– Что? Насколько это логично? Это убежище, оно должно защищать от внешнего мира. Не от того, что внутри. Зачем Юну строить убежище, из которого нельзя выйти?
– Не следует применять обычную человеческую логику к пророку Судного дня, – объяснил Винсент. – В мире Юна день, когда им пришлось бы воспользоваться убежищем, был бы концом всего.
– Но в таком случае зачем вообще строить убежище? С тем же успехом они могли встретить смерть на поверхности земли… Это еще менее логично.
Винсент вздохнул и опустился на матрасы в углу. Он не отвечал, и Мина решила не настаивать. Пусть поразмышляет спокойно. Она проверила телефон – приема нет. Это тоже стало неожиданностью. Мина поднялась по лестнице и поднесла телефон к люку. Никакой разницы. Телефон стал бесполезен.
– Такие, как Юн, считают себя особенными, – объяснил Винсент, когда она спускалась по лестнице. – Им доверено следить за сигналами свыше и отвечать за их передачу человечеству. Поэтому они просто обязаны жить. Юн думал, что все умрут, только не он. Этот бункер – смертельная ловушка. Наверняка где-то здесь хранится яд, на крайний случай. Примерно то же рассказывала Беата Юнг о Джонстауне и Небесных Вратах. Я, конечно, точно не знаю, но, по-моему, план Юна заключался в том, чтобы запереть их всех здесь и объявить, что мира наверху больше нет. А потом предоставить им самим сделать решающий шаг. Как он говорил, «всё страдает, боль очищает». Все, кроме Юна. Он, конечно, намеревался выжить.
Винсент задумчиво огляделся. Мина следила за его взглядом с телефоном в руке. Она смотрела на голые бетонные стены, чувствуя поднимающуюся изнутри волну панического страха.
– Выхода нет, – прошептала Мина.
Когда пользуешься фонариком, батарея разряжается быстрее. Девять процентов – вот и все, что есть в их распоряжении.
– Телефон при тебе? – спросила она. – Мой скоро разрядится.
Винсент покачал головой:
– Остался в машине.
Он поднялся с матрасов и пошел вдоль стен, осторожно ощупывая их пальцами. Попросил ему посветить. По стене пробежал паук, и Мина чуть не выронила телефон. Винсент обернулся:
– Всё в порядке?
– Да, продолжай.
Оставалось восемь процентов.
– Выключи телефон, – услышала она голос Винсента.
– Прости, что? – Мина замерла, глядя на него. – Я, наверное, не расслышала…
– Понимаю, что это неудобно. Но чувствительность моих пальцев усиливается, если не мешают зрительные ощущения. Я должен сориентироваться, а свет не дает мне этого сделать.
– Я пойду на все, только найди выход.
Мина дрожащими пальцами выключила фонарик.
Темнота стала непроницаемой. Кромешной. Свету неоткуда было просочиться, поэтому ничто не помогало глазам привыкнуть к ней. Они буквально провалились в бездонную тьму. Мина, стоя неподвижно, слышала, как Винсент ходит по бункеру. Она прикрыла глаза. Это не имело никакого значения, но темнота за веками привычнее. Ничто так не нагоняет страх, как смотреть в пустоту открытыми глазами.
– Мина, посвети здесь!
Он стоял за ее спиной. Мина вздрогнула и обернулась. Все еще дрожащими пальцами включила фонарик на телефоне и посветила туда, откуда шел голос.
Винсент стоял, опираясь обеими руками о стену. Он порылся в кармане, вытащил оттуда связку ключей, взял один и провел им по стене. Пыль, отслаиваясь кусками, падала ему на ботинки. Мина, как зачарованная, следила за движениями менталиста. Постепенно в стене прорисовывалась прямая вертикальная выемка. Следующую, горизонтальную, Винсент провел уже увереннее. Спустя пару минут он прочертил квадрат.
Люк.
– Думаю, я нашел его, потайной ход Юна, – спокойно объявил он.
Винсент толкнул люк. Раздался щелчок, и крышка отвалилась. Он осторожно опустил ее на пол. Горло Мины сжалось, когда она посветила в отверстие.
– Ни малейшего шанса.
Мина попятилась, упала, споткнувшись о матрасы, и тут же подскочила. Мысль о грязи, которой коснулась ее кожа, вызвала панику. И то, что обнаруженная Винсентом дыра была их единственной надеждой на спасение, конечно, не облегчало ситуацию.
– Я… не могу.
– Мина, у нас мало кислорода. С каждым вдохом его становится меньше. И батарея разряжается, ты сама сказала. Будем надеяться, что на этот туннель ее хватит.
Мина уставилась на дыру в стене:
– Так это… туннель?
Ей хотелось подойти поближе и рассмотреть. И в то же время что-то мешало сделать шаг навстречу открывшемуся в стене ужасу. Мина одновременно видела и слышала сомнения Винсента, прежде чем он ответил:
– Думаю, это старая канализационная труба. Похоже, осталась от здания, которое стояло на этом месте до того, как построили бункер.
– Ты шутишь?
Мина отступила на шаг, на этот раз тщательно избегая матрасов. Взглянула на телефон – пять процентов. Черт, давно пора перейти на аккумулятор с большей емкостью, а она все откладывала… И вот теперь процент стремительно снижается. Им придется ползти по трубе в полной темноте. На мгновение подумалось, что она скорее приняла бы другой вариант. Лучше задохнуться в темном бункере, чем в узкой вонючей трубе.
– Мы сделаем это вместе, – сказал Винсент. – Я с тобой до конца. Хочешь быть первой или последней?
От этого вопроса у нее зазвенело в ушах. Первой или последней? Чума или холера?
Дышать.
Винсент прав. Она тоже не хотела умирать.
– Последней, – прошептала Мина.
– Тогда лезь за мной, – он кивнул. – Ты справишься, я знаю.
– Надеюсь, прежде, чем пожалею об этом, – мрачно пошутила Мина, передавая Винсенту телефон.
Он полез в трубу. Наклонился вперед, опираясь на локти, направив свет фонарика вперед. Мина попыталась представить, как льняной костюм Винсента впитывает всю грязь, оставляя трубу чистой, но эта мысль как-то не прижилась. Наверное, мешал тянувшийся из трубы шлейф вони. Почувствовав во рту привкус рвоты, Мина сглотнула кислый желудочный сок. Блевотина в трубе – последнее дело.
– Это не может быть далеко, – услышала она отдающийся эхом, приглушенный голос Винсента. – Семьсот один, семьсот девять, семьсот девятнадцать…
Она не стала спрашивать, что он считает. Похоже, нечетные числа, только порядок странный. Вряд ли это было хорошим знаком, насколько она знала Винсента.
Сантиметр за сантиметром Мина продвигалась вперед. Дышать старалась через нос, чтобы запах экскрементов не задерживался в ноздрях. Во рту все еще ощущался привкус желудочного сока. Когда Мина увидела отложения на стенках трубы, остановить это было уже невозможно. Желудок вывернуло наизнанку. Рвота забрызгала ботинки Винсента прямо перед ее носом.
– С тобой всё в порядке?.. Семьсот пятьдесят один, семьсот пятьдесят семь, семьсот шестьдесят один…
Мина сплюнула, чтобы избавиться от остатков рвоты.
– Когда-то здесь пахло еще хуже, – успокоил ее Винсент. – Семьсот шестьдесят девять, семьсот семьдесят три…
Голос Винсента смолк. В этот момент Мина с ужасом осознала, что ее руки покрыты желудочной кислотой. На этот раз ее вырвало едой. И теперь через все это придется ползти на локтях… В туннеле, где воняет фекалиями…
– Ползи быстрее! – закричала она и бросилась вперед всем телом, на мгновение забыв о вони, которая щипала в носу.
Теплый желудочный сок лип к животу и груди. Под Миной что-то зашевелилось. Она вскрикнула, просунув руку в склизкую жижу, и ударилась плечом. Огромный паук вклинился в конус света, направленного в ее сторону. Сердце подпрыгнуло до горла.
– Скоро будем на месте, – послышался голос Винсента. – Я надеюсь на это, по крайней мере… Восемьсот пятьдесят три…
Мысль о том, что цель близка, заставила Мину ползти быстрее. Теперь даже брюки липли к ногам. Как хотелось бы ей обогнать Винсента и устремиться к свежему воздуху изо всех сил… Но диаметр трубы не позволял это сделать.
Что-то упало ей на волосы, и Мина снова закричала. Крик, многократно отразившийся эхом, усилился до хора, от которого стыла в жилах кровь. Нечто заползло в волосы, и Мине не хватало свободного пространства, чтобы поднять руки и убрать это. Дыхание стало поверхностным и прерывистым, как будто Мина дышала вхолостую.
– Что с тобой? – спросил Винсент. – Нужна помощь?
– Ползи, – выдохнула она, из последних сил преодолевая гипервентиляцию.
Внезапно Мина осознала, что его приглушенный голос не только следствие акустики трубы. Винсент говорил сквозь зубы, стиснув челюсти. Она настолько сосредоточилась на своих ощущениях, что забыла о его проблемах. А ведь менталист не выносил замкнутого пространства. Каких же усилий стоило ему оставаться таким невозмутимым, даже поддерживать ее! Мысль о том, что Винсент паникует не меньше, придала Мине сил. Если получается у него, сможет и она.
Телефон погас, и туннель погрузился в кромешный мрак. Похоже, батарейка совсем разрядилась. Мина была готова не просто разрыдаться, а кричать и метаться из стороны в сторону. На секунду она забыла, что нужно дышать через рот, и резкий запах снова ударил в нос. Кислый, сладковатый запах рвоты и экскрементов. Слезы жгли глаза, но Мина продолжала ползти, сантиметр за сантиметром. В кромешной тьме, в надежде на свет впереди.
– Мина? – прорезал темноту голос Винсента.
– Да?
– Мне кажется, я вижу свет… Одна тысяча двести девяносто семь… Мы почти выползли… Тысяча триста один.
Слезы, теперь от облегчения, потекли по щекам. Нечто шевелилось в волосах, но Мине было все равно. Она ползла за голосом Винсента, к свету.
Когда Мина вывалилась из трубы, Винсент с трудом удержался от того, чтобы ее обнять. Вероятно, это было худшее, что он мог сделать. Особенно с учетом исходившего от нее резкого запаха и прилипшей к телу одежды. Помимо прочего, Винсент сомневался, хватит ли у него на это сил, которые все ушли на подавление паники.
Мина взъерошила волосы. Три громадных паука выпали на землю и исчезли в траве. Последовав их примеру, Винсент лег на спину, глядя в чистое голубое небо.
После темноты свет выжигал глаза, но это не имело значения. Главное – он опять мог дышать. Винсент повернул голову, озираясь в наполненном воздухом и светом бескрайнем пространстве. Мина тоже легла в траву, раскинув руки. Одно это говорило о многом. Перегруженный адреналином мозг слишком долго поддерживался только инстинктом выживания, словно невидимой оболочкой окружавшим тело Мины. Это не могло продолжаться долго. На ее щеках уже блестели слезы. Винсент видел, что они оставляют на коже грязные следы. При этом Мина источала такой запах, что впору было заткнуть нос.