– Наступило завтра. – Она нарочно сказала это вслух – хотелось рассеять атмосферу одиночества.
Но одиночество и не подумало рассеиваться. Пришлось сесть на диване и зябко обхватить руками плечи. Почему так пусто? Вроде бы все есть – работа, учеба, квартира… Отчего же постоянно кажется, будто что-то не так?
Девушка поднялась и направилась в ванную. На стиральной машине все еще лежал нож. И блестел маняще, обещал избавление. Только протяни руку и… нет. Нужно жить.
Она повернула вентиль горячей воды, с опозданием вспомнила, что ее нет, и тоскливо вздохнула. Ну, хоть холодной быстренько окатиться. Ледяные струи обрушились на макушку, обожгли кожу. Девушка пискнула и заплясала в студеной воде, осознав всю опрометчивость своего поступка. Полотенце! Теплое! Мягкое!
Кэсс отдернула целлофановую штору – и застыла с нелепо тянущейся к пустой вешалке рукой, с мокрыми волосами, облепившими тело почти до поясницы, покрытая мурашками и ледяными каплями. Амон стоял напротив и смотрел с интересом.
– Замерзла? – Низкий ровный голос.
И все же в пустом взгляде промелькнуло какое-то выражение, какое-то чувство, которое девушка не успела истолковать. Да и не до толкований было! Она залилась густой краской и рванула занавеску обратно. Из своего укрытия Кассандра услышала короткий смешок.
– Как… как… – пролепетала она, в смятении озираясь.
Чем прикрыться? Ну не мокрой же клеенкой, которая единственная сейчас отгораживала ее от демона?!
– Не задумываешься, как я вышел из сна в реальный мир, но при этом недоумеваешь, как попал в убогую квартирку с хлипкой дверью, – насмешливо сказал он. – Завтра настало. Я вернулся.
Занавеска медленно поползла в сторону. Кэсс в ужасе вцепилась в край, не позволяя агрессору отдернуть ее совсем, и при этом с ужасом понимая, что данная попытка сохранить приватность до крайности смешна. Да разве остановит его какой-то целлофан?
Однако в образовавшийся проем просунулась рука с полотенцем, которое девушка поспешно схватила, пока Амон не растерял остатки благодушия.
Жгучий стыд разогнал кровь по жилам. Кассандра заворачивалась в полотенце и злилась – нарочно, что ли, подал самое узкое? Ведь висело же на двери широкое банное! Кое-как спрятавшись за полоской тонкой махровой ткани, девушка решительно отдернула клеенку.
Как вылезти-то, господи?! Надо перешагнуть через бортик, а на ней это посмешище. Несчастная застыла. А ночной гость стоял недвижимо и наслаждался ее смятением. Он словно занимал все свободное пространство без того тесной ванной и забирал себе воздух, которым дышала девушка.
Смелость и злость даже не думали приходить на помощь Кэсс. Сердце предательски ушло в пятки. Перед ней был Зверь. Огромный, сильный, жестокий. Она не боялась умереть, но боялась Амона. Почему? Что же такое, что дороже жизни, ему по силам у нее отобрать? Беспомощная жертва стояла, тяжело дыша, и тщетно боролась со страхом.
– Мне… надо выйти, – кое-как выговорила она наконец, надеясь в душе, что он поймет намек и покинет крохотный пятачок свободного пространства перед ванной.
Снова стало зябко. Короткое полотенце прилипло к мокрому телу, кожа опять покрылась мурашками. К тому же совсем не хотелось стоять беззащитной под пронзительным взглядом насмешливых глаз.
– Я не мешаю.
Он не спеша приблизился и провел горячей ладонью по влажному плечу, сдвигая мокрую прядь огненных волос. Кэсс окаменела. Демон задумчиво смотрел на ее напряженную шею и прерывисто вздымающуюся грудь, облепленную влажным полотенцем. Кончики пальцев, будто хранящие тепло огня, дотронулись до жилки на шее, скользнули вниз, к впадинке между ключицами. Кассандра вздрогнула, и улыбка мужчины стала чуть шире. Он забавлялся ее дрожью! Горячие пальцы медленно, очень медленно опустились и соприкоснулись с краем полотенца, мягко сдвигая его в сторону.
Девушку заколотило. Он не раздевал и не ласкал, скорее унижал, но сердце почему-то сумасшедше билось, изнутри поднималось тепло. Казалось, будто вся кровь прилила к лицу. Полотенце медленно поползло вниз, и растерянная скромница поспешно прижала его руками к телу, однако вырваться и сейчас не осмелилась. Амон как пламя – то затаится, то вспыхнет, и предсказать, как он поступит через мгновение, было невозможно. Поэтому несчастная жертва предпочитала стоять, не шелохнувшись.
Но тепло, исходившее из его рук, согревающее, ласковое…
– Разве зло может согревать? – тихо, словно спрашивая саму себя, прошептала Кэсс.
Демон, услышал и озадаченно повел бровью, после чего сжалился наконец.
– Одевайся.
И вышел, не до конца прикрыв дверь. Девушка кожей чувствовала его присутствие. Поспешно одеваясь, она забыла, что на стиральной машине все еще лежит злосчастный нож, и, натягивая халат, нечаянно задела его. Рукоятка звонко ударилась о кафель. Дверь тотчас распахнулась, Амон возник на пороге, перегородив выход. Кассандра увидела, как застыло спокойное лицо при взгляде на тускло мерцающий клинок. Он смотрел, и глаза словно сковывал иней.
– Если ты еще раз посмеешь… – начал мужчина, но Кассандра перебила.
– Захочу умереть, не остановишь, – сказала она твердо.
– Остановлю. – В его голосе звучала такая незыблемая уверенность, что девушка взбесилась.
Уж чем-чем, а своей смертью она вольна распоряжаться!
– Не сможешь! – отрубила строптивица.
Недобрый взгляд хлестнул по нервам.
– Я могу с тобой делать все, что захочу. Запомни. – И он так красноречиво посмотрел в глубокий ворот халата, что ладонь сама собой взметнулась для пощечины.
Зря. Смиренная покорность была эффективнее.
Стальные пальцы сомкнулись на запястье. Еле уловимое движение и рука оказалась неестественно вывернута.
– Я быстрее тебя, сильнее и, чего уж там, умнее, – ледяным голосом сообщил Амон, без труда удерживая жертву, – поэтому именно я буду решать, когда тебе умирать.
В этот самый миг Кэсс поняла, что как раз теперь демон всерьез намерен принять решение, для нее не совместимое с жизнью, и обреченно рванулась. Раздался отвратительный хруст. Белая как полотно, девушка стала оседать, хватая ртом воздух. В голове помутилось от боли. Вскинув страдальческий взгляд на своего мучителя, Кассандра заметила, как в хищных глазах промелькнуло нечто, что она из-за подкатывающей дурноты приняла за испуг.
Конечно, это воображение – существа вроде Амона не могут бояться и переживать. Однако же он подхватил ее на руки и с досадой выругался, словно только теперь понял, с каким хрупким и хлопотным материалом имеет дело.
– Неужели мои прикосновения настолько противны? – прошипел демон. – Ведь ты не так давно сама звала меня и просила не оставлять!
Из глаз несчастной потекли слезы. Он и вправду ее не понимал. А она не понимала его. Да и как? В нем господствует нечто, идущее вразрез с человеческими представлениями о самосохранении. В нем живет огонь: свирепое пламя и ласковое тепло. Вот он опустил ее на диван, но по лицу ходят жуткие тени.
– Ты… ты страшный, – простонала Кэсс, глядя во тьму, беснующуюся в его взоре.
– Я? – Он склонился ниже. – А если покажусь настоящий?
И тут же отступил на несколько шагов, выпрямился и небрежно повел плечами. В этом простом движении было столько силы, что у распростертой на диване жертвы перехватило дыхание.
За спиной демона развернулись два огромных, словно сотканных из дыма и рдеющего пламени, крыла, кожа стала антрацитово-черной, на лице проступили переплетенные багровые узоры. Даже волосы потемнели и тяжелой волной заструились по плечам. Амон будто сделался еще выше ростом, еще мощнее. Длинные пальцы заканчивались звериными когтями, глаза полыхали желтым огнем, вертикальные кошачьи зрачки пульсировали в такт трепету крыльев.
Монстр шагнул к сжавшейся в комок девушке и усмехнулся, обнажив белые хищные зубы.
– Сейчас я не так страшен? – Зверь вырвался из клетки.
В человеческом голосе прорывался низкий утробный рык, в движениях – хищная вкрадчивость. Девушка напрасно призывала обморок. Боль в вывернутой руке сводила на нет и страх, и ужас, и дурноту. Боль заставляла плакать молча и смотреть на мистическое чудовище, в мыслях умоляя его лишь об одном – перестать мучить.
– Что же ты молчишь? Загнанная, испуганная. Видишь, с тобой можно делать все что угодно, и ты не возразишь. Правда? – Демон навис над трясущейся жертвой, сверля ее взглядом желтых глаз. – Все, что я захочу. Ты моя.
Он наклонился. Когтистая антрацитовая рука стиснула девичье плечо, горячие жесткие пальцы куда-то надавили. Сустав хрустнул и встал на место. Кэсс вскрикнула, но тут же стиснула зубы, не желая, чтобы он наслаждался ее болью. В звериных глазах промелькнуло что-то похожее на одобрение.
– Прекрати дрожать, это раздражает, – без прежнего рыка в голосе приказал мучитель.
Кассандра постаралась взять себя в руки. Навлекать гнев этого существа хотелось меньше всего. И уже через мгновение вместо черно-огненного монстра перед ней опять стоял мужчина из снов.
– Зачем ты пыталась себя убить?
– А почему ты ушел с ней? – выкрикнула она ему в лицо вместо ответа.
Во взгляде вспыхнуло удивление, но Амон быстро вернул себе прежнюю невозмутимость и… промолчал. Какое-то время в комнате стояла тишина. Потом жалобно скрипнул диван, когда мужчина уперся в него коленом. Кэсс мужественно нашла в себе силы не отпрянуть к стене. Демон одним неуловимым движением намотал на кулак огненные волосы жертвы, вынуждая ее запрокинуть лицо.
– Ты моя. Подтверди, что принадлежишь мне.
– Зачем? – простонала Кассандра, не отрывая от него глаз, – отпусти, дай передышку, я больше так не могу.
– Ты моя. Подтверди, и все закончится.
Раздавленная, опустошенная, она кивнула. Она устала бороться.
– Вслух.
– Принадлежу.
– Громче.
– Принадлежу.
– По своей воле?
– По своей воле.
Амон еще несколько секунд сверлил ее взглядом, но потом отпустил и спокойно сказал:
– Ты трижды дала согласие. Запомни. А теперь спи.