Но благодаря упорству Ли Сунсина в корейцах возродилась надежда. Оказывая организованное сопротивление, они постепенно освободили свою территорию и возвели на трон короля Сончжо из династии Чосон.
Царедворцы при содействии японских шпионов организовали заговор: вопреки беспримерному послужному списку Ли Сунсина они представили его изменником на содержании Японии. Флотоводца разжаловали, схватили, подвергли пыткам, но после суда освободили, разжаловав в рядовые.
В 1597 г. японцы опять напали на Корею силами огромного флота. Адмирал, сменивший Ли Сунсина, терпел одно поражение за другим. Король Сончжо срочно вернул Ли Сунсину адмиральский ранг и подчинил ему остатки корейского флота.
Командуя всего 13 кораблями, Ли Сунсин не ударил в грязь лицом: он опять заманил неприятеля в ловушку, еще раз использовав силу прилива и течений в проливе Мённян. Так он потопил со своим малочисленным флотом 333 японских корабля.
Этот морской бой стоил японцам 18 тысяч убитых, тогда как корейцы потеряли только двоих. После этой блестящей победы боевой дух корейцев чрезвычайно укрепился. В проливе Норян Ли Сунсин разделался с остатками японского флота. Но этот бой стоил ему жизни. После похорон он был не только провозглашен национальным героем Кореи, но и официально возведен в статус божества… японского императорского флота, что стало признанием его отваги и военного гения.
Эдмонд Уэллс.
Энциклопедия относительного и абсолютного знания
Часть 6. Две бессовестные начальницы
9 сентября 2001 г. Прошло 15 лет. Монике Макинтайр 41 год.
После успешной миссии в горах Афганистана она продолжила сотрудничество с американской армией. Несмотря на титановый протез, она участвовала во многих операциях, надеясь выйти на след своей антагонистки Николь. Она мечтала продолжить их суперпартию на мировой шахматной доске, делая ходы людьми вместо пешек.
Но нигде в мире она не улавливала ни малейшего сигнала о присутствии этой странной женщины. Даже ее друзья в ЦРУ не располагали сведениями о дочери «красного миллиардера», ставшей агентом КГБ. Моника уже не исключала, что Николь погибла в Афганистане.
Или постаралась, как и я, замести следы. А то и впала в немилость после того, как потерпела неудачу в Панджшере; в этом случае она вполне может томиться в тюрьме в Сибири.
По прошествии нескольких лет она перестала о ней думать. Все ее усилия были теперь посвящены подъему по служебной лестнице в Пентагоне. После успеха миссии по передаче моджахедам «Стингеров» ей стали поручать ответственные задания в разных горячих уголках мира.
В 1988 г. Моника помогала силам УНИТА (Национального союза за полное освобождение Анголы) бороться с силами МПЛА (Народного движения за освобождение Анголы), получавшего поддержку от русских и кубинцев.
После того как в январе 1989 г. Джордж Буш-старший сменил Рейгана, она стала свидетельницей падения Берлинской стены и 2 декабря того же года участвовала в объединении Германии.
В 1990 г. Моника находилась в Никарагуа, участвуя в борьбе с сандинистами, тоже поддерживаемыми кубинцами.
В августе 1991 г. она даже помогла сторонникам Горбачева сорвать государственный переворот, затеянный консервативными коммунистами при помощи КГБ.
После всех этих разнообразных командировок ей предложили звание полковника, что было в то время редкостью, особенно для женщины. Однако она предпочла остаться майором в статусе «советницы по вопросам стратегии».
Начальство признавало ее мастерство в организации переворотов и в распознавании чувствительных мест сотрудников спецслужб. Она терпеть не могла совещания, коллективные подведения итогов, голосования, длительные обмены аргументами, предшествовавшие важным решениям.
Она считала, что сильна редкой интуицией, не выдерживающей оспаривания. Либо ее выслушивают, либо она хлопает дверью.
– При коллективной работе меня нервирует потеря времени. Для меня в действиях важна скорость и неожиданность. Чем больше болтовни, тем больше риска напороться на агента, внедренного вражескими тайными службами, из-за которого все рухнет. Я умею формулировать оригинальные предложения, но командовать другими – это не мое, – охотно признавала она.
Ее предложения обычно приводили к успеху, поэтому начальство в конце концов согласилось на сотрудничество с этой необычной советницей по стратегическим вопросам, чья эффективность ни разу не вызывала сомнений. Ее участие в миссиях по всему миру не прекращалось. Она была той незаметной подручной, благодаря которой происходило одно чудо за другим.
В декабре 1991 г. перестал действовать Варшавский договор. Это стало концом советской империи, а вместе с ней и холодной войны. Ушло в прошлое американо-советское противостояние, зародившееся в феврале 1945 г., когда Сталин и Рузвельт, заключив Ялтинские соглашения, поделили мир, продолжившееся Берлинским кризисом 1948 г., корейской войной в июне 1950 г., войной во Вьетнаме в 1955 г., кубинским кризисом в 1962 г., арабо-израильской войной Судного дня в 1973 г., войной в Афганистане в 1979 г. Ярким символом его завершения стало падение Берлинской стены.
Тогда Моника сказала себе: я принесла победу своим фигурам на мировой шахматной доске.
Она отпраздновала свой успех в Пентагоне, причем пренебрегла своими принципами: до часу ночи пила и танцевала с коллегами.
После этого ее работа стала другой: она уже не моталась по горячим точкам, довольствуясь участием в совещаниях по глобальной стратегии, проводимых военным командованием. В ней видели подобие Сверчка Джимини, дающего оригинальные советы и генерирующего идеи, до которых больше никто не додумывался.
Ее красота и свобода – она была незамужней и одинокой – усугубляли ее загадочность. Много мужчин пытались ее соблазнить. Бывало, она уступала, но долговременных серьезных отношений не заводила. Она говорила: «Любовь для меня не имеет ничего общего с обладанием. Я хочу брать лучшее от секса и от парности. Только удовольствие, никаких обязательств».
Если это не помогало, то она напоминала непонятливым, что «лучшим политическим руководителем всех времен была королева Елизавета Английская, выигрывавшая все битвы и сделавшая свою страну первой в мире, так что в Северной Америке до сих пор говорят по-английски. Она не выходила замуж и не имела детей. Ее называли ‟королевой-девственницей”», что не мешало ей заводить любовников. Выйдя замуж, она стала бы всего-навсего женой короля и не смогла бы выражать свой политический гений».
Тем не менее о Монике ходило множество слухов: болтали, будто она спала с большинством высших командиров.
Сейчас она сидит в кресле в своем кабинете в Пентагоне. В дверь стучат. Это ее помощник, рыжий лейтенант Гэри Салливан, высокий и худой, с манерами вечного подростка. Он торопливо отдает честь. Судя по виду, его что-то сильно беспокоит.
– Масуд! – выпаливает он без принятых у военных вступлений.
– Объясните толком, лейтенант.
– Его убили.
Моника невольно ежится.
– Что вы несете?!
Гэри Салливан зачитывает только что полученное донесение:
– Это произошло на базе Хваджа Бахауддин, двое так называемых журналистов делали вид, что снимают там документальный фильм для британского Исламского культурного центра. Они пользовались украденными бельгийскими паспортами. Они прождали там десять дней, прежде чем Масуд согласился принять их и дать интервью. При этом присутствовал Халили, его переводчик и правая рука. Это он доложил нашему посольству, что произошло. Журналист, задававший вопросы, был очень спокоен, а с лица оператора не сходила «злобная улыбка»…
Что за странная история?..
– Продолжайте! – приказывает она, прерывисто дыша.
– Когда вопросы закончились, и Масуд уже собирался завершить интервью, оператор взорвал спрятанную в камере бомбу.
– Каким образом выжил этот Халили, которого вы назвали «правой рукой» Масуда?
– Он находился достаточно далеко, потому и уцелел. Отделался ранениями. А Масуд погиб.
– Кто-нибудь взял на себя покушение?
– Да, Аль-Каида[26].
Это бен Ладен!
– Вы уверены, лейтенант?
– После 1996 года, когда власть в Кабуле захватил Талибан[27], исламистский режим и его союзники из Аль-Каиды шли за Масудом по пятам, – отвечает Гэри Салливан. – Он оставался последним афганским командиром, продолжавшим оказывать им сопротивление.
Монике невыносимо грустно.
Масуд…
Почему умные и благородные люди допускают, чтобы их подло лишали жизни фанатики-неудачники?
Салливан вручает ей досье, Моника читает документы и изучает фотографии с подробностями сцены убийства. Масуд весь изранен, но узнаваем.
– Принесите мне досье бен Ладена. Кажется, раньше он был агентом ЦРУ?
– Это было в те времена, когда нашим врагом был коммунизм… – напоминает Салливан.
Читая, Моника представляет, как этот выходец из богатой саудовской семьи начинает сколачивать военно-религиозную организацию, чтобы потом развернуть кампанию, которую он сам назовет «всемирным джихадом».
На память ей приходит предостережение Масуда: «Не доверяйте мусульманским фундаменталистам».
Раньше она принимала это за банальное племенное соперничество. По ее собственной рекомендации американцы снабжали «Стингерами» и Масуда, и бен Ладена, даже отдавали последнему предпочтение.
Как же я сглупила!
Она возвращается к подробностям покушения на Масуда и рассматривает каждую фотографию с лупой.
Меня предупреждали, но я была слепа и глуха.
– Что вы сами обо всем этом думаете, лейтенант?
– Теперь вся страна, не сопротивляясь, перейдет в руки Талибана[28].
Моника не выпускает из рук лупу.
– Бомба в телекамере, лже-журналисты с бельгийскими паспортами… Да, наши секретные службы многому научили бен Ладена, но все это представляется мне слишком хорошо подготовленным, чтобы поверить, что поработали одни местные.