– Согласен, – кивнул Ветер.
Я только сидела в недоумении. Он что, всерьез отпустит Карташова? После всего случившегося? Кирилл достал телефон, кому-то позвонил:
– Везите сюда, – сказал коротко и положил трубку. Потом обратился к Саше: – Машина будет минут через десять.
– С девочками все в порядке? – спросил Саша. Карташов поморщился.
– Да. Никто их не трогал. Схватили у озера, припугнули, и они выдали все, как на духу. Хотели их подержать несколько дней, запугать хорошенько, чтобы они не трепались по возвращении, но потом Алена вылетела из окна. А так как уверенности, что они к ментам не сунутся, не было, пришлось держать их дальше.
– Потому что вы не знали, как их дело срезонирует с падением Алёны, – Саша кивнул, сжимая губы, воцарилась тишина, которую нарушил Вострицкий.
– Полагаю, мне тут делать нечего? – поинтересовался, вставая. – Ваши умозаключения интересны, но бездоказательны.
– Анна уже созналась, – напомнил Саша. – В том, что вы ее запугивали и заставили пойти на убийство. Так что советую вам задержаться, но можете позвонить адвокату.
Вострицкий опустился на свое место, недовольно зыркая по сторонам. Аня сидела, сгорбившись, кажется, она смирилась с происходящим. Ольга же наоборот как будто наконец расслабилась. Словно выпустив все, что ее терзало эти годы, испытала облегчение.
Кирилл… Кирилл был непроницаем. Такой же собранный, холодный, и красивый. Удивительный мужчина все-таки. Сочетание безнравственности и странной притягательности. Глупо, но невзирая на все его плохие поступки, я буду его вспоминать не только из-за них. Как так получается, что в человеке столько всего намешано, что невозможно порой искоренить из него темное, потому что именно благодаря ему светлое заметно сильнее.
Машина приехала, все покинули металлобазу, я аккуратно спустилась по лестнице вниз. Через пару минут зашел Саша с девочками, у обеих на головах были темные мешки, руки связаны за спиной.
– Все хорошо, – тихо повторял Саша, – вы в безопасности, сейчас я вас освобожу.
Я выглянула за дверь и обомлела: полицейские сажали Анну, Вострицкого и Ольгу в машину.
Кирилла не было.
– Ты правда его отпустил? – изумленно повернулась я к Саше. – Отпустил Карташова? Или засада ждет его дома?
– Не ждет, – ответил Саша, развязывая девочек.
– В банке?
Он вздохнул, бросив на меня взгляд, потом обратился к Миле и Кате, испуганно смотрящих на него.
– Все хорошо?
Они неуверенно кивнули. До хорошо там было далеко, конечно, но выглядели девочки сносно.
– Мы отвезем вас домой, – продолжил Саша, – а пока присядьте. Вам ничего не угрожает.
Они послушно сели на стулья, а я оттащила Ветрова в сторону.
– Нет, серьезно, – зашептала ему. – Ты же не отпустишь Кирилла?
– Я дал ему слово. До полудня его не тронут. С полицией я договорился.
– Но почему?
– Потому что он мог их убить, Ирэн. Ты же внимательно слушала, что я говорил? У нас нет доказательств его соучастия в убийстве Ворониной. Показания жены, которая сидит на антидепрессантах, или ее сестры, принимающей психотропы? Он сможет отмазаться и понимает это. А значит, единственное, что отделяет его от свободы – это девочки. И вместо приказа везти их сюда, он мог отдать приказ избавиться от них. Я посчитал, что их жизнь дороже.
Я смотрела на него и не могла не восхищаться. Его глубиной восприятия происходящего, чтением людей и человечностью, которая проявляется самым странным образом. Когда ты готов отступиться от своих идеалов ради других людей.
Я кивнула и, не удержавшись, обняла его. Он этого не ожидал, ладони легли на мою спину только через несколько секунд.
– Помощь больше нужна девочкам, – прошептал мне на ухо, при этом не отпуская. Рука скользнула ниже, на мою поясницу и надавила, прижимая мое тело сильнее. Это вышло так интимно, что я бессознательно громко выдохнула, сердце застучало быстрее, а Сашино дыхание на моей шее странно взволновало. Я отстранилась, заглянула ему в глаза, он смотрел исподлобья, взгляд был таким темным и тягучим, что я вдруг подумала: он тоже чувствует это.
А через секунду он отступил назад, отпуская меня. Его взгляд скользнул по моему телу, и я сглотнула, снова увидев желание. И почувствовав его сама. Ветер отвел взгляд, а потом и вовсе пошел к девочкам, так ничего и не сказав. Потоптавшись на месте, я пошла следом. Наверное, не лучший момент обсуждать случившееся. Точно не лучший. Что это вообще было? Я и Ветер…
– Ну как вы тут? – скрипнула дверь, внутрь зашел один из полицейских. – Такси приехало, вы можете сейчас поехать домой, – продолжил, глядя на девочек. Они сидели на стульях, как воробушки, жались друг к другу и молчали. – Завтра в двенадцать я буду ждать вас в своем кабинете для дачи показаний. Как договаривались. – Это уже Ветру.
Тот кивнул и обратился ко мне:
– Ирэн, проводишь девочек домой?
– Конечно, – кивнула я, подходя к ним. – Мила, Катя, меня зовут Ирина, идемте в такси, если помните номер телефона, сможете позвонить родителям.
Эти слова как будто оживили их, вернулась привычная реальность, которой они были лишены это время. Родители – путеводная ниточка, за которую я надеялась вытянуть их из страха.
Из здания мы вышли все вместе. Одна из полицейских машин уже уехала, вторая стояла за небольшой пристройкой в стороне.
– Ты с нами поедешь? – спросила Ветрова.
– Да, – кивнул Саша. – Только захвачу кое-что из машины.
– Слушай, а как ты узнал насчёт того, что Кирилл хранит в ячейке компрометирующие бумаги? – задала я мучивший меня вопрос. Ветер улыбнулся.
– Знаешь, Вадим Черненко не только тебе помогает.
Я замерла, открыв рот, и покраснела. Конечно, я не планировала специально скрывать, что просила Вадима о помощи, но такой поворот…
Ветер подмигнул мне, продолжая улыбаться, и направился к полицейской машине, а мы потопали к такси.
Девчонки сели в салон, я захлопнула их дверцу, а следом за этим раздался взрыв. Не удержавшись на ногах, я впечаталась в машину, оседая, уши заложило, я прикрыла голову руками, зажмурившись.
Прошло несколько секунд прежде чем я открыла глаза, когда почувствовала, как меня поднимают. Перепуганный полицейский что-то кричал, брызгая слюной, но я не могла понять, что. Я смотрела на яркое пламя, бушевавшее в стороне. Пристройка горела, а за ней горела машина, та, в которую сел Саша пару минут назад.
Происходящее наконец стало до меня доходить.
– Нет! – крикнула я, бросаясь вперед. Полицейский оказался быстрее, схватил меня, не выпускал, не обращая внимания на то, что причинял боль, потому что я пыталась вырваться.
– Нет! – кричала я. – Нет, нет, нет! Пустите меня, там Саша!
– Успокойся, – он встряхнул меня. Я наконец стала слышать его слова. – Кто-то подложил в машину взрывчатку! Нужно уехать отсюда как можно дальше. Немедленно.
– Нет, нет, нет, – я извивалась, пока он запихивал меня на заднее сиденье.
– Дверь заблокируй, – рявкнул полицейский водителю, тот спешно куда-то нажал, а я зарычала, непослушными руками открывая окно. – Поехал, быстро!
Машина сорвалась с места, а я снова закричала:
– Нет! – глядя на одинокую темную фигуру полицейского на фоне бушующего зарева.
Эпилог
Людей в крематории было немало, но я почти никого не знала. Оглядывалась в поисках Алены и ее матери, Водяного или Саши Чаши, но их не было. Большинство выглядели бизнесменами. Видимо, те, кому Саша когда-то помогал. Инна Сергеевна стояла в стороне в строгом черном платье с идеально убранными волосами. Лицо выглядело непроницаемым, но опухшие красные глаза выдавали ее состояние. Женщин было мало, тоже явно из деловых кругов. Ни одной подружки, возможно, им просто никто не сообщил.
Выделялась фигура Святослава Хлебникова – высокий, в черных джинсах и пуловере, он привлекал внимание даже посреди похоронной процессии. Единственный, кого я знала, кроме Инны Сергеевны.
Кто подложил бомбу в полицейскую машину, установить пока не удалось. Одно известно точно: это человек, никак не связанный с Карташовым или Вострицким. Следователь уверен: за Сашей следили и искали возможность избавиться от него. В машине по словам полицейского Ветров оставил папку с какими-то важными документами.
Предполагают, что тот, кто устанавливал бомбу, был уверен, что за этими бумагами Саша вернется. А завязки стоит искать в том деле, которым Ветров занимался, пока я искала девчонок и копалась в прошлом Савицких. Он не просто отмазывался, говоря, что очень занят. Как оказалось, он расследовал убийство молодой женщины, следователь уверен, что концы в ней, потому что история запутанная и неоднозначная. Никаких подробностей, только сухой отчет и столь же сухие сожаления о случившемся.
У Саши было завещание, составлено через месяц после нашего с ним знакомства. Точнее, переписано, как заметил нотариус. Часть его сбережений уйдет в детские дома, остальное по разным людям. Мне он оставил дом. В случае непредвиденной кончины Саша просил его кремировать, а Святослав должен был развеять его прах над черным морем на мысе Фиолент в Крыму.
Все это было похоже на страшный сон. Два дня, которые я провела в ожидании похорон, окончательно меня раздавили. Я не могла, не хотела верить. Давала показания по делу о девочках, узнала, что возобновлено дело Ворониной, потому что появились новые улики: Ольга дала показания. Савицкая по-прежнему в больнице и отказывается говорить. Анна должна пойти под суд, у Вострицкого все шансы отделаться условным сроком.
Уже позже я узнаю, что так и выйдет. Аню посадят, Ольга отделается условным, Вострицкий окажется не у дел, Карташов будет проходить свидетелем. Савицкая сядет в тюрьму на долгий срок. Катя уедет в Москву и поступит в институт, Мила останется здесь и приобщится к церкви.
Я не буду следить за всеми этими событиями, просто случайно узнаю. Мне будет все равно. Так же все равно, как сейчас, когда я стою в зале крематория, где сжигают остатки тела Саши Ветра, найденные после того, как потушили автомобиль.