшает снабжение мозга кислородом. Что, по крайней мере на короткое время, способствует деятельности мозга, в частности, концентрации внимания. И потом, требуется известная стойкость, чтобы регулярно подвергать себя шоку, даже когда все тело вопит «нет!». Так отрабатывается сила воли. В общем, эффект от этой процедуры можно называть поистине магическим. Это все равно что вогнать в ногу гвоздь. Собственно, с какой целью ты это делаешь?.. Принимаешь холодный душ, я имею в виду.
Мина взяла у него бутылку спиртового геля.
– Две вещи, Винсент. Слишком много информации, это во‑первых. Я думала, ты уже научился сдерживать себя. И второе – я принимаю холодный душ, потому что на улице жарко. Вот так просто. Зачем ты хотел меня видеть?
Винсент грустно улыбнулся:
– У меня есть для тебя кое-что. Хотел показать, прежде чем выступлю перед всей группой. Тогда решишь, сошел я с ума или нет. Но для начала, есть что-нибудь новое о Вильме?
Мина покачала головой и пошла в гостиную.
– Адам и Рубен ездили к ее родителям, – сказала она. – Та же история, что и с Оссианом. Шок – и никаких угроз, ни разгневанных родственников, ни малейшего представления о том, кто мог бы это сделать. Словом, ничего, за что можно было бы зацепиться. Кроме разве что фотографий. Но не думаю, что на этот раз Юлия решится созвать пресс-конференцию. СМИ нас линчуют. Поэтому покажи хоть что-нибудь. Вся надежда на тебя, даже если ты сумасшедший.
Она опустилась на диван. Винсент сел рядом. Взял брошюру, карту Стокгольма, черно-белую распечатку обложки шахматного журнала и текст Юна Веннхагена, написанный от руки на прозрачном пластике.
– Это рекламная брошюра «Эпикуры», – сказал он. – В ней текст, который я переписал на пластиковый лист. Все, что я сделал, – изменил разрывы между словами. Отец Новы составил этот текст незадолго до аварии. И еще, он очень хорошо играл в шахматы.
Винсент указал на обложку журнала, где улыбающийся усатый мужчина держал чемпионский кубок. В заголовке говорилось о Юне Веннхагене. Мина поняла, что это, должно быть, и есть отец Новы. Винсент взял маркер и принялся расставлять точки на карте, расчерченной так же, как и та, что висела на стене в отделении полиции.
– Лилли, Вильям, Декстер и Оссиан были найдены здесь, здесь, здесь и здесь… Вильма, если гипотеза «Хода конем» верна, появится здесь, в Юргордсбруннсвикене.
Он наложил прозрачный лист с текстом на карту так, чтобы сквозь пластик проступали точки. После чего обвел слова, которые попали в эти клетки, и соединил их линиями, чтобы было легче читать.
– «Все страдает, боль очищает», – прочитала Мина. – Но это же…
– Совершенно верно. Юн Веннхаген создал этот текст не позже тридцати лет тому назад. Он заранее поставил себе задачу использовать только шестьдесят четыре слова и зашифровал в них послание, слова которого в точности соответствуют местам обнаружения тел. Понимаю, что это звучит безумно, но наш убийца не кто иной, как отец Новы.
Мина не знала, что на это сказать. До сих пор она обвиняла Винсента в том, что он дает недостаточно информации. Теперь же складывалось ощущение, будто менталист распахнул перед ней дверь, но Мина не может разобрать, что за ней находится. Ей не нравилось это чувство. Кроме того, Винсент говорил совершенно невероятные вещи.
Она посмотрела в глаза черно-белому портрету, как будто ожидая, что тот скажет. Юн Веннхаген только улыбался в ответ.
– Винсент, не обижайся, но мне действительно кажется, что ты несколько переволновался, – сказала она. – Если я правильно поняла, тела размещены так, что образуют девиз «Эпикуры», спрятанный в тексте, составленном тридцать лет тому назад. Который может найти только тот, кто разбирается в шахматах не хуже Юна Веннхагена. И твоя версия довольно убедительна, но дело в том, что… такое совершенно невозможно. Убийства происходят сейчас, а отец Новы давно умер.
– Ты уверена? Его тело так и не нашли. Нова говорила, что его отнесло течением, но, возможно, тому есть другая причина. Что, если Юн Веннхаген живее, чем мы думали?
Мина уставилась на Винсента. Тело вдруг окоченело, как после холодного душа. В то время она была маленькой девочкой, но прочитала о Юне Веннхагене позже, когда поступила в полицейскую школу. О трагических событиях на ферме, пожаре и последующей автокатастрофе, когда из затонувшей машины удалось спасти только дочь главы семейства. Самого его так и не нашли. Предполагалось, что Юн утонул или его унесло течением. Но, как сказал Винсент, могла быть другая причина, по которой не нашли тело. А именно, Юн выжил и затаился в ожидании своего часа. Неправдоподобно, но уж слишком хорошо соответствует последним открытиям Винсента.