Игорь отключил трансивер и достал план города.
Так… Сейчас направо – вон по той улице…
Он поднял глаза. И почувствовал, как пот пробивает себе дорогу сквозь узкие поры кожи.
Прямо на него смотрели. Смотрели десятки глаз. Он не сразу сообразил, что это – собаки. Потому что он не представлял, что у собак могут быть такие глаза. Собаки смотрели на него так, словно разумные существа – это они. А он – ничто. Вернее – то, чего стать должно еще меньше, чем ничто. Потому что он – еда.
Собаки окружали его со всех сторон. Их становилось все больше. Они молчали, только смотрели на него и принюхивались.
Игорь плавно опустил руку на автомат. Одна из собак неуверенно зарычала. Следом зарычали другие. Рычание перешло в гул, становясь все злее. Глаза псов наливались кровью ярости.
Надо еще передернуть затвор. У него три магазина. Не факт, что он успеет перезарядиться.
Пот заливал глаза. Такого ужаса Игорь не испытывал никогда. Разум покидал его, оставляя лишь рефлексы. Краем сознания Игорь успел осознать, что вызвать помощь он не успеет. Лишь бы услышали выстрелы.
Одна из собак как-то боком пригнулась, оскалилась, будто выдвинув наружу челюсть с мелкими и острыми зубами. Игорь понял, что она готова броситься на него.
– Берегись, сзади! – раздался неожиданный окрик.
Игорь инстинктивно подался в сторону, и о его плечо ударилось тело здоровенной черной псины, что пролетела аккурат мимо его шеи. Клацнули, поймав воздух, зубы, и псина грохнулась в кучу себе подобных. Раздался яростный визг: на него кинулись со всех сторон. Игорь торопливо передернул затвор и услышал тот же командный голос:
– Очередь по кругу!
Игорь упал на колено и, нажав на спусковой крючок, произвел странное па, крутанувшись вокруг своей оси, словно танцующий под «брэйк-бит». Раздался многоголосый вой, псы отпрянули. К его ногам по инерции подкатилось окровавленное мохнатое тело.
Игорь быстро менял магазин, чувствуя внезапно нахлынувшую радость, не столько от того, что отступили собаки, сколько от того, что он, наконец, снова услышал Гида.
« – Я рад новой встрече, дружище, – мысленно произнес Игорь. – Спасибо, что спас мою задницу!»
« – Это наша общая задница, не забывай, – отозвался Гид. – И не радуйся раньше времени – осталось два магазина…»
Гид не успел закончить фразу, как со всех сторон на Игоря понеслась мохнатая зловонная волна: подзадоривая друг друга рычанием, раздразненные запахом крови сородичей, собаки кинулись на врага.
Вторая очередь остановила псов всего на несколько секунд, ровно на столько, сколько потребовалось, чтобы вставить последний магазин.
О том, чтобы прорваться через стаю не могло быть и речи: мохнатая масса закрывала собой все видимое пространство.
«Боже мой, что же это такое?!» – ошалело думал Игорь.
Едва его посетила мысль, что патроны надо экономить, как псы кинулись в новую, еще более яростную атаку, набирая скорость, скользя и падая в крови убитых и раненых.
Последняя очередь ничего не дала: автомат заклинило на половине магазина. Игорь встал в стойку, чтобы встретить тварей ударами металлического приклада.
Ударив со всей силы по ближайшей оскалившейся морде, он почувствовал, что его тащат зубами за ногу. Затем – что едят его локоть.
Он уже решил, что настал конец, как вдруг раздался жалобный визг и вой ужаса. Одновременно его отпустили.
Стая тихо убегала в сторону.
Игорь чувствовал, что истекает кровью, что тело во многих местах прокусано и погрызено, но все же повернул голову в сторону, противоположную собачьему бегству.
Там спокойно и деловито, не обращая на Игоря никакого внимания, совершенно голый, загорелый и жилистый пацан, схватив небольшую визжащую собаку за задние лапы, раскрутил ее, словно пращу и со всего размаха стукнул головой о фонарный столб.
Собака перестала визжать.
Пацан присел на корточки и с хрустом вывернул ей заднюю лапу.
– Е-мое, Гид, – что происходит?! – забыв про боль, спросил Игорь.
– По-моему, он будет ее есть, – невозмутимо ответил Гид.
Санек чувствовал необыкновенный подъем: наконец-то ему удастся оттянуться, что называется, «по полной». Все эти тонкие задания, сдержанные операции, требующие терпения и невозмутимости – все это было не для него. Он с самого начала считал, что преодолеть грубую силу можно только еще более грубой и безжалостной силой. Может, поэтому его так неохотно выпускали наверх. Но Гид помогал не давать воли эмоциям.
«– Братан, – говорил Гид. – Если ты хочешь торчать наверху без посторонней помощи, как какой-нибудь долбанный рейнджер, я умываю руки. Нас пристрелят на следующий день, и будут в своем праве. Таких придурков надо учить. А я тебе говорю: возьми себя в руки и стань авторитетом тут. У тебя больше никогда не будет такого шанса подняться. Не будь лохом!»
В общем, Гид убеждал доступно и умел веско аргументировать.
Постепенно Санек заручился достаточным уважением в среде оперативников, хотя группу ему так и не доверили. Впрочем, Санек понимал, что проводить операции по поиску и выявлению, чем занимались те же Жека и Игорь – это «не его». Но он не унывал. Все говорило о том, что приближается время, когда потребуются именно такие, как он. И спрос будет намного превышать предложение. Об этом твердил и Гид.
Потому что бардак и не думал ослабевать, несмотря на все усилия Мишаниной братии, то есть научников. Плевать на все хотели корректоры, которые уже окончательно добивали несчастную цивилизацию. Террозизм давно уже перерос в непрекращающийся террор, террористы поначалу стали открытыми и почти «легальными» политиками и теперь попросту уничтожали друг друга, деля сферы влияния. Корректоры бесновались, валя всех направо и налево.
Некоторые наиболее пессимистичные научники считали, что все «корневые точки» наверху уже перебиты, и сейчас процесс движется по инерции – к своему логическому завершению. О том, каково будет это «логическое завершение», Санек старался не спрашивать.
Сейчас все эти подробности не интересовали его совершенно. Он был целиком поглощен новым заданием, которое имело целью выявление и уничтожение корректоров, которым откуда-то стало известно о существовании Стоунхенджа. Несмотря на все предосторожности, все меры секретности, утечки информации избежать не удалось. Впрочем, на это сильно и не надеялись, рассчитывая лишь оттянуть момент, когда о «ковчеге цивилизации» станет известно широкой публике. Трудно представить себе реакцию «наверху», если всем станет очевидной скорая гибель привычного мира и «предательское бегство» более информированных.. О ци-бомбе широко до сих пор так же не было известно. Попытки распространения информации пресекали сами корректоры, которые до сих пор были уверены в том, что действуют в интересах человечества, борясь изо всех сил с этой самой ци-бомбой.
Переубеждать их тоже не имело смысла: «переубеждающие» гибли с вероятностью пятьдесят на пятьдесят.
Сенек оказался идеальным кандидатом на главную роль в этой операции. Более того – единственным, кто шел на нее с охотой. Потому что операция представляла собой банальную «ловлю на живца», где живцом выступал сам Санек.
Когда Тим предложил кандидатуру Санька, в штабе вначале глубоко усомнились, видя как у кандидата горят глаза и сверкает с трудом скрываемая улыбка. На всякий случай его отправили к психологу с целью выяснить, не собирается ли тот таким образом свести счеты с жизнью.
Однако большого выбора среди оперативников не было, а Санек не представлял, по мнению специалистов большой интеллектуальной ценности.
Поэтому он и сидел сейчас в этом прокуренном притоне, который рисковали посещать лишь самые отчаянные жители этого города. Того города, что уже год как перешел под полный и безраздельный контроль корректоров, сделавших его своей столицей, городом-государством. Городом, который всосал в себя остатки цивилизации со всей несчастной полуразрушенной дальневосточной страны. И эти остатки цивилизации были уродливы, как и сам город и его хозяева.
У заокеанской державы, которая еще несколько лет назад считала себя вправе бомбить города и разрушать страны только по смутному подозрению, поклепу или собственной блажи, утверждая, что лидеры этих стран угрожают ее безмятежному существованию, уже не было сил и средств противостоять новой и подлинной угрозе. Этот город мог смеяться над заокеанскими гордецами и плевать им в лицо: у него давно было собственное атомное оружие. И располагалось оно не где-то далеко-далеко, а на территории той самой, некогда великой, державы, заставляя ее власти дрожать от страха, совершая судорожные и бесполезные поиски, и вызывая презрительные усмешки тех, кто считал себя новыми хозяевами мира.
Санек не силен был в языках, но по злой иронии судьбы, вторым языком в среде корректоров после английского был русский. Еще одним спасительным средством была «глушилка» – странное устройство из кусочка обедненного урана и кристаллика кварца, которое позволяло не бояться того, что у большинства посетителей этого бара вспыхнут на ладонях индикаторы в форме буквы «Y».
В этом баре на Санька должны были опознать по переданной агентами «корректорам» фотографии.
Оперативникам давно стало известно о внутренних противоречиях раздирающих зыбкую организацию корректоров. Они совсем недавно и довольно неуклюже стали объединяться, преодолевая внутренний индивидуализм, гипертрофировавшийся благодаря усилиям Гидов.
Может, поэтому информация о подземном комплексе оставалась достоянием немногих. Каждый лидер корректоров, наверняка, мечтал захватить огромный кладезь ресурсов, что становились все дефицитнее на расшатанной ци-бомбой планете. А заодно – получить непередаваемое удовольствие от уничтожения огромного числа собравшихся в одном месте «корневых точек» – причины распада некогда цветущей цивилизации.
Санек искренне наслаждался злачной обстановкой, царившей в этом заведении. Здесь в открытую продавали легкие наркотики, а на небольшой сцене показывали более, чем откровенный стриптиз. Только за то, чтобы как следует отдохнуть в таком месте, Санек готов был рискнуть жизнью.