.
После того как Ельцин принял решение, именно Березовский поехал к Путину об этом сообщить. Он приехал в Биарриц на юге Франции, где глава ФСБ отдыхал тогда с женой и детьми. «Они отдыхали очень скромно, не в пятизвездочной гостинице, а в обычных апартаментах – в квартире с кухней и спальней», – вспоминал[108] Березовский обстановку, в которой сообщил будущему президенту об историческом решении.
Путину срочно пришлось лететь в Москву. Утром 5 августа он уже был в кабинете у президента. Он уже не сопротивлялся. «Буду работать там, куда назначите», – сказал Путин. Ельцин отпустил Путина. Теперь оставалось самое сложное – сказать об этом Степашину. Человеку, который был практически уверен, что он – готовый преемник.
Ельцин вызвал Степашина и Волошина. Степашин уже заранее покраснел от волнения. «Сергей Вадимович, сегодня я принял решение отправить вас в отставку, – без лишних предисловий начал президент. – Буду предлагать Владимира Владимировича Думе в качестве премьер-министра. А пока прошу вас завизировать указ о назначении Путина первым вице-премьером».
– Я считаю… что решение преждевременное. Считаю его ошибкой.
– Но президент уже принял решение, – вдруг почему-то вмешался Волошин.
Степашин с досадой оглянулся в сторону Волошина и попросил Ельцина о разговоре наедине. «Я кивнул, и мы остались один на один. И он начал говорить… Говорил долго, – рассказывал потом Ельцин. – Лейтмотивом было одно: "Я всегда был с вами и никогда вас не предавал". ‹…› Обещал исправить все свои ошибки, немедленно заняться созданием новой партии».
«Хорошо, идите, работайте, я подумаю», – наконец произнес раздосадованный ситуацией президент. В дверях Степашин прошипел Волошину: «Что вы тут на меня наговорили? Вы что, с ума сошли, в такой момент?»
Вошел Волошин с папкой документов. Ельцин сидел угрюмый, недовольный сам собой.
– Что без меня произошло, Борис Николаевич?
– Я не готов убивать человека, мне кажется, он в тяжелом состоянии, – сказал Ельцин. – По-человечески я к нему хорошо отношусь, мне кажется, он в стрессе… А вы что по этому поводу думаете?
– Я, конечно, по-человечески все понимаю, но, мне кажется, с премьер-министром, которому объявили об увольнении, но не смогли уволить, вам тоже будет не очень комфортно работать. Я в эту конструкцию не очень верю.
Ельцин угрюмо смотрел в стол. Возникла неловкая пауза. Наконец президент спросил:
– Что, считаете, надо делать?
– Считаю, надо встречаться со Степашиным, дальше обсуждать. Ситуация патовая. Хотелось бы из нее выхода.
– А где указ?
– Вот указ.
Ельцин взял ручку.
– Борис Николаевич, так невозможно. Вы ему сказали – «Идите работайте». А потом выходит указ. Как раз тогда и пойдут разговоры – камарилья, семья, все в этом духе.
Как настоящей серый кардинал, Волошин очень не хотел публично обсуждаемых дополнительных тому подтверждений.
– Больше я обсуждать это не намерен, – рассердился Ельцин и, хлопнув дверью, вышел из кабинета.
По сути, подписание указа об отставке Степашина и назначение Путина и. о. премьера должно было произойти 5 августа, в четверг. Но Ельцин не смог. Он подвесил ситуацию. Благодаря Степашину новость о Путине разнеслась гораздо дальше Кремля. И все, кто не хотел такого развития ситуации, попытались его не допустить.
Первым был Чубайс. По его словам, Путин был ему более близким товарищем, чем Степашин. Однако, как и Шаймиев, Чубайс был абсолютно уверен, что такого человека, как Путин, никто не выберет. «Степашин, избиравшийся народным депутатом России, был публичным человеком, прекрасно чувствовал себя перед публикой, камерами и журналистами. Он складно говорил и много раз выступал в Верховном совете, очень мужественно себя показал в октябре 1993 года, когда было по-настоящему горячо. Сергей себя там вел просто героически», – перечислял достоинства Степашина Чубайс.
Путин же вообще ни перед кем никогда на тот момент не выступал. Выборы – настоящие публичные выборы, на которых надо блистать и побеждать, – это была совсем не его тема, рассуждал Чубайс. Избирательная кампания Собчака под руководством Путина с треском провалилась, что было показательным результатом. В общем, Чубайс был абсолютно уверен, что Путин – неизбираем.
Примерно такими аргументами он пытался убедить Волошина, а затем – самого Путина. «Я стал с ним говорить и понял, что нам говорить не о чем. Человек уже принял решение», – сделал вывод Чубайс.
В тот же же день Чубайс позвонил Волошину и попросил о встрече с Ельциным. Хитрый аппаратчик Волошин был уверен, что за выходные ситуация решится, и назначил Чубайсу встречу на понедельник, 9 августа, чтобы он не мог повлиять на принятие решения. С Ельциным же Волошин договорился о встрече в субботу, чтобы уже закрыть вопрос с увольнением, но президент перенес ее на день. Однако в воскресенье чеченские боевики вторглись в Дагестан и ввели в двух районах республики шариатское правление. Из-за катастрофической ситуации Степашин вылетел в республику. Волошин позвонил Ельцину.
– Степашин к пяти не вернется, только к полуночи.
– Вечно вы организовать ничего не можете, – ворчал Ельцин, как будто находящийся в неведении от того, что происходит в стране. – Хорошо, давайте тогда в понедельник, пораньше. В 7:45 утра. Вы, Путин, Степашин и Аксененко.
Пока никакого решения не было принято, дача Волошина превратилась в приемную для тех, кто был против Путина. «То ли Авен, то ли Фридман приезжали, то ли они оба, Чубайс заходил. Все были в ужасе, все кипело», – вспоминает один из участников встречи. Волошин держал удар и тихим голосом уверял, что все будет хорошо. Чубайс, в свою очередь, пугал Волошина, Юмашева и Татьяну «рельсовой войной» и массовыми выступлениями трудящихся. В ответ Волошин сказал: «Если ты хочешь, чтобы оставался Степашин, – иди тогда на мое место и веди его на выборы».
«Чубайс на секунду задумался – все же он тогда возглавлял огромную корпорацию РАО ЕЭС. Но потом "дал понять, что готов"», – пишет Юмашев от имени Ельцина в «Президентском марафоне» о событиях, при которых сам президент не присутствовал.
С Чубайсом Ельцин так и не поговорил. Ведь Волошин назначил ему встречу именно после того, как должно было пройти увольнение.
В понедельник, 9 августа, в 7:45, все собрались у Ельцина. Не было только Путина. Будущий премьер опоздал к президенту минут на десять. «К президенту! Хотя ему ехать было ближе нас всех», – удивляется один из участников встречи.
Степашин Путину руки не подал; впрочем, он и остальных проигнорировал, пожав руку только президенту.
– Что у нас по документам? – начал Ельцин.
– Нужно, чтобы Сергей Владимирович завизировал указ о назначении Путина вице-премьером.
– Я не буду визировать. – сквозь зубы сказал снова покрасневший Степашин. А потом взорвался.
«Он ругался, был в некоей истерике. Возникла словесная перепалка», – рассказывает один из участников этой встречи. Взял слово Аксененко. Он начал уговаривать Степашина выполнить поручение президента.
Степашин молчал. Потом наконец произнес:
– Хорошо, Борис Николаевич, я завизирую этот указ. Но не ради этих …… (он произнес несколько бранных слов, показывая на Волошина, Путина и Аксененко), а ради вас.
Все промолчали и подождали, пока Степашин подпишет. Ельцин встал, пожелал всем хорошего дня, сказал положенные теплые слова Степашину и закончил встречу. Дело было сделано.
– А что у нас в графике на ближайшее время? – спросил он Волошина, оставшись с ним наедине.
– Анатолий Борисович Чубайс.
– Что он хотел?
– Он хотел, если честно, отговаривать вас увольнять Степашина.
– Ну, поскольку увольнение уже произошло, просто скажите ему, что я с ним обязательно повстречаюсь. Но не сегодня.
В тот же день, 9 августа, Ельцин выступил с обращением, где впервые официально назвал Путина своим преемником. В свою очередь, новоназначенный премьер почти сразу подтвердил, что идет на выборы. С тех пор нового премьера стали называть ставленником Семьи.
В начале июня Юмашев с Татьяной Дьяченко заехали к Малашенко, чтобы сказать ему, что нет смысла ругаться из-за правительства Степашина, а стоит поддержать выдвижение Путина премьером и преемником[109]. Малашенко не понимал, как Ельцин может поставить преемником человека из КГБ‒ФСБ: таким людям просто нельзя доверять. В ответ ему стали рассказывать о Собчаке и том, как Путин поступил с бывшим патроном. Малашенко понимал, что Юмашев с Татьяной не шутят по поводу Путина, и решил составить свое мнение о нем при встрече. Устроить ее он попросил общего друга Петра Авена. Сам Юмашев отрицает, что Малашенко просил о встрече с Путиным: в этот момент Юмашев уже был в ссоре с Малашенко из-за потока негатива про Семью и Татьяну на НТВ.
6 июня семьи Путина и Малашенко встретились на даче у Авена. Об этом Малашенко рассказал сразу нескольким журналистам, в ярких подробностях. Авен в разговоре с автором книги тоже подтвердил факт встречи, уточнив, что она происходила, скорее всего, до выдвижения Путина премьером; причем, как отмечает предприниматель, он сам не знал о том, что Путин – возможный преемник Ельцина. Разговаривали о вечной московской проблеме – отключении горячей воды в летние месяцы. Дочкам Путина было неинтересно, и они вышли в сад поиграть. Жена Малашенко опоздала, она возвращалась из Шереметьево, после проводов дочки в британскую школу.
«Мы собирались уже прощаться, когда у моей жены зазвонил телефон, – рассказывал Малашенко в интервью американскому режиссеру Алексу Гибни[110]. – Звонила дочь, она уже прилетела в Лондон, но ее не встретила школьная машина, а по правилам школы она могла ехать только на ней». У дочки был выбор: позвонить в школу и еще три часа ждать школьной машины или просто взять такси. «Не жди, какая разница, бери такси, нечего тратить время в Хитроу», – ответила ей мама. И тут Путин впервые за весь ужин заговорил сам – до этого он только сухо и коротко отвечал на вопросы, которые время от времени задавал ему Малашенко.