ложила телефон.
– Я на секунду, – выпалила на последней капле воздуха, оставшейся в легких, и позорно сбежала в ванную.
Задвижка поддалась с третьего раза, я открыла кран и уставилась на свое отражение, держась за раковину. Как же так? Как он может жениться на другой, когда сегодня ночью мы были вместе? Когда он сам говорил, что не мог выкинуть меня из головы, что его тянет ко мне помимо его воли? Он же приревновал меня к Карташову! Иначе с чего все эти нелепые предъявы на выставке? Он же бросил свою девушку, приехал ко мне… Что же это было? Все это было не по-настоящему? Просто ложь? Как? Почему? Зачем?
Глава 16
Я наклонилась и подставила голову под ледяную воду. Мыслям пришлось исчезнуть из-за возникших ощущений. Хотя бы несколько секунд, чтобы прийти в себя. Хотелось заорать, но я помнила, что в моей кухне сидит Ветер, ни к чему его видеть подобные сцены. Как дурочка Ирина в очередной раз повелась на тупой развод. Боролась с одним, напоролась на другом. Молодец. Я снова выпрямилась, вода стекала с прилипших к лицу волос, холодя кожу.
Как он мог так со мной поступить? Упрекнуть в том, что я связалась с женатым мужчиной, а потом прийти и… Все события стали восприниматься в ином ключе. Он ведь ничего не говорил о чувствах. Он волновался за меня, да, что я связалась с тем, с кем не надо. Но это можно делать и не по любви, просто по памяти о любви.
И да, он, как и я, мог мучиться мыслями о том, что прошлое ворвалось в жизнь слишком внезапно, и мы были не готовы принять его спокойно, потому что тогда, в прошлом, не разобрались в наших отношениях по-настоящему, не закрыли гештальты.
Я вдруг четко осознала: не было у него никаких чувств. Я была незакрытым гештальтом, и это его мучило. Он не вернуть наши отношения хотел, а закончить, чтобы как раз спокойно реагировать, когда наши жизни вдруг пересекутся. А я, дура наивная, напридумывала…
Но почему он не остановился?! Он ведь понимал, я узнаю о том, что он женится… И мне будет больно. Очень больно, потому что как верно Вадим сказал в отношении Карташова: я так не умею.
Я присела на край ванной, обхватывая себя за плечи. Просто ему плевать – в этом вся правда. Все он понимал, оттого и смущался моим прощальным словам, оттого и хотел убежать как можно скорее. Чтобы еще чего не наобещать дурочке Ирине Рябинкиной, которая с чего-то решила, что секс значит что-то важное.
Выключив воду, я вытерлась полотенцем – все на автомате. Ветер не стучится в дверь, спрашивая, в порядке ли я, и это хорошо. Значит, отсутствую не так долго. Сама-то я точно потеряла счет времени.
Я прошла в кухню и вздернула брови. Ветер стоял у плиты и перекладывал на тарелки омлет. Кроме этого, приятно пахло травами, значит, еще и чай заварил. Ну что же, он времени не терял.
– Подумал, ты не успела позавтракать, – поставил передо мной тарелку, я кивнула, взяла вилку и стала ковырять омлет. – Поговорить хочешь?
Я пожала плечами.
– Он мне ничего не должен, – подняла на Ветра взгляд. – А то, что я себе напридумывала, это мои личные трудности.
Саша кивнул, садясь напротив.
– У тебя остались к нему чувства? – поинтересовался, понаблюдав за мной некоторое время. Я усиленно жевала, понимая, что силы мне пригодятся. На слова Ветра пожала плечами.
– Я не знаю. Правда, не знаю. Я не видела его шесть лет, Саша. А потом он вдруг ворвался в мою жизнь, и вместе с ним ворвались все те эмоции, которые я давила в себе. Я любила его. Он мой первый мужчина, мой идеал, невзирая на то, что у нас не получилось. И мы не расстались мирно, понимаешь? Я вырезала его из жизни, он принял это. Но сейчас…
Я замолчала, снова начала ковырять вилкой в тарелке.
– Сейчас ты допустила мысль, что раз не поставлена точка, то…
Я снова пожала плечами, сжимая губы.
– Глупо, да?
– Нет, – качнул Саша головой. – Ничего глупого. Это нормальное желание человека – быть счастливым. Мы не боги, чтобы видеть наперед и просчитывать. Мы просто люди. И ошибаться – это нормально.
– Из-за него я по сути отказалась от личной жизни, – я снова покачала головой. – Не могла представить, что можно с кем-то другим испытывать то, что уже случилось с конкретным человеком. Разве это будет любовь? Разве может быть не одна любовь, а две, три?
Саша, вздохнув, снова начал крутить самокрутку.
– По-разному бывает, Ирэн. Человек не может жить без любви, так уж он устроен. Это не только об отношениях между мужчиной и женщиной. Это о любви в высшем ее проявлении. Бог есть любовь, и подсознательно человек стремится к этой наивысшей точке. Без любви он гибнет. С любовью становится счастливым, жизнь обретает смысл. Поэтому так важно выбирать именно те пути, в которых есть сердце, – он коснулся груди указательным и средним пальцем. – Только такой путь будет правильным.
– Понять бы еще, где этот путь, – вздохнула я.
– Ты поймешь.
– Я вот думала, что с Вадимом…
– Ошибки будут всегда, наша задача – научиться их преодолевать и идти дальше. У каждого свой путь, Ирэн, каждому отмерены свои искушения и трудности. Ты никогда не узнаешь, какую сильную внутреннюю борьбу может вести счастливый и всеми любимый человек. У каждого своя война. И у Вадима, я уверен, тоже.
Я кивнула, доедая яичницу, попялилась в стену, а потом спросила:
– И у тебя?
– Конечно.
– Со своими чувствами к Алене ты тоже борешься?
Ветер на мгновение смутился, потом отвернулся, в уголках губ проскользнула улыбка, но тут же пропала. Он закурил, выдохнул облако дыма к потолку, я молча ждала.
– с Аленой это другое, – сказал наконец, я вздернула брови.
– Я видела, как ты на нее смотрел.
– Да, она красивая, – кивнул Ветер, – и я… Когда мы познакомились, я действительно увлекся ей. Это было прошлым летом. Мы случайно пересеклись через Пашу Чашу. И она… Она казалась лесной нимфой, – он усмехнулся, я слушала, боясь сказать хоть слово. – Возвышенной, неземной. Я, можно сказать, прилип к ней. Проводил все свободное время, затирал свои мысли и идеи, а она только смотрела и улыбалась. Что было ждать от шестнадцатилетней девчонки, да? Я сказал, что она может не волноваться, я существо асексуальное. А она стала спрашивать у всех вокруг, что значит асексуальный.
Я не удержалась, засмеялась, качая головой, Ветер тоже посмеивался.
– Знаешь, я не заметила ничего подобного в ней. По-моему, она крайне уверенная в себе девушка.
– Стала, – кивнул Ветер, делая затяжку. – Мы общались некоторое время, целыми днями тусили, спали вместе, хотя между нами не было никакого намека на отношения. Это была такая странная дружба. Я считал, это правильно. Я намного старше ее, ей всего шестнадцать, она милая, немного глуповатая, но добрая и открытая.
– И красивая.
– Да, – согласился Ветер. – А потом все кончилось. Приехал некто Таир, он был моим ровесником, но ни его, ни Алену это не смутило. Они очень быстро сошлись. И тогда я понял, что ошибся. Оказывается, дело было не в возрасте, а в том, что она никогда не воспринимала именно меня как мужчину. Я был чудаковатым парнем, который играет на гитаре и с которым можно скоротать время, когда скучно.
Саша замолк, туша окурок, я неловко пожевала губу. Да уж, истории любви не получилось, развалилась, не успев начаться.
– Мне жаль, – заметила я.
– Не стоит жалеть, Ирэн. Сексуальная жизнь сильно ее изменила, Алена узнала себе цену, перестала быть той невесомой вдохновляющей красотой, которая так меня привлекла. И теперь, когда я смотрю на нее, я испытываю только горечь по тому, что она потеряла. Не более того.
Мы еще помолчали. Я пыталась как-то собрать воедино мысли, утро выдалась насыщенным.
– А я уж подумала, Алена твоя большая любовь, – улыбнулась неловко. Ветер усмехнулся. – Ты ведь тогда говорил о реальной девушке? Помнишь? Ты сказал, что иногда любить – значит не присутствовать в жизни человека.
Ветер посерьезнел, глядя на меня, между бровей залегла складка.
– Это не она.
Я кивнула, но не осмелилась спросить, о ком же шла речь. Сама не знаю, почему, Ветер смотрел слишком уж пронзительно, а я подумала, что не хочу продолжать этот разговор сейчас.
Я кашлянула в затянувшейся паузе и пошла мыть тарелку.
– Раз Савицкая в больнице, и моя работа приостановлена, я съезжу в школу, поговорю с одноклассниками и учителями Милы с Катей. У тебя ничего нового по этому поводу?
– Нет. Держи меня в курсе, я постараюсь в ближайшее время присоединиться к поискам.
– Заканчиваешь текущие дела?
– Вроде того. Хотя ты и сама неплохо справляешься.
Я фыркнула, вытирая руки полотенцем.
– Это подхалимаж.
– Вовсе нет, это реальная оценка твоей деятельности. Честно сказать, ты мне очень помогла.
– Рада стараться, – улыбнулась я, мы встретились взглядами, и снова повисла неловкая пауза. Мне кажется, или их за последнее время стало больше? Как будто отношения между мной и Ветром изменились, исчезла та простота, что была, когда я говорила все, что думаю, когда могла спокойно поделиться сокровенным. Нет, я все еще чувствую, что Саша понимает и принимает меня, как вот сейчас в ситуации с Вадимом. Но… Но что-то изменилось, и я пока не могла понять, что именно.
– Ладно, я пойду, держи меня в курсе дел.
– Конечно, – кивнула я. – Ты тоже звони, если что-то узнаешь о Савицкой.
На том мы и распрощались, я прошла в комнату и легла на кровать, поджала ноги к подбородку, запихав между ними одеяло. Вот это утро!
Сначала Савицкая, потом Вадим и Ветер… Вадим женится. Я попыталась снова проанализировать это, но не смогла. Устала от эмоций, наверное, внутри была только слабая боль, которую можно придавить чем-нибудь, чтобы не отвлекаться. Я даже знаю, чем.
Школа встретила гомоном снующих учеников и вредным охранником, который отказывался меня пускать. Ну просто бессмыслица какая-то. В мои времена зайти в школу проблемой не было. Я уже почти отчаялась и хотела позвонить Ветру, когда встретила свою когда-то классную руководительницу, Аллу Михайловну. Она как раз шла через вестибюль, и я заорала, забив на этикет, чтобы она меня услышала.