ет Юмашев. Первым о ней заговорил сам Ельцин в беседе с главой своей администрации. Волошин попытался отговорить президента, в ответ тот прямо спросил: «Что произойдет, если я досрочно уйду в отставку?» Волошин ответил, что это означало бы стопроцентную победу Путина. «Вот вам и ответ», – отреагировал Ельцин.
Затем первый президент России сообщил о своем решении Путину, который тоже попытался отговорить его от досрочного ухода. После этого о плане Ельцина узнал Юмашев, а еще позже – Татьяна. Юмашев приехал к Ельцину по его просьбе. Было видно, что президент, уже начав разговор, не знает, как перейти к главному, но в какой-то момент решился:
– Валентин, у меня есть идея, и она вам понравится.
«Это был шок. От Ельцина невозможно было ожидать такого шага, и все же он принял решение», – пересказывает впечатления от услышанного Юмашев. Сообщая о своем решении, Ельцин не спрашивал совета, не ждал, что его отговорят, он ставил перед фактом.
– Это абсолютно правильно и необходимо. Путина народ выберет. Не хочу быть препятствием, – пересказывает общий смысл слов Ельцина Юмашев.
«Ничто не выдавало мыслей папы о досрочной отставке», – вспоминает дочь Татьяна поведение Ельцина.
Зато после принятия решения и до 31 декабря 1999 года включительно Ельцин был воодушевлен тем, что впереди такое кардинальное изменение в жизни страны. Знали о нем только четыре человека, они готовили все необходимые бумаги. Такое не поручишь секретарше – некоторые документы приходилось печатать Волошину. Он же помог президенту составить поминутный график добровольной передачи власти в ядерной державе.
29 декабря 1999 года Валентин Юмашев зашел в маленький кабинет в Первом корпусе Кремля – в здании, где расположен кабинет президента России. Секретарь Юмашеву к тому времени по должности уже не полагался, но он и сам хотел остаться в одиночестве. Юмашев включил свет, отключил все телефоны, чтобы сосредоточиться, и запустил компьютер. «Сегодня я последний раз обращаюсь к вам как президент России, – подумав, напечатал Юмашев. – Я принял решение. Долго и мучительно над ним размышлял. Сегодня, в последний день уходящего века, я ухожу в отставку».
Речь президента обычно пишут спичрайтеры, но этот текст президент поручил написать Юмашеву: о том, что Ельцин решил уйти в отставку, знали только он, Владимир Путин, тогдашний глава АП Александр Волошин и дочь президента Татьяна (в какой-то момент Юмашев уговорил Ельцина рассказать о своем решении еще и ей). На следующий день Юмашев дал Борису Николаевичу почитать текст будущего обращения к гражданам.
Один из самых близких к Ельцину людей и его будущий зять почувствовал настрой политика. «Я хочу попросить у вас прощения. За то, что многие наши с вами мечты не сбылись, – прочитал президент. – И то, что нам казалось просто, оказалось мучительно тяжело. Я прошу прощения за то, что не оправдал некоторых надежд тех людей, которые верили, что мы одним рывком, одним махом сможем перепрыгнуть из серого, застойного, тоталитарного прошлого в светлое, богатое, цивилизованное будущее… В чем-то я оказался слишком наивным…»
Просмотрев текст дважды, президент вопросительно посмотрел на советника, потом отвернулся и задумался. «Стал править: никто не должен думать, будто я ухожу в отставку по болезни или кто-то вынудил меня пойти на это решение, – рассказывал Ельцин в книге «Президентский марафон». – Валентин заспорил, сказал, что никто и не думал, что вас можно заставить уйти – по болезни или по какой-либо другой причине. Какая еще болезнь за полгода до выборов?! Эта правка утяжеляет текст. Я подумал, еще раз перечитал и согласился: пожалуй, он прав». Этот текст больше никто не увидит до утра 31 декабря.
В 8 утра Ельцин собрал в Кремле президентский аппарат и сообщил о своем уходе. Шеф протокола Владимир Шевченко запротестовал: мол, как же, у нас еще впереди поездка в Иерусалим. Но она Ельцина уже не интересовала.
В 9:30 утра 31 декабря Ельцин записал в Кремле свое прощальное обращение к россиянам. Когда он произнес последнюю фразу, было отчетливо слышно, как тикают кремлевские часы. «А потом кто-то захлопал, потом еще кто-то и еще, – вспоминал Ельцин. – Я поднял глаза и увидел, как вся телегруппа стоя приветствует меня. Я не знал, куда деваться. Женщины не скрывали слез, и я их подбадривал, как мог». По распоряжению президента в кабинет внесли шампанское – и все чокнулись.
Правда, растроганной телегруппе, записывавшей прощальное обращение, пришлось провести в том же помещении несколько часов, пока его не увидела вся страна, то есть до полудня, вспоминал Юмашев[130]. Он лично отвез в «Останкино» видеокассету с записью обращения Ельцина, пока все остальные были заперты в Кремле.
В полдень по московскому времени, когда указ о сложении полномочий официально вступил в силу, о нем узнал весь мир. Через час позвонил президент США Билл Клинтон. Ельцин не снял трубку – не захотел. «Я передал, что немного позже перезвоню. Я теперь не президент, могу себе позволить такую роскошь», – пересказывала Наина Ельцина слова супруга об этом эпизоде[131].
Широкая общественность о Путине, оставленном на хозяйстве в России после ухода Ельцина, практически ничего не знала. Премьеры тогда менялись как перчатки, и заниматься изучением биографии очередного главы правительства мало кто хотел. Но одно дело – технический премьер и совсем другое – потенциальный президент.
Ельцин, объявив о досрочной отставке, запустил обратный отсчет дней до новых президентских выборов. В плановом порядке они должны были состояться 4 июня 2000 года, но Ельцин максимально сократил этот срок, лишив маневра конкурентов Путина. После его отставки закон давал на проведение внеочередных выборов три месяца. Выборы назначили на 26 марта. И за это время граждан нужно было познакомить с главным кандидатом.
Над созданием образа Путина уже работал штаб. Пока вся страна гуляла в новогодние праздники, и. о. президента летел в Чечню – туда, где война. Как рассказывал Путин в документальном фильме «Путин», его вертолет какое-то время даже не мог приземлиться: его обстреливали боевики. «Я-то решил, что это на самом деле салют, потому что Новый год был, – рассказывал Путин. – Летчики сказали: "Какой салют, мы под обстрелом"».
Однако война как таковая не могла заменить биографию главнокомандующего. Решение на заседании предвыборного штаба предложил Юмашев. Про Путина нужна была легкая книга «за жизнь», которую захочется дочитать до конца. Сам Юмашев писать ее не стал, но предложил авторов – трех журналистов «Коммерсанта»: Наталью Тимакову, которая тогда перешла на работу в правительство, Андрея Колесникова и Наталью Геворкян. «Это был способ очень быстро и максимально подробно представить публике человека, которого никто не знает», – говорила мне Тимакова. К тому же эффективность этого хода Юмашев уже опробовал, написав для Ельцина «Исповедь на заданную тему».
Cамому Путину затея с откровенными интервью про жизнь поначалу не понравилась. Путин журналистов не любил. Но Юмашеву удалось убедить его в необходимости такого шага.
Счет шел буквально на дни. «Нам выделили какой-то старый трехкомнатный коттедж с компьютерами. Мы приезжали и фигачили целыми днями», – вспоминает Тимакова. Однажды авторы собрались на кухне, и каждый принес написанную им часть и структуру всей книги. «Выяснилось, что я с Наташей была против той схемы, которую предлагал Андрей, он с Наташей был против моей схемы, а мы с Андреем – против Наташиной», – смеется Тимакова. Именно поэтому книга «От первого лица» осталась просто сборником интервью. К этому компромиссу оказались готовы все, да и времени на такой формат требовалось меньше. В итоге к выборам успели.
Книгу про Путина Юмашев хотел сделать максимально дешевой, что позволило бы увеличить тираж. Впрочем, уже когда «От первого лица» напечатали, выяснилось, что российские законы не позволяют издательству «Вагриус» торговать ею во время предвыборной кампании. Распространять можно было только экземпляры, выкупленные штабом Путина. Приходилось рассылать их по регионам бесплатно[132].
Когда итоги объявили официально, Юмашев сразу позвонил Ельцину. Первый президент России благодарил своего советника.
Без власти и влияния
После победной пресс-конференции Путин с Медведевым и Волошиным пришли в свой штаб в «Александр-Хаусе» недалеко от Болотной площади. Первым избранный президент пожал руку именно Юмашеву. Тот сидел за накрытым столом, в вязаном свитере, и задумчиво подбрасывал в руке пульт от телевизора. Когда Путин, его соратники и гости уже разошлись по домам, Юмашев еще долго фотографировался с сотрудницами штаба (эти кадры показывает Виталий Манский в своем документальном фильме «Свидетели Путина»).
Домой Юмашев не торопился, понимая, что фактически это финал его работы на Кремль. Никаких формальных должностей бывший глава АП в структуре президентского штаба не занимал, но на заседания ходил, помогая Путину и по дружбе, и из чувства долга по отношению к предыдущему начальнику. «Все-таки я считал себя в какой-то степени ответственным за Путина, потому что я его пригласил на работу, я его повышал, я его представил Борису Николаевичу», – объясняет Юмашев. Он полагал, что должен довести операцию «Преемник» до конца – а потом уже отойти в тень.
Борис Ельцин на застолье в штабе по случаю победы Путина на президентских выборах не присутствовал: он находился дома и поздравлял соратников по телефону. Звонил Ельцин и самому преемнику – по сохранившейся у него правительственной «вертушке». Но на другом конце провода сказали, что Путин вышел на улицу и перезвонит. В окружении семьи первый президент ждал звонка – но его так и не последовало. «Уже полтора часа гуляет, – с досадой сказал Ельцин. – Давайте не будем ждать»[133]