– Я проехала три с лишним сотни километров не шутки шутить.
– Значит, ты глупа как пробка.
– Мы рассчитываем на сотрудничество, – спокойно продолжала я. – Будем очень благодарны, если ты попросишь своих людей содействовать нам и, при необходимости, помогать.
– Думали застращать нас своими фокусами и принудить к сотрудничеству? – Не дав мне возразить, Роберта обрушилась на нас с яростной речью: – Не выйдет! СайенМОП, может, и нагрянет сюда, но, по-моему, они явились в Британию с единственной целью – подавить ваш бунт. А до Манчестера снизойдут, только если обнаружат здесь зачатки вашей организации. Или конкретно вас. Посодействовать, говоришь? Да проще сразу подписать себе смертный приговор.
– Ошибаешься: задача Сайена куда глобальнее – очистить нацию от скверны и уничтожить ясновидение как таковое, – парировала я. – Здесь, в самом сердце страны, у нас появился шанс помешать этому. В первую очередь нужно саботировать производство сканеров.
– Удачи.
– Да перестань, – вклинилась Мария. – «Экстрасенс» доберется до вас меньше чем через год. Он уже выявляет четыре касты, а скоро настанет черед оставшихся. Предпочитаешь и дальше сидеть сложа руки? Мы обе прорицательницы и должны понимать, чем это грозит.
Аттард напряглась: не привыкла, когда люди держатся с ней на равных.
– У нас нет ни малейшего повода для беспокойства. Сайен внедрит сканеры? Ну и пусть. Вычислим их и будем обходить стороной. Мой отец всегда придерживался политики невмешательства.
– А как вы избежите портативных сканеров? – сощурилась я. – Их ведь производят в вашей цитадели.
Губы Роберты разомкнулись и тут же сжались в тугую линию. Стиснув челюсти, она уставилась на огонь и процедила:
– Впервые слышу.
– По нашим сведениям, на заводах СайПЛО конструируют переносной аналог «Экстрасенса». Хочу проникнуть туда и убедиться, а заодно выяснить, где находится источник энергии. Если нам удастся обнаружить и нейтрализовать ядро…
– По каким таким сведениям? – перебила Роберта. – Лично мне ни о каких аналогах неизвестно.
– У меня есть свой человек на производстве.
– Пока не увижу доказательств, не поверю, – отрезала собеседница. Чутье подсказывало, что записка Даники в качестве аргумента ее точно не удовлетворит. – Так или иначе, мои ясновидцы и близко не подойдут к оборонным заводам. На предприятиях СайПЛО круглосуточная охрана. Надо быть полным идиотом, чтобы сунуться туда, и никакие видения не помогут. Тамошние работники на своей шкуре познали страх. Он пропитывает их жизнь, они буквально дышат им каждую секунду.
– Небось заводское начальство постаралось? – пробормотал Том.
Угольная Королева кивнула:
– Верно. Надзиратели застращали народ. В частности, их руководитель Эмлин Прайс по прозвищу Металлург. В прошлом году его назначили министром промышленности. Раньше Прайс жил себе не тужил в роскошном особняке в Лондоне, но вот уже пара месяцев как перебрался сюда вместе с семьей и поселился в закрытом районе Алтринчема.
– Почему рабочие не бастуют? – возмутилась Мария. – Неужели им не надоело существовать в таком аду?
Мария никогда не стеснялась в выражениях, однако Роберту разозлил ее выпад.
– Не знаю. – Угольная Королева смерила пиромантку взглядом. Та воинственно подбоченилась. – «Угольщики» не вкалывают на заводах. Моя семья сделала все, чтобы оградить ясновидцев от непосильного труда. Деньги мы воруем, зарабатываем своим даром.
– Понимаю, Угольная Королева, – мягко проговорил Том. – Сам некогда работал на ткацкой фабрике в Глазго, так что знаю, каково это.
– Все стало еще хуже.
– Не сомневаюсь. Однако подозрения темной владычицы стоит проверить. Если сведения верны, это коснется всех нас.
– И не мечтайте. – Роберта потеребила пряжку. – Я запрещаю вам соваться на заводы и подставлять нас под удар из-за какой-то мифической наводки. Нельзя отправлять людей на смерть ради откровенной утопии.
– Людей вроде твоей сестры? – тихо спросила я.
– Не смей приплетать сюда мою сестру! – Голос Роберты полоснул по воздуху, точно кнут. Гэри укоризненно покачал головой.
– Выходит, нам нельзя здесь остаться? – уточнила я.
– Оставайтесь на здоровье, – развеселилась Роберта. – Только на предприятия не лезьте, иначе пожалеете.
Интересно, как поступили бы другие на моем месте? Ник бы засыпал Угольную Королеву вопросами, чтобы выяснить причину упрямства, но у меня нет времени на задушевные беседы. Винн попыталась бы воззвать к ее совести и чувству долга, однако Роберту красноречием не проймешь. Страж, наоборот, мягко стелет и никогда не юлит, что, в сочетании с убийственным взглядом (а таковой у меня отсутствует), заставляет собеседника прислушаться.
Как ни крути, придется действовать своими методами.
Я решительно выступила вперед.
– Если не принять меры, вашей свободе передвижения настанет конец. Рано или поздно «угольщиков» вынудят залечь на дно. Помоги нам или хотя бы не мешай. Единственный солдат с портативным сканером не оставит от твоего королевства камня на камне. Страх разоблачения загнал мой Синдикат в подполье. Если не дадим сейчас отпор, дальше будет только хуже. Мы никогда не задумывались об угрозе. Годами отмахивались от нее и теперь расплачиваемся за беспечность.
Аттард с шумом втянула воздух.
– Обязанность королевы защищать свой народ, – добавила я уже мягче. – Неужели ты допустишь, чтобы твоих подданных похоронили заживо?
Роберта резко повернулась:
– Я не позволю какой-то столичной фифе заявиться в мой дом и учить меня править! Моя цель – обеспечить людям безопасность, как это делал покойный отец. Не допустить, чтобы они совали голову в петлю. Если мы не станем вмешиваться, то Вэнс нас не тронет.
Мария тяжело вздохнула:
– Самой-то не надоело обманываться?
– Обманываетесь вы, если думаете, что, развязав войну с Вэнс, можно добиться мира. – Роберта смерила пиромантку уничижительным взглядом. – Судя по акценту, ты из Болгарии. Не поделишься, чем закончился ваш бунт?
Мария захлопнула рот и кровожадно уставилась на собеседницу.
Ну почему все отказываются признать очевидное? Жизнь стремительно меняется, соблюдение традиций больше не уберегает от опасности, но Аттард искренне надеется, что, если играть по старым правилам, беда обойдет ее стороной. Потрясающая наивность.
– В общем, на моей территории без фокусов, иначе горько пожалеете, – процедила Угольная Королева, отворачиваясь. – И не вздумайте связываться с моей сестрой. Она вам не поможет.
Помедлив, я направилась к лестнице:
– Кажется, нам пора.
Какой смысл ломиться в закрытую дверь?
Роберта проводила нас гробовым молчанием.
– Ну вылитый Гектор в юбке! – бушевала я на обратном пути. – Она всерьез верит, что «Экстрасенс» не распространится за пределы Лондона?
Мария выпустила струйку дыма в окно.
– У нас в Болгарии таких тоже пруд пруди. Многие считают, что если не высовываться, сидеть тише воды ниже травы, то ничего страшного с ними не случится. Разумеется, они видят горести окружающих, но думают: «Меня это не коснется, я ведь уникальный, особенный». Не то чтобы они надеются на лучшее, просто гонят от себя мысли о плохом. Их можно презирать за нежелание бороться, однако та смелость, с какой эти люди принимают собственную судьбу, достойна уважения. По-болгарски это называется «глупава смелост» – отвага дураков.
Я как заведенная выстукивала сапогом ритм, хотя умом понимала: нельзя осуждать Роберту за стремление сохранить нейтралитет. Понимала, но принять этого никак не могла.
– Гэри, – обратилась я к нашему спутнику, – наверняка есть какой-то способ проникнуть на завод.
– Роберта права, охрана там солидная: мышь не проскочит. Только безумец станет так рисковать.
– Безумие – мое второе имя, – отрезала я, стараясь поймать его взгляд. – Ты работаешь на Роберту. Если попрошу, поможешь нам?
Он втянул голову в плечи.
– Вообще-то, я работаю не только на нее. Угольная Королева подкидывает мне деньжат на берлогу, вот, собственно, и все.
– Это означает «да»?
Гэри ответил не сразу.
– Мне поручено оказывать вам всяческое содействие. – Новая пауза. – Если не сказать, Угольная Королева и не узнает. А если не узнает, то и не рассердится.
Мария похлопала его по плечу:
– Молодец, парень!
Когда мы вернулись в «Алую розу», там уже вовсю толпился народ. К упоительному аромату подливки, мускатного ореха и кофе примешивался запах заводского дыма, насквозь пропитавший одежду посетителей. Заклинательница с заплетенной косой сервировала столы и мелодичным голосом выкрикивала заказы. Ее аура заставила меня содрогнуться. В Лондоне этой женщине и шагу не удалось бы ступить без риска разоблачения.
В нашей берлоге осунувшаяся Элиза пила колу.
– Как все прошло? – прохрипела она.
Я досадливо поморщилась:
– Пустая трата времени.
Элиза нахмурилась. Без лишних слов я поднялась на чердак и села на подоконник.
Улицу заволокло серым туманом. Я всматривалась в его проплывающие клубы и размышляла.
В фантазиях перемены рисуются радужными красками и, подобно огню, сметают все преграды на своем пути. Они вдохновляют, сулят скорую победу. Ты взываешь к справедливости, и та не заставляет себя ждать. Тебя окружают единомышленники, готовые пожертвовать собой за правое дело. Однако, как показывает практика, перемены даются отнюдь не легко. Пожалуй, безболезненная революция возможна только в мечтах.
В дверь постучали, и в комнату просунулась всклоченная голова Рифмача.
– Темная владычица, ты в порядке?
– Более чем.
– Не кори себя, девочка. Роберта просто дура. – Опираясь на здоровую ногу, он переступил порог. – У Гэри дела в другой части цитадели, где собирается не столь приятная компания. Можем отправиться с ним. Попробуем разузнать об этом Джонатане Кассиди.
– Почему бы и нет? – Я встала. – Сам-то как?
– Чуток утомился после сеанса. Такие штуки здорово выматывают. – Том замялся. – Никак не возьму в толк… Ты уж извини, владычица, но, по-моему, Страж чего-то недоговаривает.