В те времена на предприятии даже очень хорошие специалисты по очереди мыли посуду. Так было и когда в «Салют» приехал с визитом Ельцин, работавший тогда секретарем горкома. «Он с начальством везде походил, а потом заходит в столовую. Ему что-то там не понравилось, и он потом долго ругался: "Чем тут у вас кормят сотрудников?!"» – рассказывает мне Татьяна, которая как раз в тот день дежурила в столовой – мыла тарелки. Он увидел ее, не удивился и пошел с руководством дальше по предприятию.
Эпизод со столовой вспоминал и ее начальник. «Узнав, что Ельцин в КБ, спрашиваю: "Где Таня?" – рассказывал Цуриков газете «Коммерсантъ». – Оказалось, что именно в этот день она мыла посуду. Прибегаю в столовую. Смотрю, действительно, моет. Спрашиваю: "Что же ты не отпросилась, никого не предупредила?" А Таня удивляется: "Зачем, ведь моя очередь". Ельцин, увидев дочь, сказал "привет" и ушел в цех».
Татьяне важно было чувствовать ценность собственных достижений. Когда ей повысили оклад со 130 до 145 рублей, она сильно расстроилась – решила, что прибавку выделили благодаря влиятельному папе. Пришлось начальнику объяснять, что рост зарплаты положен по графику.
Запомнил Цуриков и «Поцелуй негра» – шоколадно-бисквитный торт, который Татьяна собственноручно сделала и принесла на свой день рождения еще в первый год работы. В конструкторском бюро Татьяна встретила свою вторую любовь. Леонид Дьяченко, которого все называли Лешей, сын одного из руководителей КБ «Салют», сначала увидел симпатичную девушку на горнолыжном склоне в Крылатском, где нередко катались сотрудники предприятия. Тогда после катания она обронила перчатку на остановке, молодой человек быстро среагировал, поднял ее и отдал девушке. Они не успели ни пообщаться, ни тем более обменяться телефонами, но она долго не выходила у него из головы. Каково же было его удивление, когда они внезапно встретились на работе. Дьяченко решил, что это судьба.
Он быстро нашел общий язык и с сыном Татьяны Борей; когда они стали жить вместе, он решил его усыновить. Забегая вперед, надо сказать, что с Дьяченко Татьяна осталась в хороших отношениях и по сей день. Он превратился в долларового миллионера, став младшим партнером и управляющим маленькой нефтяной компании Urals Energy, добывающей нефть на Сахалине. В 2014 году компания оценивалась в 16 миллионов долларов, у Дьяченко было 7 %, то есть его пакет стоил чуть больше миллиона долларов. По данным СПАРК, он был официальным совладельцем строительной компании «Горки лесные». По данным финансовой отчетности компании, за 2019 год она заработала чуть больше миллиона рублей прибыли.
В начале 1990-х конструкторское бюро, где трудились Ельцина и Дьяченко, было стабильно убыточно, как и завод им. Хруничева, к которому оно имело формальное отношение. После распада СССР он был одним из первых военных предприятий, начавших сотрудничать с иностранцами, заключив контракт с компанией Motorola. Однако заработок Татьяны все равно оставался смешным. Оборонные заказы прекратились, а расчеты траекторий для космических ракет оказались не нужны.
В 1994 году однокурсник Татьяны по МГУ предложил ей перейти к нему в московский филиал банка «Заря Урала», где надо было создавать компьютерную систему управления. Там она проработала совсем недолго. В 1995 году Татьяна ушла в декрет и 30 августа родила сына Глеба. До ее выхода в большую политику оставалось несколько месяцев.
Семейный дом
Из родного Свердловска в Москву Борис Ельцин переехал в 1985 году, когда ему предложили стать заведующим отделом строительства ЦК КПСС. В столице его почти сразу избрали секретарем ЦК КПСС, а уже в декабре 1985-го он возглавил Московский городской комитет (МГК) компартии. Несмотря на стремительное продвижение по партийно-государственной линии, свой собственный квартирный вопрос строитель Ельцин решал несколько лет.
В Москве Ельцину показали квартиру в «цековском» доме на 2-й Тверской-Ямской улице. Судя по описанию в книге «Исповедь на заданную тему», от предложения Борис Николаевич остался не в восторге: «Показали квартиру, настроение было неважное, поэтому мне было все равно. Согласился на то, что предложили, у Белорусского вокзала, на 2-й Тверской-Ямской. Шум, грязный район. Наши партийные руководители обычно селятся в Кунцеве, там тихо, чисто, уютно».
Позже Ельцину предложили квартиру на улице Косыгина – по соседству с семьей Горбачевых, которые занимали в этом же доме две квартиры. И хотя Михаил Сергеевич большую часть времени проводил в загородной резиденции, Ельцину не хотелось жить рядом с политическим оппонентом: риск случайной встречи казался все же слишком большим, пишет Коржаков. От предложения Ельцин отказался. А 12 июня 1991 года он стал президентом России. Теперь ему нужны были апартаменты, подходящие для первого лица.
Жилье Ельцин подбирал придирчиво. Какие-то варианты казались ему слишком шикарными. Так, он не въехал в 460-метровую квартиру на улице Щусева, построенную когда-то для Брежнева (в ней позже поселился глава парламента Руслан Хасбулатов). Ельцин думал разделить квартиру со своими приближенными, но это оказалось слишком хлопотно.
Задуматься о безопасности помог неприятный эпизод, который произошел с Татьяной в доме у Белорусского вокзала, рассказывал Александр Коржаков. Темным осенним вечером 1991 года она шла с работы домой. День выдался непростой, и на работе пришлось задержаться. Свернув на знакомую улицу, она заметила за собой тень мужчины. Татьяна ускорила шаг. Тень не отставала. Кодовый замок на подъезде сработал не сразу, она замешкалась, и незнакомец нагнал ее. С отстраненным видом он зашел за Татьяной в подъезд, а затем – и в лифт. Мужчина схватил ее, и Татьяна начала пронзительно кричать. Ей повезло: злоумышленник испугался и сбежал. Скорее всего, он не знал, что напал на дочь президента Российской Федерации.
Москва начала 1990-х была довольно опасным местом для жизни, но никто не догадался предоставить семье Ельцина охрану. Даже после этого эпизода, по словам Юмашева, близких Ельцина еще пару лет никто не охранял. После того как Горбачев ушел в отставку, Ельцин переселился в его резиденцию, где и жил весь первый срок, а Татьяна с мужем и сыном поначалу оставались на 2-й Тверской-Ямской. Но Ельцин понимал, что его президентство рано или поздно закончится и нужно будет где-то жить.
В 1993 году он решил начать строить собственный дом в Горках-10. За его строительство отвечал Коржаков, за вопросы финансирования – Юмашев. У каждого из них своя версия о том, на чьи деньги строился дом.
Коржаков в своей книге «Ближний круг царя Бориса»[38] настаивает, что строительство шло за счет бюджета Главного управления охраны и он лишь однажды попросил президента добавить денег, когда не хватало 15 000 долларов. Глава Службы безопасности президента знал, что деньги у Ельцина были – проценты от депозита в британском банке Barclays, на который Борис Николаевич положил весь свой гонорар за книгу «Исповедь на заданную тему». Каждый месяц Юмашев, по версии Коржакова, приносил Ельцину по 16 000 долларов, которые тот складывал в сейф. Всего под редакцией Юмашева Ельцин написал три книги: «Исповедь на заданную тему», «Записки президента»[39], впервые вышедшую в 1994 году, и «Президентский марафон»[40], которая была опубликована уже после его отставки, в 2000 году.
Свои деньги Ельцин, как пишет его охранник, вкладывал в проект очень неохотно: «Ельцин посмотрел на итоговую цифру в смете и отбросил документ с раздражением:
– Да вы что! Я таких денег отродясь не видел. Они что там с Барсуковым, с ума посходили, что ли, такие расценки пишут!
Я был поражен не меньше президента и процедил сквозь зубы:
– Уж извините, Борис Николаевич, но вы сами строитель и должны понимать, что все предельно удешевили, даже ниже "наркомовских", дальше некуда.
Потом мы молча чокнулись, выпили, закусили и не проронили ни слова. В середине трапезы шеф резко встал и вышел в соседнюю комнату. Я слышал, как он открыл сейф и долго шуршал купюрами. Принес их мне и ледяным тоном, будто делая одолжение, сказал:
– Вот здесь все пятнадцать».
Юмашев настаивает, что Ельцин строил дачу на свои деньги, опровергая при этом и рассказ о том, что возил в Кремль по 16 000 долларов. «Конечно, это вранье. Зачем возить их в Кремль, где несколько постов охраны, куча свидетелей, секретари, помощники и так далее, охрана на любом посту может попросить портфель открыть? Не проще ли в другое место привезти, на Осеннюю домой или, на худой конец, к нему заехать: никто не увидит, не узнает. Но нет, в Кремль, так выглядит страшнее. В общем, бред».
По словам Юмашева, Ельцин каждый раз передавал ему просьбу с указанием суммы, нужной для строительства дачи. Юмашев рассказывал, что связывался с Нюрнбергом и он переводил эти средства на счет Ельцина с того издательского счета, на который приходили деньги со всего мира. «Сколько Борис Николаевич всего заработал за три книги, я не знаю. Это они с Нюрнбергом всегда обсуждали лично, без меня, я специально оставлял их одних, я не хотел вмешиваться в эти финансовые дела. Поэтому три миллиона долларов – это не точная сумма. За три книги, я уверен, гонорар был больше. Борис Николаевич бережливо относился к этим деньгам, понимал: это его единственные деньги на старость. После того как он умер, этими деньгами распоряжается Наина Иосифовна, на них она сейчас и живет».
Лично Ельцину построенный им дом так толком и не пригодился. Он продолжал жить в Барвихе-4, лишь иногда приезжая туда как на дачу. Не суждено было реализоваться и другой мечте – пожить в настоящей коммуне управленцев страной. Ельцин мечтал о месте, где он мог бы жить вместе с приближенными – об общем доме. Борис Николаевич даже настаивал на том, чтобы в нем была общая прачечная и квартира, где можно было бы устраивать совместные праздники. Он был готов проводить свободное время со своими подчиненными как с семьей, легко объединяя рабочее с личным.