– Роберту Аттард убили, – сообщила медиум. – И ты никогда не догадаешься кто.
– В жизни не сообразит. – Один из остеомантов хихикнул. – Ее прикончила родная сестра.
Не помню, как очутилась в другом подземелье. Наверное, меня привели туда. В себя я пришла на полу, кто-то протягивал мне чашку дымящегося золотистого напитка, пахнувшего медом и гвоздикой.
– Ну что, полегчало?
Ледяными пальцами я стиснула бокал.
– Ты так побледнела, – заметила темноволосая картомантка. – Неужели из-за Роберты расстроилась?
– А Катрин… – Я откашлялась. – Катрин действительно убила сестру?
Женщина выпустила мое предплечье и устроилась на подушке напротив. Телохранители в капюшонах тенью последовали за ней.
– Новости пришли утром из Глазго. Катрин Аттард вместе с Кастой мимов проникла на завод и перерезала горло министру промышленности по прозвищу Металлург. Роберта потребовала у сестры объяснений, их противостояние вылилось в поножовщину. – Брюнетка покачала головой. – Невосполнимая утрата. Роберта была славным человеком, всегда заботилась о своем народе. В отличие от своей мерзавки-сестры.
Я молчала, не в силах подобрать слова.
Темная владычица должна оценивать случившееся с точки зрения тактики. Тактически все складывалось неплохо, прогресс налицо. Катрин по натуре боец. Под ее командованием «угольщики» дадут отпор Сайену. Война есть война, в ней нет места сантиментам.
Однако от мысли, что я невольно спровоцировала гибель Роберты, хотелось выть. Желая доказать свое превосходство, Катрин наверняка расправилась с сестрой самым чудовищным образом, у всех на виду. А ведь она предупреждала. Намекала, что собирается отвоевать корону.
Своими действиями я всполошила криминальный мир Манчестера, перевернула его с ног на голову, и неизвестно, чем все обернется для цитадели.
– Пей. – Ворожея кивнула на мой стакан. – Горячий грог. Поднимает настроение.
Пора оставить Манчестер в прошлом и сосредоточиться на делах насущных. Я взглянула на Ворожею и вдруг заметила у нее за спиной скопление лиц.
Противоположную стену испещряли фотографии, пожелтевшие и выцветшие от времени. Внимание привлек семейный снимок: три человека стояли в густом тумане на фоне остроконечных гор. Худая женщина застыла с мечтательным выражением лица, рядом вымученно улыбался мужчина в рабочем комбинезоне, видимо, ее супруг. Оба держали за руки маленькую девочку с темными волосами, заплетенными в две косички-баранки, украшенные бантом. Конечно, девочка изменилась с тех пор, но не сильно.
– Вы знали Лисс Реймор? – вырвалось у меня.
– Ну да. – Ворожея не сводила с меня глаз. – А ты вообще кто?
Помешкав, я размотала шарф. Ясновидцы в капюшонах переглянулись и уставились на меня.
– Святой эфир! – пробормотала Ворожея, кутаясь в шаль. – Никак Пейдж Махоуни?
Я кивнула.
– Ты была в Манчестере? Организовала налет на завод?
– Да. Хотела украсть секретную военную разработку Сайена. Находка привела меня в Эдинбург. До конечной цели осталось совсем чуть-чуть, но мне нужны союзники, люди, готовые сражаться. Если вы сочувствуете Касте мимов, тогда помогите мне отыскать последнее звено.
Ворожея вопросительно подняла брови:
– Это ты разослала те образы?
– Нет, один мой друг. Оракул.
– И ты позволила Катрин убить министра промышленности?
Мои губы сжались в тонкую линию.
– Катрин Аттард действовала по собственной воле. Убийство Прайса и Роберты – ее сугубо личная инициатива.
Сопровождающий в капюшоне схватил женщину за руку:
– Погоди, Ворожея.
Он быстро застрекотал на родном наречии, мне удалось уловить единственное слово «fealltóir» – так в Ирландии именовали горстку отступников, принявших сторону Сайена.
– Я не предательница! – выпалила я.
Брови Ворожеи поползли на лоб.
– Знаешь гэльский, темная владычица?
– Какая разница. Пусть докажет, что она та, за кого себя выдает, – недоверчиво покосился на меня бородач. – А вдруг ты шпионка Вэнс, просто похожая на Махоуни? Сейчас выведаешь все тайны и отправишь нас на виселицу.
– Не пори чушь, – перебила его Ворожея. – Темная владычица из породы странников. Видал где-нибудь такую ауру? – (Похоже, всей Британии известно о моем даре.) – Кроме того, она знакома с Лисс.
Женщина приблизилась к стене и нежно коснулась снимка. Впервые в глаза мне бросилось сходство.
– Вы, – во рту у меня пересохло, – вы мама Лисс?
– Тепло. Я ее тетя. Меня зовут Элспет Лин. – Она опустилась на подушку и налила себе порцию грога. – Как там поживает моя племянница?
Язык словно прирос к нёбу, но нужно сказать правду. Нельзя тешить человека напрасными надеждами.
– Сочувствую, что вам приходится слышать такое от постороннего, но Лисс… отныне она пребывает в эфире.
Улыбка Элспет погасла.
– Этого я и боялась, – пробормотала она. – Недавно мне выпала Четверка Мечей. А Лисс течением унесло в радужный омут. – Ворожея достала из кармана колоду карт Таро. – Ты мне тоже привиделась, Пейдж. Огромная волна плескалась у твоих ног, а черные крылья увлекали тебя в поднебесье. Эта карта знаменует начало и конец. Ответ на призыв.
Она перетасовала колоду и протянула мне карту Страшного Суда. Белокурый ангел в клубах дыма играл на трубе. Из разверстых могил поднимались мертвецы с протянутыми руками, а позади, на фоне бледно-голубого неба, вздымались волны.
– Сильная карта. Скоро, очень скоро тебе предстоит принять важное решение, Пейдж.
Я долго рассматривала картинку. Меня всегда пугали предсказания, но, похоже, настало время примириться с будущим.
– Расскажи, что случилось с Лисс, – с надрывом потребовала Элспет. – Она ведь не мучилась?
У меня перехватило дыхание.
– Лисс погибла в сентябре, в исправительной колонии к северу от Лондона, после десяти лет заключения. Погибла прямо у меня на глазах. – Каждое слово давалось с трудом. – Я прочла над ней заупокойную молитву.
Элспет опустила голову. Я потянулась к бокалу – смочить пересохшее горло. Чудовищная, вопиющая несправедливость, что Лисс сейчас нет с нами. Именно она помогала мне вовремя прикусить язык, запрещала лезть на рожон, когда больше всего на свете хотелось рвать и метать. Бедняжка столько сделала для меня, хотя ей самой не довелось обрести долгожданную свободу.
– Ясно. – Из груди Элспет вырвался тяжелый вздох. – Нельзя скорбеть по умершим, не изменив мир, который отнял их у нас. Если ты дружила с таким прелестным, добросердечным существом, как наша Лисс, можешь рассчитывать на мою помощь.
Я вернула ей карту Страшного Суда.
– Незадолго до смерти Лисс раскладывала мне эллипс, но растолковать не успела. Выручишь?
Элспет протянула мне колоду – знак наивысшего уважения и почтения, ибо гадатели не доверяли другим ясновидцам единственную вещь, связывающую их с эфиром. Я оценила жест, трепетно взяла вверенные мне нумы и выложила по порядку шесть карт: Пятерку Кубков, перевернутого Короля Жезлов, Дьявола, Влюбленных, перевернутую Смерть и Восьмерку Мечей.
– Для эллипса нужно семь карт, – заметила Ворожея.
– Седьмая потерялась.
– Хм, в искусстве гадания Лисс превзошла всех женщин клана Лин. Ей одной являлись образы. – Элспет поочередно коснулась каждой картинки. – Тебе известно их значение?
– Только первых двух.
Пятерка Кубков знаменовала скорбь отца, предположительно по моей маме. Король Жезлов олицетворял Джексона и его некогда безграничную власть надо мной.
– Логично, – согласилась Элспет. – Твое прошлое и настоящее. Третья карта на момент расклада показывала будущее. А в будущем у тебя Дьявол.
– Лисс говорила, что Дьявол означает отчаяние и страх, однако я выбрала этот путь добровольно и, возможно, сумею избежать беды, хотя понятия не имею, как именно.
Ворожея поднесла карту к свету.
– Ты выступаешь против Хилдред Вэнс, воплощения отчаяния и страха, против женщины, ставшей неотъемлемой частью нашего будущего, – мрачно констатировала она, – однако никто бы не поддался ей по собственной воле, тем более повелительница Касты мимов. Нет, Дьявол относится не к ней. – Элспет всматривалась в изображение, словно надеялась силой мысли вынудить Дьявола открыть истинное лицо. – Обрати внимание, Дьявол возвышается над мужчиной и женщиной.
Я с опаской взглянула на увенчанную рогами физиономию с перекошенным ртом и белесыми глазами. По обе стороны трона стояли две обнаженные фигуры, скованные серебряной цепью.
– Они похожи на пару Влюбленных из следующего аркана. Присмотрись. Дьявол управляет ими. Манипулирует.
Меня бросило в пот.
Управляет. Манипулирует. Под маской Дьявола могла скрываться Тирабелл. Мы со Стражем зависели от нее: он – морально, а я – финансово. Нас точно так же сковывала цепь, только не из серебра, а из золота.
– Заметь, кто-то довлеет и над Влюбленными, хотя цепи между ними нет. – Элспет указала на крылатую фигуру, витавшую над парой. – Не знаю, как ее трактовать… однако за этими двумя явно наблюдают.
Про Влюбленных Лисс обмолвилась лишь, что эта карта содержит руководство к действию. Напряженный конфликт между духом и плотью. Тогда я не могла взять в толк, о чем речь, но теперь, влюбившись, начала догадываться, что к чему.
Рефаит – точка пересечения духа и плоти. Мы со Стражем всегда опасались слежки, поскольку понимали, чем грозит разоблачение. Если он предначертан мне судьбой, то, расставшись с ним, оборвав нашу связь, я противилась судьбе.
И все же… А вдруг Дьяволом был Страж?.. Дьяволом или кукловодом на службе дьяволицы Тирабелл.
Кто он? Моя любовь или погибель?
– Мой вывод таков: следуй по стезе Влюбленных, – заключила Элспет. – Не отрекайся от избранника, только сперва убедись, что сделала верный выбор. Если отречешься, угодишь в лапы Дьявола. – Она собрала колоду. – Надеюсь, ты найдешь ответы, Пейдж.
На лбу у меня залегли складки. Гадание лишь добавило вопросов.
Впрочем, не время ломать голову. Особенно сейчас, когда я так близка к разгадке тайны «Экстрасенса», а дьявол в образе Хилдред Вэнс смыкает вокруг меня свои сети.