держивала Андрея Анатольевича в рамках приличий. Что касается данной ситуации с появлением ни свет ни заря у порога его дома дочкиного хахаля, он прекрасно понимал, что если бы этот хренов бой-френд Юльки, как его там… Денис, имел какие-либо криминальные намеренья, то пошел бы тихой сапой через незапирающуюся дверь между квартирами, а не стал трезвонить во входную, так что опасность он вряд ли представлял, а приперся явно по делу.
Что-то ему нужно от Андрея Анатольевича. А вот нужно ли Андрею Анатольевичу знать, что именно нужно от него этому типу — вопрос… Может, проще отключить звонок и пойти спать? Или все-таки выяснить, чего тип заявился в такую рань и так нагло трезвонит — еще, ни приведи Господь, разбудит Любовь Александровну! Однако, вряд ли это какой-то розыгрыш, похоже, что у парня реальные проблемы, иначе бы не заявился с петухами. Не поможешь — хахаль пострадает — Юленька расстроится — могут быть большие неприятности. Папаша промедлил еще мгновение, после чего принял окончательное решение и открыл дверь. В свете вышесказанного понятно, что взгляд которым Андрей Анатольевич наградил старшего помощника был угрюмым и подозрительным.
Денис более-менее представлял, какой коктейль чувств бурлит в душе Юлькиного папаши и совершенно справедливо полагал, что любое проявление дружелюбия с его стороны будет расценено, как заискивание и подхалимаж с целью получения каких-либо выгод для себя лично. Поэтому он безо всяких приветствий типа: "Здравствуйте!", на что вне всякого сомнения последовало бы: "Здоровее видали!", или "Доброе утро!", после чего папаша наверняка бы поднял бровь и язвительно осведомился: "Ты находишь?", совершенно неприветливо буркнул:
— Разговор есть, — и выжидательно уставился на Андрея Анатольевича.
Тот, в свою очередь, несколько секунд побуравил старшего помощника тяжелым взглядом, после чего мотнул головой в сторону кухни. Там Денис четко и лаконично, в телеграфном стиле, обрисовал Юлькиному папаше сложившуюся ситуацию и опасности, подстерегающие его драгоценную дочурку, в связи с предстоящим выездом на природу в целом, и в подземке, в частности. После чего предложил организовать негласную охрану рыжей в метро, чтобы она благополучно вышла на поверхность. После непродолжительной паузы, во время которой Андрей Анатольевич обдумывал полученную информацию, он поднял на старшего помощника тяжелый взгляд:
— А после метро, в автобусе, кто ее будет прикрывать?
— Никто, — равнодушно пожал плечами Денис. — Что с ней в автобусе случится?
— Гарантируешь!?! — рыкнул папаша и старшему помощнику, как ни в лом ему было этим заниматься, пришлось поставить зарвавшегося отца семейства на место. Он медленно поднял взгляд и пристально посмотрел в глаза Андрею Анатольевичу. Никаких "фокусов" со сдвигом точки сборки Денис предпринимать не стал, вместо этого он просто подумал:
"Ты! Червь! Ты знаешь, гнида помойная, на кого голос повысил!?! Я Архимагов убивал, боевых магов мочил, про бездарных и вспоминать не хочется, а ты — старая сволочь, хвост подымаешь! Да я тебя, падлу, в жабу превращу, через соломинку надую и лопну! Сука! Ты меня понял!?!"
Правда, думал старший помощник столь интенсивно, что Юлькин папаша никаких способностей к телепатии до этого момента в себе не ощущавший, прекрасно его понял — вот будто прямым текстом ему все растолковали. От таких обидных, хотя и не высказанных вслух, слов Юлькин папаша сначала побледнел, а потом покраснел — видать не привык, болезный, к таким отповедям. С другой стороны — а как привыкнешь-то? — с вышестоящими он ничего лишнего себе никогда не позволял — был сдержан, корректен и почтителен, следовательно неоткуда и отповеди такой взяться, а нижестоящие должны терпеть.
А так как нижестоящими он полагал всех не вышестоящих, коих знал наперечет, то и к встряске такой оказался не готов. Отсюда и такая бурная реакция. Однако, к изумлению и гневу Андрея Анатольевича, это было только начало. Презрительно сузив глаза, Денис продолжил думать с прежней интенсивностью:
"Еще раз пизданешь, что-нибудь подобное и я пошлю тебя на хер, и будешь один, без меня, разбираться с проблемами своей дочурки. И обязательно наломаешь дров, старый дурак! Будешь потом локти кусать, если с ней что-нибудь случится, да поздно будет!"
Папаша, несмотря на испуг и оторопь, был не в силах терпеть подобное от малолетнего нахала и уже открыл было рот, чтобы дать адекватный ответ, но тут уж старший помощник велосипед изобретать не стал и привычно сдвинул точку сборки, отчего тот рот и захлопнул.
— Ферштейн? — поинтересовался Денис вслух, глядя на сникшего Андрея Анатольевича черными, без зрачков, глазами, в глубине которых вспыхивали и гасли колючие огоньки.
— Ферштейн, — был вынужден согласиться тот.
— Возвращаюсь к нашим баранам, — приветливо улыбнулся старший помощник, мгновенно переходя от образа страшного вурдалака к имиджу молодого раздолбая, чем еще больше смутил Юлькиного отца. Но, к своему глубочайшему удивлению, Андрей Анатольевич осознал, что этот упырь противен ему гораздо меньше всех остальных Юлькиных хахалей, с которыми он имел несчастье познакомиться. Подавляющее большинство из них пыталось без мыла в жопу влезть, чтобы ему понравится, вызывая только идиосинкразию, но хуже всех были двое: байкер-рокер — тот был просто дурак и предпоследний — Герман. При воспоминаниях об этом молодом человеке, Андрея Анатольевича начинало тошнить. И не фигурально, а буквально — в физическом смысле. Сцены, всплывающие в памяти, когда он! — мужчина с гетеросексуальной половой ориентацией, чуть ли не кончал при виде этого красавчика, пытался дотронуться, заискивал и смотрел на него преданным, собачьим взором, заставляли испытывать ненависть к самому себе. А этот… Денис, он ничего так — мужик.
— Я в принципе не очень верю, в попытку похищения, — продолжил, как ни в чем не бывало старший помощник. — Но! — он поднял палец. — Если она будет, то только в метро, или в лесу. Объясняю, — опередил он закономерный вопрос Юлиного отца. — В метро, в толпе, подбирается к тебе человек, прыскает чем-то в лицо, или платочек надушенный невзначай подсунет и пойдешь ты за ним, как крыса за Гамельнским крысоловом. Ну, а в лесу, ночью, в темноте, сам черт не разберет, когда тебя похитят. А в автобусе, да еще можно сказать — заказном, где все сидят, толпы нет, все на виду. Так что, если захотят похитить, то только подземка, или лес, — твердо закончил Денис.
— А в лесу, кто будет присматривать? — расстроился Андрей Анатольевич.
— Я.
— Так ты знаешь, где этот слет… тьфу ты — шабаш! будет происходить!? — воскликнул ободренный блеснувшим лучиком надежды Юлькин папаша. — Можно вычислить по какой дороге поедут, слежку заранее поставить!
— Я не знаю, где будет шабаш, — огорчил его старший помощник.
— А как же тогда?.. — не понял Андрей Анатольевич.
— Как только Юля появится на поверхности, я смогу почувствовать, где она, — соврал, не моргнув глазом, Денис. — Я же колдун, — ухмыльнулся он.
— Злой, — кивнул Юлин папа, вроде бы утвердительно, но некоторая вопросительная интонация в голосе все же присутствовала.
— А где вы добрых-то видели. Ладно, на всякий случай, для подстраховки, пусть ваш человек пришлет на мой номер сообщение с номером автобуса и ожидаемое направление движения.
— Договорились, — тяжело вздохнул Андрей Анатольевич.
Вся эта история очень ему не нравилась, но ничего лучшего плана действий, предложенного бой-френдом дочери, в голову ему не приходило. Он хорошо понимал, что если займется самодеятельностью и что-то пойдет не так, и из-за него у Юленьки сорвется ее шабаш, то любимая дочурка не моргнув глазом выполнит свою угрозу и смоется в штаты, а там… Богатое родительское воображение мигом живописало все ужасы, которые могут случится с молодой, неопытной, красивой и наивной девушкой — этаким белоснежным цветочком, в чужой стране, без родительского пригляда. Это упырю хорошо — у него таких Юленек только свистни, а у отца она одна.
Этот разговор состоялся вчерашним утром, а сегодняшним вечером рыжая выбралась на поверхность в Алтуфьево, на одноименной станции метро, что было тут же отмечено "Знайкой". Ее спуск в подземку на "Театральной", как и предшествовавшая этому событию встреча с неприметным молодым человеком тоже были зафиксированы внебрачным сыном "тельника". Через несколько секунд старший помощник знал про неприметного юношу все, включая номер его мобильника, но вот тут-то и была закавыка — телефона с собой у молодого человека не было!
Это было так же невероятно, как отсутствие фрака и цилиндра у лондонского денди. Но, факт остается фактом — телефонов у Юли и ее спутника с собой не было и следить за ними Денис — в смысле "Знайка", мог только по камерам видеонаблюдения. Данное обстоятельство наводило старшего помощника на невеселые размышления о том, что противник неплохо, а если называть вещи своими именами — хорошо осведомлен о его возможностях по части слежки. Оставалось только надеяться на то, что про шкиру и ее возможности потенциальные противники не знают, а если знают и учитывают в своих раскладах, то все плохо — непонятно, кто сегодняшней ночью будет охотником, а кто дичью.
Все эти грустные мысли не мешали Денису шустро крутить баранку и давить на газ, двигаясь со всей возможной скоростью на север. Правда, как только началась погоня, настроение у него скакнуло вверх, потому что началась реальная работа — ожидание выматывает гораздо сильнее, но, когда через несколько минут пришло сообщение с номером автобуса, старший помощник снова расстроился — "Знайка" не выявил на борту ни одного мобильника. Это означало, что следить за транспортным средством можно будет лишь по камерам ГИБДД, а так как зеленых массивов на севере хватало, то выйдя из зоны ответственности одной камеры и не войдя в поле зрения другой, можно свернуть куда угодно и ищи ветра в поле. Это обескураживало. Мягко говоря.
На прямо поставленный Денисом вопрос: "Не потеряет ли "Знайка" автобус?", тот ответил коротко и однозначно: "Не потеряю", а когда воспрявший духом старший помощник попросил уточнить за счет чего, "Знайка" ответил туманно, в том духе, что информация не исчезает бесследно и не появляется из ничего, а уж особенно в нашем мире, пронизанном Интернетом, видеокамерами, видеорегистаторами, спутниками-шпионами, радиолокаторами, а также мобильными и социальными сетями, на что Денис прибавил уже от себя, что созданы последние дьяволом на потребу спецслужб… или наоборот — черт их разберет, кто был заказчиком, а кто разработчиком.