– Ты снова не ошибся, папа, мне нельзя было замыкаться в своей скорлупе. Когда тебе плохо, нужны другие люди, чтобы поправиться. Анонимные алкоголики помогли мне справиться с выпавшими испытаниями. Теперь я вынырну из омута и воспряну. Я вернулась в свою старую футбольную команду и записалась в университетский шахматный клуб.
– Ты уже добиваешься позитивных результатов?
– В футболе я еще тяжеловата, дает о себе знать прежнее злоупотребление алкоголем. Знаешь, я набрала вес, теперь надо сбрасывать. Другое дело шахматы: там я полностью восстановилась, уже выиграла в нескольких отборочных матчах, мой клуб даже предложил мне выступать за Австралию в будущем большом международном турнире.
– Что за турнир?
– Чемпионат англоговорящих стран в Лондоне. На нем будут представлены все страны Содружества: Южная Африка, Канада, Австралия, к ним добавились и бывшие колонии – США, Индия.
– Когда турнир?
– Через месяц. Хочешь поехать со мной, папа?
– Жаль, но у меня много работы здесь. Ничего, я буду тебе звонить, чтобы ты рассказывала мне о ходе соревнования.
Ведя машину, Руперт гордо поглядывает на дочь.
– Не сомневайся, душой я всегда буду с тобой. То, чего ты достигла, избавившись от влияния алкоголя, – это, наверное, величайшая твоя победа.
Она стискивает отцу руку.
– Я тебя люблю, Николь.
– И я тебя, папа.
– Еще одно: если полетишь в Лондон, то помни, что там сердце территории наших заклятых врагов.
– Англичан?
– Да. Думаю, настало время поведать тебе о твоем происхождении, о крови, текущей в твоих жилах.
Они выехали из города и теперь едут среди полей.
– Самый далекий из присутствующих на моем генеалогическом древе О’Конноров жил в Ирландии, в городе Корк. В 1845 году в стране разразился страшный голод, вызванный размножением паразита, фитофторы, поразившего поля картофеля. В то время картофель был нашим главным продуктом питания. Из-за его нехватки населению приходилось есть крыс, древесную стружку, землю. Голод сопровождался эпидемиями холеры, тифа, туберкулеза. Англичане, владевшие всей землей, забирали урожай себе, обрекая нас на гибель. Бывало, что на одной улице соседствовали английские дома, где всего было вдоволь, и ирландские, где мерли с голоду. Отмечались даже случаи людоедства.
Николь передергивает.
– Наш предок Донован О’Коннор не стерпел этого положения. Чтобы не умереть от голода, он рискнул убить англичанина и похитить его запасы еды. Его поймали и сослали на каторгу, в Австралию, как многих осужденных в те времена. Очутившись среди худших воров и убийц Соединенного Королевства, он, понятное дело, очерствел душой. Трудясь на строительстве дорог нового континента, он все лучше узнавал страну и так хорошо ее изучил, что в один прекрасный день совершил побег. Группа таких же, как он, беглых каторжников сколотила банду. Сначала они довольствовались кражей овец, но фермеры в конце концов сформировали вооруженное ополчение для защиты своих отар и выслеживания бандитов. Кого перебили, кого поймали и вздернули, кто попросту помер от малярии – в тех местах кишели комары. В итоге из всей банды выжил один Донован, у которого осталось стадо краденых овец. Поняв, что долго пробыть вне закона не удастся, он додумался подкупить кого-то в австралийской администрации, приобрел землю и получил разрешение построить ферму и честь по чести пасти своих овец, помеченных клеймами их законных владельцев. То было только начало длительного процесса. Донован О’Коннор помогал бежать другим каторжникам ирландского происхождения. Для увеличения своего поголовья они продолжали воровать скот и заодно отправлять на тот свет его владельцев. Так их овечье поголовье выросло в крупнейшее в тех местах. Нелегальное, ну и что с того? Чтобы спокойно заниматься своими делами, они платили взятки судьям, тоже часто имевшим ирландское происхождение. Надо сказать, что в то время Австралия была в некотором смысле как Дикий Запад. Для тех, кто умел организоваться и не ведал страха, не было ничего невозможного. Краденые овцы приносили ягнят, и тех уже метили клеймом ранчо О’Коннора. Вот ты и узнала, откуда взялось наше состояние. Сейчас, озираясь на прошлое, я понимаю, что именно ненависть к свиньям-англичанам позволила Доновану создать собственную империю.
– Как занимательно! – говорит Николь.
– Когда будешь в Лондоне, не забывай, что англичане – высокомерные циники. Они преследуют только свои собственные интересы. Им неведомо ни сочувствие, ни великодушие, ни жалость. Они эксплуатировали все страны, которые колонизировали, будь то в Америке, в Азии, в Африке, в Океании. Лично я за то, чтобы Австралия вышла из Содружества.
Она кивает, обдумывая все услышанное.
– Так что не забывай, что находишься на вражеской земле, – продолжает Руперт. – Тем более ты обязана там победить и показать силу твоей ирландской крови. На тебя глядят призраки всех мучеников нашего народа. Если говорить о стратегии самой игры, то придерживайся своего стиля: души противников строем пешек, лишай их всякой возможности перемещаться по доске. Каждая партия должна быть как восстание ирландского народа против английских угнетателей. В конце ты прикончишь их королеву, как я в своих мечтах убиваю Елизавету Вторую. Стань королевой отверженных, сокрушающей королеву богачей на ее земле.
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: королева Елизавета
Среди деятелей, сильнее всего повлиявших на судьбы мира, необходимо назвать Елизавету I Английскую. Сначала ее жизнь складывалась непросто, ведь она была дочерью короля-харизматика Генриха VIII и Анны Болейн, его второй жены, обезглавленной по его повелению; так Елизавета лишилась не только матери, но и титула принцессы. Ее сестра Мария, дочь Генриха от первого брака, стала после смерти отца королевой Англии. Она решила вернуть в Англии католичество, вышла замуж за испанского короля Филиппа II и заточила в тюрьму Елизавету, поддерживавшую протестантов. Эта своенравная королева казнила столько протестантов, что была прозвана «Кровавой Мэри». Она заболела и умерла, так королевой стала враждовавшая с ней сестра. Девизом Елизаветы I при коронации стали слова Video et taceo, что значит «вижу и молчу».
При ее правлении страна быстро модернизировалась. Она благоволила английскому театру и Вильяму Шекспиру, новому стилю в архитектуре, созданию английских колоний в Новом Свете.
На все предложения замужества она отвечала, что уже замужем за английским народом и что ей неинтересно исполнять приказы мужчины, которого этот брак превратил бы в короля. По этой причине ее называли Virgin Queen, «королевой-девственницей».
После своей кровной сестры Марии ей пришлось столкнуться с другой Марией, по фамилии Стюарт, королевой Шотландии, тоже сторонницей католичества, пользовавшейся поддержкой Франции и Испании. Раскрыв несколько инспирированных Марией Стюарт заговоров, Елизавета I велела ее схватить. В феврале 1857 г. ее обезглавили. Этот привело к войне с Испанией и к отправке к английским берегам Непобедимой армады. То было столкновение старого католического и нового протестантского миров. 6 августа 1588 г. 130 огромных испанских кораблей с 30-тысячной армией, отправленные на завоевание Англии, вступили в Ла-Манше в бой со 150 английскими корабликами и с 20-тысячной армией на их борту; командовал англичанами корсар Фрэнсис Дрейк.
Шторм благоприятствовал более маневренному английскому флоту. Дрейк вышел победителем из этой великой морской битвы, ставшей началом заката Испанской империи, богатевшей на золоте, вывозимом из захваченных ею в Америке земель. С XVI века англичане хозяйничали на океанах благодаря своему военному флоту, обеспечивавшему развитие торговли и создание колоний по всему миру.
По иронии судьбы королева-девственница Елизавета I, не оставившая наследника, назначила своим преемником на троне Англии Якова I, сына своей соперницы и заклятой антагонистки Марии Стюарт…
Эдмонд Уэллс.
Энциклопедия относительного и абсолютного знания
– С пробуждением, принцесса, – говорит Корентен.
Моника Макинтайр нехотя продирает глаза и видит, что альпинист-француз стряпает на своей плитке завтрак.
– Мммм… – бормочет она, еще не освободившись от власти грез.
Встав, она умывается ледяной водой, зевает, потягивается, отлучается в туалет, переодевается и, вернувшись, занимает место за накрытым столом.
– Теперь, когда мы как следует познакомились и исчерпали тему наших недостатков, можешь сказать мне, какого ты мнения о моих достоинствах? – спрашивает он, ставя перед ней чашку дымящегося чая.
– Ты меня смешишь, – следует ответ.
– Это все?
– Это уже немало. Раз ты любишь сложные слова, то знай, что я сапиосексуалка, то есть меня возбуждает ум. И мне неважно…
Она чуть было не сказала «мужчина со мной или женщина», но спохватывается и заканчивает фразу по-другому:
– Неважно, что со мной человек старше меня. Кстати, сколько тебе лет?
– Тридцать.
На двенадцать лет старше меня, я подцепила «старичка». Но для своего возраста он отлично выглядит.
– Надеюсь, ты не собираешься в меня влюбиться, Корентен.
– Нет-нет, не беспокойся, я же сказал: я просто порхаю. Сейчас ты для меня бабочка, я добавил тебя к своей коллекции.
Это сказано шутливым тоном, но она вполне серьезна.
Врет, он вот-вот ко мне привяжется. От него будет так же трудно отделаться, как от Шанти. Очередная пиявка.
– Все хорошо, принцесса?
– Нет, не все. Мне не нравится, как ты на меня смотришь. И перестань называть меня «принцессой».
Про себя она добавляет: «Потому что я королева».
Он отхлебывает чай, закусывает шоколадным батончиком и говорит с полным ртом:
– Я тоже сапиосексуал, мне очень по душе твой нрав и твое чувство юмора, ты сильно обгоняешь девушек твоего возраста.
Корчит из себя Дон Жуана, а сам – сентиментальный романтик. Вот-вот в меня втюрится! Надо любой ценой положить конец этим отношениям.